Фрэнсис Вилсон - Замок

Перепугавшись, Магда отскочила от края рва и укрылась в кустах, готовая к мгновенному бегству. Она затаила дыхание, увидев, как появилась рука, судорожно вцепившаяся в рыхлую землю на краю обрыва, за ней вторая, а потом и голова.

— Гленн!

Магда сразу узнала его. Казалось, он не услышал ее голоса, изо всех сил стараясь вылезти на ровную поверхность. Магда кинулась к нему. Подхватив под мышки и чувствуя прилив сил, о существовании которых и не подозревала, вытащила Гленна наверх, где он распластался ничком, хрипя и задыхаясь. Магда беспомощно опустилась подле него на колени, не зная, что делать дальше.

— Ох, Гленн, ты же… — Залитые кровью руки девушки блестели в тусклом свете луны. — Ты истекаешь кровью!

Это было более чем очевидно, и этого следовало ожидать. Слова прозвучали на редкость глупо, но ничего другого в данный момент не пришло ей на ум.

Ты не можешь быть жив! — едва не вырвалось у Магды. Не надо произносить этих слов вслух, а то он и в самом деле умрет! Вся одежда на Гленне была насквозь пропитана кровью. Он получил столько смертельных ран! Просто чудо, что он еще дышит, не говоря уже о том, что смог вылезти из ущелья. И все же вот он, лежит распростертый перед ней… живой. Если он смог протянуть так долго, возможно…

— Я приведу врача! — («Надо же такое ляпнуть! Откуда на перевале Дину врачи?») — Я приведу Юлиу и Лидию! Они помогут мне перенести тебя в корчму.

Гленн что-то пробормотал. Магда склонилась ниже, прижавшись ухом к его губам.

— Сходи в мою комнату, — с трудом прошептал он, и Магда ощутила запах крови у него изо рта. Господи, у него внутреннее кровотечение! — ужаснулась девушка.

— Мы перенесем тебя в корчму, как только я найду Юлиу!

«Но захочет ли корчмарь помочь?» — мелькнула мысль.

Его пальцы вцепились ей в руку.

— Послушай меня! Возьми футляр… ты видела вчера… тот, в котором лежит клинок…

— Но тебе это сейчас не поможет! Тебе нужна медицинская помощь!

— Ты должна! Больше ничто меня не спасет.

Магда выпрямилась, все еще колеблясь, затем вскочила на ноги и понеслась к корчме. В голове снова застучало, но теперь девушка почти не ощущала боли. Гленну нужен клинок. Это казалось полной бессмыслицей, но в его голосе звучала уверенность… требовательность. Она должна принести клинок, раз он просит.

Магда не замедлила бега ни у дверей корчмы, ни у лестницы, взлетела наверх, перепрыгивая через ступеньки, и остановилась, лишь войдя в темную комнату Гленна. Когда она вынула из шкафа футляр, петли скрипнули и футляр раскрылся. Господи, она же забыла закрыть его вчера, напуганная внезапным появлением Гленна. Клинок стукнулся о зеркало, и осколки посыпались на пол. Магда быстро сунула клинок обратно в футляр, тщательно закрыла застежки, выпрямилась и охнула: футляр оказался невероятно тяжелым. Выходя, она сорвала с кровати одеяло, потом заскочила к себе за вторым.

Юлиу и Лидия, встревоженные шумом, с удивленными лицами стояли у лестницы.

— Не пытайтесь меня остановить! — крикнула Магда, пробегая мимо.

Видимо, что-то в голосе Магды заставило их пропустить ее без единого слова.

Сгибаясь под тяжестью футляра и одеял, Магда пролетела сквозь кусты, то и дело цепляясь за ветки, и подбежала к Гленну, моля Бога, чтобы он был еще жив. Гленн лежал теперь на спине, еще слабей, чем до ее ухода, голос стал еще тише.

— Клинок… — одними губами прошептал он, когда девушка склонилась над ним. — Достань его…

На какой-то ужасный миг Магде показалось, что он сейчас попросит покончить с ним одним ударом, чтобы избавить его от страданий. Конечно, она сделала бы для него все, что угодно, — все, что угодно, только не это! Не стал бы желать смерти тот, кто, весь израненный, так отчаянно старался вылезти из ущелья. Девушка решительно открыла футляр. Внутри лежали два больших осколка зеркала. Отбросив их прочь, Магда обеими руками подняла холодный темный клинок, чувствуя ладонями выгравированные руны.

Она протянула клинок Гленну и тут же едва не выронила, увидев, как от его пальцев по краям лезвия побежало голубое пламя, как при газовой сварке. Когда Магда отпустила клинок, Гленн кивнул. Он весь как-то расслабился, словно боль отпустила, на лице появилось умиротворенное выражение. Он напоминал путника, очутившегося наконец в родном теплом доме после изнурительного и долгого путешествия по морозу.

Гленн положил клинок вдоль своего избитого, пробитого пулями, окровавленного тела, при этом острие почти достигало лодыжек, а штырь, на котором должна была крепиться рукоять, практически упирался в подбородок. Скрестив руки поверх клинка, Гленн закрыл глаза.

— Не нужно тебе здесь оставаться сейчас, — чуть слышно произнес он. — Придешь попозже.

Гленн помолчал. Дыхание его стало ровнее, казалось, он заснул. Магда пристально разглядывала лежащего перед ней человека. Призрачный голубой свет от клинка начал расходиться по всему телу, полностью охватив руки. Магда накрыла Гленна одеялом, чтобы согреть и чтобы свечения не увидели в замке. Потом отодвинулась, накинула на себя второе одеяло и прислонилась к большому валуну. Мысли, которые до сих пор лишь смутно возникали в сознании, теперь зароились в голове.

Кто же он на самом деле такой? Как сумел выжить под градом пуль, со смертельными ранами, которых бы хватило на целый взвод, и после этого еще взобраться по склону, достаточно крутому даже для сильного здорового мужчины? Что за зеркала он прячет в шкафу вместе с древним мечом без рукояти? Кто лежит сейчас перед ней, прижав к груди странный меч и балансируя на грани жизни и смерти? Как могла она полюбить такого человека, доверить ему свою жизнь? Ведь она решительно ничего о нем не знает!

Ей вспомнились злобные выкрики отца: «Он принадлежит к тайной группировке, которая управляет нацистами, использует их в своих мерзких корыстных целях! Он сам хуже нациста!»

Может быть, папа прав? Неужели она так ослеплена страстью, что не могла или не хотела этого замечать? Гленн, несомненно, человек необычный. И у него есть тайны — он не был с ней до конца откровенным. Возможно ли, чтобы Гленн оказался врагом, а Моласар — союзником?

Девушка плотнее закуталась в одеяло. Ей ничего не оставалось, как ждать.

Глаза у Магды стали слипаться — от чрезмерной усталости и размеренного дыхания Гленна. Она не могла больше бороться со сном и смежила веки. Лишь на секундочку… чтобы дать отдых глазам…

Клаус Ворманн знал, что он мертв. И в то же время он не умер.

Он отчетливо помнил свою смерть. Его задушили с жестокой медлительностью здесь, в темном подвале, освещенном лишь слабым светом его собственного упавшего на пол фонарика. Ледяные пальцы сомкнулись на горле, перекрывая доступ воздуха в легкие, пока кровь не застучала в висках и над ним не сомкнулась тьма.