Фрэнсис Вилсон - Замок

Девушка уткнулась ему в плечо, чувствуя себя в полной безопасности. Ах, если бы так могло продолжаться вечно!

Гленн пронес ее, как пушинку, через дверь, по пустому холлу, поднялся по лестнице и внес в комнату. Осторожно посадив девушку на край постели, он опустился возле нее на колени.

— Давайте посмотрим ногу.

Немного поколебавшись, Магда завернула юбку чуть выше колена, оставив вторую ногу тщательно прикрытой подолом, и плотно обтянула грубой тканью бедра. Где-то в глубине копошилась мысль, что не пристало вот так сидеть на кровати и выставлять ногу перед мужчиной, которого едва знает. И все же…

Через порванный темно-синий чулок виднелся свежий кровоподтек на коленной чашечке. Колено покраснело и вспухло. Гленн повернулся к тумбочке, смочил в холодной воде полотенце и приложил к ушибленному месту.

— Это должно помочь.

— Что же такое происходит в замке? — спросила Магда, глядя на рыжую шевелюру и пытаясь не замечать тепла, поднимавшегося к лону от руки, лежащей у нее на колене.

Гленн поднял глаза:

— Вы были там нынче ночью. Почему бы вам не рассказать мне?

— Да, я там была, но не могу объяснить — или не могу принять — происходящее. Я знаю, что с тех пор, как проснулся Моласар, замок начал меняться. Мне раньше нравилось это место. Теперь я его боюсь. В нем определенно что-то… не то. И это «не то» не нужно видеть или трогать, чтобы осознавать его присутствие, ну, как иногда не нужно выглядывать в окно, чтобы знать о приближении ненастья. Оно просто висит в воздухе… и как бы проникает сквозь кожу.

— А какое именно «не то» вы почувствовали в Моласаре?

— Он — воплощение зла. Я понимаю, это звучит как-то неопределенно, но он — само зло. Абсолютное зло. Чудовищное, древнее зло, которое разрастается и процветает на смерти, ценит то, что пагубно для живого, и ненавидит и боится всего, что дорого нам. — Магда вздрогнула, застеснявшись силы своих эмоций. — Во всяком случае, именно так я его воспринимаю. Вам это о чем-нибудь говорит?

Гленн долго и пристально на нее смотрел и наконец ответил:

— Вы, должно быть, очень чувствительны, если смогли все это понять.

— И все же…

— И все же что?

— И все же сегодня ночью Моласар спас меня от двух негодяев, которые, согласно здравому смыслу, должны были быть в союзе со мной против него.

Зрачки Гленна изумленно расширились.

— Моласар спас вас?

— Да. Он убил двоих немецких солдат, — Магда поморщилась при воспоминании, — жестоко убил… Но не тронул меня. Странно, правда?

— Весьма.

Сняв руку с колена девушки, Гленн задумчиво взъерошил свои густые волосы. Магде так хотелось, чтобы он снова положил руку ей на колено, но Гленн явно думал сейчас о чем-то другом.

— Вы убежали от него?

— Нет. Он отнес меня к отцу. — Она наблюдала, как Гленн некоторое время переваривал полученную информацию, затем кивнул, как будто нашел объяснение происшедшему. — И было кое-что еще.

— С Моласаром?

— Нет. Кое-что еще в замке. В подземелье… там что-то двигалось. Возможно, то, что раньше издавало шаркающий звук.

— Шаркающий звук… — задумчиво повторил Гленн.

— Как будто кто-то скребет ногами… в дальнем конце нижнего подвала.

Не говоря ни слова, Гленн встал, подошел к окну и неподвижно замер, глядя на замок.

— Расскажите мне подробно все, что произошло с вами сегодня, начиная с момента, когда вы вошли в замок, и кончая тем, как выбрались. Подробно, не упуская ни единой детали.

Магда добросовестно рассказала все, что могла вспомнить, вплоть до того момента, как Моласар принес ее к отцу в комнату, и тут голос изменил ей.

— Что случилось?

— Ничего.

— С вашим отцом все в порядке?

Горький ком стоял у Магды в горле, но она заставила себя ответить:

— О, с ним все хорошо.

Она попыталась улыбнуться, но слезы сами потекли из глаз и заструились по щекам. Сдержать их у Магды не было сил.

— Он велел мне уйти… оставить его наедине с Моласаром. Можете себе представить?! После всего, что мне пришлось пережить, чтобы добраться до него, он приказал мне убираться вон!

Должно быть, горечь ее слов дошла до Гленна и вывела его из состояния задумчивости, потому что он отвернулся от окна и посмотрел на нее.

— Ему, видимо, наплевать, что на меня напали и чуть не изнасиловали два нацистских скота!.. Он даже не поинтересовался, больно ли мне! Единственное, что его волновало, так это общение с Моласаром! Разозлился, что я отнимаю у него драгоценное время. Мешаю беседовать с этой… тварью!

Гленн шагнул к кровати, сел рядом с Магдой, нежно обнял ее и тихонько привлек к себе.

— Ваш отец в невероятном напряжении, вы не должны забывать об этом!

— А он не должен забывать, что он — мой отец!

— Конечно, — мягко сказал Гленн. — Конечно, не должен. — Он чуть повернулся, откинулся на спину и слегка потянул Магду за плечи. — Вот так. Прилягте рядом со мной и закройте глаза. Все будет хорошо.

Сердце Магды бешено заколотилось, но она позволила уложить себя на кровать. Забыв о боли в колене, она подтянула ноги и повернулась на бок лицом к нему. Так они и лежали рядом на узкой кровати. Гленн продолжал обнимать ее, а Магда положила голову ему на плечо. Тела их тоже почти соприкасались, одной рукой она упиралась в крепкие мышцы его груди. Мысли об отце и обида на него растворялись, уступая место совсем другим ощущениям и чувствам. Никогда прежде она не лежала рядом с мужчиной. Это было страшно и в то же время чудесно. Окружающая его аура мужественности обволакивала ее, кружила голову. Каждое его прикосновение было как булавочный укол, между ними словно пробегали электрические разряды, проникавшие сквозь одежду… и эта одежда мешала ей.

Вдруг, повинуясь внезапному порыву, Магда приподнялась и поцеловала его в губы. Гленн сразу же приник к ней, но через мгновение отстранился.

— Магда…

Она смотрела ему прямо в глаза и видела в них желание, сомнение, удивление. Она поцеловала его не задумываясь, подчинившись вдруг возникшей непреодолимой потребности, и сдержаться не было сил. Ее тело действовало как бы отдельно от разума, и она не стремилась остановить его. Быть может, это мгновение никогда больше не повторится. Все должно произойти сейчас. Ей хотелось попросить Гленна заняться с ней любовью, но она не решалась.

— Когда-нибудь, Магда, — сказал он, будто прочитав ее мысли, и снова положил ее голову себе на плечо. — Когда-нибудь. Но не сейчас. Не сегодня.

Он погладил девушку по волосам и сказал, что ей надо поспать. Как ни странно, страсть и пыл сразу покинули Магду, а вместе с ними ушли и все страхи нынешней ночи. Даже мысли об отце. Лишь отдельные их всплески пробивались сквозь нахлынувшую на нее волну спокойствия, но все реже и реже, и растворялись, как круги на воде. Вместо них медленно текли мысли о Гленне… Кто он такой на самом деле, и правильно, разумно ли она поступила, позволив себе остаться с ним вот так, наедине.