Майкл Грей - Комната ужасов

— Нет! Нет, Сандра! Пожалуйста! Видно будет. Мне надо работать.

— Работай в темноте, сука!

Потом боль. По три канавки с каждой стороны, от складки, где ноги переходят в туловище, и чуть не до колен. Шесть глубоких борозд. Валики кожи под ногтями Сандры. Кровь, капающая на розовый матрас. Ее алая кровь.

Сандра лизала кровь. Нежный и любящий кончик языка Сандры пробежался по параллельным линиям, это было почти приятно. Почти.

Она приняла душ, пока Сандра взбивала яйца для яичницы. Прощение еще было почти возможно — до кровоостанавливающего карандаша. Ни любви, ни желания, ни страсти, ни жестокости даже в кровоостанавливающем карандаше не было.

Хуанита начала собачиться еще за завтраком. Знала, что не надо, — и ничего не могла с собой поделать. Это все, что оставалось между одним и другим: быть собой или рабом. Даже ради Сандры в ничто она не превратится.

Хуанита волынила. Яичница стояла перед ней, пора было уже уходить на работу. Она была готова к работе. Рабочая одежда, рабочий макияж. А она волынила.

Сандра сыпала словами: нахваливала Руфь. «У Руфи такие красивые глаза. У Руфи такая хорошая кожа, такие выпуклые твердые сиськи. Такая молодая. Такая страстная». Хуанита знала, что к Руфи Сандра никогда не вернется: она никогда не возвращается. А ревность все-таки просыпалась.

— А какая Руфь в постели! Всегда рада, не то что некоторые. Знаешь, Хуанита, в чем твоя беда?

— Нет. — Кулаки сжались под столом, желудок опустился, ляжки все еще горят.

— Они тебе нравятся, джоны. А они должны быть для тебя как грязь. Скот. Ты была с ними слишком много. Избавься от них, пошли их всех. Как малышка Руфь. Она-то знает, как вести себя с мужчинами. Тьфу, падаль. С тобой одно расстройство: ты все это слишком любишь. Руфь всю свою любовь бережет для меня. Джоны получают от нее ровно то, за что платили. А ты даешь всегда больше: потому что ты это любишь, шлюха! Если бы ты не могла получать за это деньги, ты делала бы это за так. Да таким блядям, как ты, место в притонах Южной Америки. Грязная койка и обыски в участке!

В этом было достаточно правды, чтобы задеть.

— А знаешь, в чем твоя беда, дорогая Сандра? — Хуанита закусила щеку изнутри, но не это было болью.

— Нет. — В голосе Сандры слышна была сладкая угроза. — Скажи мне, Хуанита, радость моя.

— Есть в мире три вида лесбиянок.

— Да ну? Давай дальше.

— Два обычных, нормальных вида. Те, кто любят женщин, и те, кто ненавидят мужчин. А есть еще ты.

— А что я?

— Ты ненавидишь всех. Даже себя. Особенно себя.

— Уела меня, да? — Сандра тихонько положила вилку на стол и оттолкнула назад стул.

— Знаешь, да? Как вывести меня из себя? — Она обошла стол, платье распахнуто, груди болтаются. Хуанита вся сжалась внутренне, но не позволила себе повернуться на стуле. Сандра была за спиной.

— Ладно, дорогая-милая Хуанита.

Стул опрокинулся назад, и она вместе с ним, потому что Сандра прижала ее волосы к спинке. Задохнувшись от боли, девушка начала извиваться, но Сандра наступила на нее ногой, стала топтать, выбивать воздух из ее легких, впечатывать жесткую голую пятку в живот Хуаниты.

Хлопнула дверь ванной, ящичек с дамскими принадлежностями грохнулся на кафельный пол. Там Сандра хранила бритву, опасную бритву. Хуанита перевернулась и, цепляясь за ножку стола, поднялась с пола. Сумочка была в прихожей. Лифт подошел сразу. Сандре оставалось проклинать ее и орать в шахту. Хуанита еще слышала ее над головой, сквозь шум лифта и лязг металла по захлопнувшейся решетке.

Обратно дороги нет. Надо искать Джона, Джона-до-утра. А завтра… Завтра будет завтра.

Джейми так и не узнал ее имени. Он подцепил ее на углу Ривер и Ки. На ней была мини-юбка, как из черной резины, и соответствующие сапожки. Они подчеркивали неприкрытость и длину ляжек. Крашеные серебристые волосы каскадом падали на край очень короткой черной кофты, как замерзший водопад. Утро было холодное. Она боролась с дрожью, стоя с широко расставленными ногами, левая рука согнута за спиной, сжала локоть правой. Из-за гусиной кожи на диафрагме вид был очень человеческий, ранимый. Личность, не просто одно из удобств. Веки в блестках.

Джейми помахал сотенной, и она села в «лебарон».

— Молодой, — сказала она.

— Не такой уж. — Джейми зарделся.

— Я не… Я в смысле молодой-красивый. Молодой-сильный. — Девушка склонилась к его плечу. — Достаточно молодой, чтобы… хватило. Понял, о чем я?

— Конечно, — ответил Джейми томным голосом.

— Где ты будешь меня. Я хочу сказать, где хочешь, я по-всякому люблю. В машине? Мне нравится, когда в машине. Могу показать место, где запарковаться. А как насчет мотеля? Или у тебя есть где? — В голосе нотка надежды. — На всю ночь бы. Я б тебе кучу такого показала — если бы было время. — Она прижалась совсем вплотную, теплое дыхание рядом с его ухом. Маленькие зубки нежно прикусили мочку. — Я расскажу тебе, ладно? — прошептала она.

Ее смерть пошла лучше, чем смерть торговки наркотиками. Может, потому, что к ней он что-то чувствовал, похоть и какую-то симпатию. Он ничего не мог с собой поделать, ему было ее жалко. Из-за ее молодости, что ли. Может, оттого, что она не была готова к смерти. Торговка была наполовину мертвая уже до того момента, как Джейми ее подцепил. Внутренне мертвая.

Всю дорогу к дому девушка шептала, рассказывала, что бы она с ним делала и что бы он — она хотела, она надеялась — с ней делал. Нескончаемый каталог страсти, словно девушка хотела распалить его, чтобы он требовал продолжать, исчерпать ее репертуар, продемонстрировать все, что она предлагала. От нее в мозгу началась какая-то щекотка. Жертва не касалась его, если не считать пощипывания за ухо. Он бы это не выдержал. Такой разгул, Джейми только мечтал о таком, но все не вовремя, не там. В мольбах ее была какая-то безнадежность, желание принести ему радость. Отчего — он не мог понять.

На крыльце горел свет, в холле тоже. Никаких признаков его семейства. Они знают. По всему видно, что знают. Сидят там наверху, в своих комнатах, тихо сидят. Молча одеваются — готовят себя к вечеринке. Они вызывают у него омерзение.

Юноша ввел Хуаниту в лабиринт.

— Мы одни? — спросила девушка. — Одни в таком большом доме? А где твои предки?

— Мы одни.

— Всю ночь?

— Столько, сколько понадобится.

— Не хочешь в ванной? Или в комнате?

— Нет. Здесь классно. Я люблю на полу.

— Конечно, милый. Где тебе нравится, там мне нравится.

— Мне бы хотелось, чтобы ты… разделась. Скинула это все.

Хуанита раздевалась медленно, дразня. Он нервничал, смотрел в сторону.

— Тебе нравится мое тело?

Ему нравилось. Ох, если бы оно было предназначено не для…

— Ложись на пол.

Шнур ждал на бюро. Джейми сделал петлю вокруг запястий, дернул их вверх, над ее головой.