Геннадий Башунов - Могильщик. Чёрные перчатки

"Сейчас они соберутся, - подумал могильщик. - Соберутся в толпу и начнут кидать в меня камнями, выкрикивать оскорбления... и я умру... не в могильнике, как собирался, а забитый камнями деревенскими уродами. Да и чёрт с ним".

Наверное, после этого он задремал. А может, просто не слышал, как к нему кто-то подошёл. Этот кто-то довольно долго стоял за забором, глядя на лежащего с закрытыми глазами бродягу, а потом со скрипом открыл калитку и подошёл вплотную. Могильщик почувствовал, как его с большим трудом взваливают на плечо и куда-то волокут. Он пробовал брыкаться, что-то мычал, но его упорно пёрли дальше, сначала по тропе через огород, потом подтащили к крыльцу.

Дальше воспоминания обрывались. Толи могильщик дёрнулся, толи у тащившего его человека всё-таки не хватило сил затащить его на крыльцо, в общем, последствия были таковы: тотенграбер грохнулся всем телом о ступеньки, всё тело резкой вспышкой пронзила боль, и он потерял сознание.

Очнулся Велион уже под утро. В кровати, под тощим одеялом, совершенно голый. Поняв, что его никто не собирается забивать камнями, он мгновенно уснул.

- Сейчас позову папу, - сказал мальчишка и развернулся.

- Всё в порядке, Велион, я уже здесь, - раздался рядом мужской голос. - Добрый вечер, путник.

Могильщик, находившийся в полубессознательном состоянии, два раза кивнул.

Её сын - Велион? Надо уходить, немедленно надо уходить. Но где она сама?

- В конце огорода бьёт небольшой родник, - сказал мужчина. - Вы можете попить свежей воды. Просто пройдите по этой тропе. Но, если хотите, я могу принести и из дому, - в голосе говорившего послышалась насмешка.

- Нет, - ответил Велион, сглотнув слюну. - Я сам.

У вышедшего к нему навстречу мужчины по колено не было правой ноги, её заменяла грубо выструганная и потемневшая от времени деревяшка. Могильщик сразу понял, что мужчина - бывший солдат: татуировки на тыльных сторонах ладоней и пальцах, обветренное лицо, не сходящие мозоли на скулах от ношения шлема, да эта культя. Солдат, которого вышвырнули из армии после увечья. Она часто давала приют таким, как он. И таким, как Велион - униженным, брошенным, никчёмным. Как она сама.

Тотенграбер обогнул дом и зашагал по тропе, ведущей через огород в низ, в небольшую ложбину, где из-под камня бил небольшой ключ. Спускаясь, он слышал, как за его спиной шагает одноногий ветеран. Это смущало и немного злило могильщика, но он не подавал виду.

Ямка, которую когда-то вымыла вода из ключа, теперь была выложена галькой, хотя раньше здесь был только слой размокшей глины, которая, взбаламучиваясь, набивалась в бурдюк для воды. Теперь такого не будет. Рукастый Свише попался ветеран... Камень, из-под которого била вода, уходил глубоко под землю, в воде, зеленея, отражался мокрый склизкий мох.

Велион склонился над родником и, ополоснув руки, зачерпнул пригоршню воды. Вода была ледяной, ломила зубы, приятно холодила горло, проваливаясь глубже комком чего-то мягкого и приятного. Напившись вволю, могильщик поднялся с коленей и повернулся к хозяину.

- Благодарю.

- Да не за что, - усмехнулся калека. - Хороша водичка?

- Прекрасная.

Хозяин снова усмехнулся.

- Откланиваюсь, - сказал Велион и быстро зашагал вверх по тропе. Не дай бог встретиться с ней сейчас. Он и так вёл себя, как сумасшедший. Зачем показывать свою морду, если всё и без него нормально? Это только причинит ей боль.

