Фрэнсис Вилсон - Замок

Когда майор почувствовал, что пальцы немеют, несмотря на кожаные перчатки, он вышел на свет и встал перед Юлиу. Увидев перед собой эсэсовского офицера в полной форме, Юлиу попятился и чуть не рухнул на сваленные в кучу гроссбухи.

— Кто владелец замка? — тихо спросил Кэмпффер без всякого вступления.

— Не знаю, господин офицер.

Его немецкий был ужасен, но все же лучше, чем объясняться через переводчика. Майор ударил Юлиу по лицу. Абсолютно беззлобно. Просто стандартная процедура.

— Кто владелец замка, я тебя спрашиваю!

— Не знаю!

Он снова ударил корчмаря.

— Кто? — завопил Кэмпффер.

На губах Юлиу показалась кровь, и он заплакал. Хороший признак — значит, скоро сломается.

— Не знаю! — вскрикнул румын.

— Кто дает тебе деньги, чтобы платить работающим здесь людям?

— Курьер.

— Кто его посылает?

— Не знаю. Он никогда не говорит. Какой-нибудь банк, наверное. Он приезжает два раза в год.

— Значит, ты подписываешь либо ордер, либо чек. От кого они?

— Я подписываю письмо. Там наверху написано: «Средиземноморский банк. Швейцария. Цюрих».

— Какими деньгами ты получаешь?

— Золотом. Золотые монеты по двадцать лей. Я плачу Александру, а он — своим сыновьям. Так было всегда.

Кэмпффер смотрел, как Юлиу вытирает слезы, и размышлял. Он нащупал следующее звено цепочки. Теперь нужно сделать запрос СС, чтобы выяснили в Средиземноморском банке в Цюрихе, кто посылает золотые монеты румынскому корчмарю в Трансильванию. А оттуда — к владельцу счета и затем к владельцу замка.

А дальше что?

Он не имел об этом ни малейшего представления, но в данный момент это было единственным возможным вариантом. Он повернулся и посмотрел на слова, написанные на стене позади него. Кровь — кровь Флика и Вальца, — которой были написаны слова, уже высохла и приобрела буро-коричневый оттенок. Надпись была сделана небрежно и не походила ни на один известный ему алфавит. Кое-какие буквы он, конечно, разобрал, но в целом это было совершенно непонятно. Однако должны же они что-то обозначать.

— Что здесь написано? — Кэмпффер указал на надпись.

— Не знаю, господин офицер! — Юлиу весь сжался под пронзительной голубизной глаз майора. — Пожалуйста… Я действительно не знаю.

По выражению его лица и интонации Кэмпффер понял, что румын говорит правду, но это не имело значения — не имело прежде, не будет иметь и впредь. Румына нужно было окончательно сломать, подавить, чтобы он всем в деревне рассказал, как сурово обошелся с ним офицер в черной форме. Пусть знают, с немцами надо сотрудничать, из шкуры вон лезть, чтобы услужить СС.

— Врешь! — заорал Кэмпффер и снова наотмашь ударил Юлиу по лицу. — Здесь румынские буквы! Говори, что написано!

— Они не румынские, господин офицер! — проговорил Юлиу, скорчившись от страха и боли. — Только похожи! Я не знаю, что здесь написано!

Это вполне увязывалось со сведениями, почерпнутыми Кэмпффером из словаря. Он начал изучать Румынию и существующие там диалекты, как только прослышал о проекте в Плоешти. К настоящему моменту он уже немного знал дако-румынский диалект и надеялся вскоре овладеть им в совершенстве. Он не хотел, чтобы румыны, с которыми ему придется работать, пытались хоть что-то утаить от него, говоря на родном языке.

Но помимо дако-румынского существовали еще три сильно отличавшихся между собой основных диалекта.

А написанные на стене слова, хоть и походили на румынские, не напоминали ни один из них. Юлиу, корчмарь, — скорее всего, единственный грамотный на всю деревню — не узнал их. И все равно ему придется помучиться.

Кэмпффер повернулся спиной к Юлиу и четырем эсэсовцам и произнес, ни к кому не обращаясь, хотя смысл был понятен:

— Научите его искусству перевода.

В воздухе повисла мучительная пауза, затем раздался глухой удар и крик. Он не обернулся, но хорошо знал, что произошло. Один из солдат так ударил Юлиу прикладом по спине, что тот рухнул на колени. Сейчас они окружат его и начнут бить сапогами по самым уязвимым местам. Это они хорошо умеют.

— Прекратить! — раздался чей-то голос, который Кэмпффер сразу узнал: Ворманн!

Взбешенный таким дерзким вмешательством, Кэмпффер повернулся на каблуках, готовый дать капитану отпор. Ведь это прямое нарушение субординации! Удар по его авторитету! Он уже открыл рот, чтобы обругать капитана, как вдруг заметил, что тот держит палец на спусковом крючке пистолета. Конечно, он вряд ли осмелится выстрелить… Но все же…

Эсэсовцы выжидающе смотрели на майора, не зная, что делать. Больше всего Кэмпфферу хотелось сказать им, чтобы выполняли приказ, но он вдруг понял, что не может этого сделать из-за твердого взгляда и вызывающего вида Ворманна.

— Этот румын отказался с нами сотрудничать, — промямлил майор.

— И поэтому вы считаете, что избить его до беспамятства, если не до смерти — самый верный способ добиться желаемого? До чего мудро!

Ворманн подошел к Юлиу, оттолкнув эсэсовцев, будто те были неодушевленными предметами. Он остановил взгляд на стонущем корчмаре, затем пристально посмотрел в глаза каждому солдату.

— Так вот каким образом вы действуете во славу фатерланда! Держу пари, ваши матери и отцы гордились бы вами, если бы увидели, как вы вчетвером забиваете до смерти безоружного старика. Какая отвага! Какое мужество! Почему бы вам не пригласить их как-нибудь на такое зрелище. А может, вы и их забили до смерти во время последней побывки?

— Предупреждаю вас, капитан, — начал Кэмпффер, но Ворманн уже переключил свое внимание на корчмаря.

— Что вы можете сообщить нам о замке?

— Ничего, — всхлипнул Юлиу, не поднимаясь с пола.

— Какие-нибудь легенды, слухи, страшные истории?

— Я прожил здесь всю жизнь и никогда ничего подобного не слышал.

— И никто раньше в замке не умирал? Никогда?

— Никогда.

Тут Кэмпффер увидел, что в глазах старика засветилась надежда, как будто он нашел способ выбраться отсюда живым.

— Но, кажется, есть человек, который мог бы вам помочь. Мне только нужно просмотреть записи… — Он указал на сваленные в кучу книги.

Ворманн кивнул старику, тот прополз по полу и выбрал потрепанную грязную книгу в матерчатом переплете. Лихорадочно полистав ее, он нашел то, что искал.

— Вот! Этот человек был здесь трижды за последние десять лет. Он тяжело болен и тает буквально на глазах. Обычно он приезжал с дочерью. Это крупный ученый из Бухарестского университета, специалист по истории наших мест.

Кэмпффер заинтересовался:

— А когда он был здесь в последний раз?

— Пять лет назад. — Услышав голос майора, Юлиу вздрогнул и отполз подальше.

— Что значит — тяжело болен? — спросил Ворманн.

— В последний раз он не мог передвигаться без костылей.