Хозяин - новый хозяин - дома поравнялся с могильщиком и, сильно хромая, зашагал с ним плечом к плечу. Велион из вежливости сбавил шаг, чтобы калеке было проще идти.

- Решил заночевать в таверне? - неожиданно спросил ветеран.

Велион, задрав голову, посмотрел на солнце. Закат будет где-то через час, сумерки весной долгие.

- Наверное, в следующей деревне, - медленно сказал могильщик.

- Можешь остаться у меня, - предложил хозяин. - На богатея ты не похож, а я тебя бесплатно в сарай спать уложу.

- Не откажусь, - неожиданно сам для себя ляпнул могильщик. Только что же собирался сматывать удочки как можно быстрее...

- Аргамер, - представился калека.

- В... Валлай.

- Ужинать будешь?

- Конечно. Двух грошей хватит?

- Не надо денег, - скривился Аргамер. - Понимаешь... сегодня три года как умерла моя жена. Помянём, а то одному... сам понимаешь.

Велион вздрогнул, стиснул зубы. Сердце сделало два гулких удара и будто бы замерло.

Умерла... Свиша умерла...

Очнувшись, могильщик долгое время не мог понять, где находится, и что случилось. Он лежал на жёсткой кровати, укрытый тощим одеялом, совершенно голый. Болела голова, ломило всё тело.

Велион попробовал подняться. В голове будто что-то взорвалось, в глазах мелькнула яркая вспышка. Зашипев сквозь зубы, он уронил голову на твёрдую подушку. Полежав несколько секунд, могильщик осторожно открыл глаза. Это получилось.

Он находился в затемнённом помещении - два маленьких окна давали слишком мало света. Обстановка была бедной, если не сказать нищей - стол, два табурета и циновка на полу. На столе стояли покрытый копотью горшок, тарелка и деревянный стакан. Больше ничего. Потемневший от времени потолок нависал практически над головой, сама комнатка была крохотной.

В соседней комнате, судя по всему прихожей, послышались шаги, и через несколько секунд в комнату, наклонившись, чтобы не задеть низкий косяк двери, вошла женщина. Она не была красивой, но всё же довольно приятной. Невысокого роста, широкобёдрая, плечистая, с крупным бюстом. Круглое лицо с большим ртом, полными губами, на небольшом курносом носу россыпь веснушек, собранные в толстую косу волосы. На вид ей было за двадцать.

- Очнулся, - констатировала она, кинув быстрый взгляд на Велиона. - Есть хочешь?

Тотенграбер хотел покачать головой, но это отдалось такой резкой болью в виске, что изо рта вырвался короткий стон. Наконец, облизнув пересохшие губы, он сказал:

- Воды.

- Сейчас, - кивнула хозяйка и вышла.

Вернулась она через минуту, держа в руках деревянный ковш. Чтобы напоить раненого Велиона её пришлось поддерживать ему голову.

Вода была холодной и приятно ломила зубы.

- Есть хочешь? - повторила женщина, когда могильщик не в силах больше пить снова откинул голову на подушку.

- Нет.

- Тебе надо поесть.

- Не хочу, - сказал тотенграбер. Подумав, он добавил: - Не думаю, что смогу есть.

- Сможешь, - отрезала его спасительница.

Она встала с кровати, подошла к столу, некоторое время шумела там. Могильщик почувствовал запах тушёной со шкварками капусты. Несмотря на то, что он терпеть не мог капусту, в животе заурчало.

- Помоги мне сесть, - попросил он, когда женщина подошла к кровати с тарелкой в руках.

Посадить Велиона оказалось трудным делом - рёбра отдавались парализующей болью, кружилась голова. Тем не менее, ему удалось принять полусидячее положение, опираясь на стену, у которой стояла лежанка. Женщина принялась кормить могильщика с ложки. Жевал он с трудом, каждое движение челюстями причиняло боль. Съесть много он так и не смог, но самочувствие немного улучшилось.