Сьюзан О'Киф - Чудовище Франкенштейна

Грэм повернулся к алтарю с распятием и тихо сказал:

— В ту же ночь я нашел его в лесу, тяжело раненного. Я… помог ему сбежать.

— Вы с ума сошли!

— Сэр, не забывайте, что вы в храме. Он поклялся, что невиновен.

— Ваше преподобие, если эта тварь способна на убийство, она вполне способна и на обман.

— Я поверил его словам. И я также верю, что он… человек.

Я прижался лбом к перилам, чуть не плача. Судя по тону Грэма, он говорил искренне, хотя и шел наперекор своим религиозным убеждениям.

Уинтерборн громко задышал, не находя слов от бешенства. И с каждым его вздохом моя благодарность постепенно превращалась в ненависть. Священник продолжил:

— Существо… то бишь мистер Оленберг просил передать вам, что он невиновен. Если я сам верю в это, он просил меня то же сказать и вам.

— Милосердие превратило вас в чертова кретина! — Уинтерборн схватил его за руку и потащил на улицу. — Но, так или иначе, сегодня вы выполните свою миссию.

Когда я подбежал к окну, Грэм вырвался, помчался к сторожу и что-то шепнул ему на ухо. Тот вытаращился в удивлении. Уинтерборн подтолкнул священника к экипажу. Сторож тотчас выскочил на улицу и начал пересказывать новость прохожим.

Мечась между гневом, обидой, утешением и замешательством, я мерил шагами чердак.

Почти два часа спустя сторож наконец вернулся в церковь. От жажды крови у меня все поплыло перед глазами, я перепрыгнул через перила и кинулся на него со спины.

— Зачем Уинтерборну Грэм? — Неужели здоровье Лили так резко ухудшилось, что впору звать священника? Сторож не ответил, и я так крепко его стиснул, что у него глаза на лоб полезли. — Говори.

— Свадьба… Мисс Уинтерборн… Стюарт Хоукинс.

Лили выходит замуж? Моя добыча ускользала. Всего пару недель назад Уинтерборн говорил, что готов выдать ее за «любого кавалера». И вот появился конкретный жених.

— Кто такой этот Хоукинс?

Сторож пожал плечами. Я ослабил хватку.

— При деньгах. Кое-чем промышляет. Импорт-экспорт. Китобойный промысел. Судостроение. Вы никогда не видели такого дива: настоящий фрегат плывет по булыжной мостовой прямо к…

Я сжал кулак, чтобы он заткнулся.

— Браки заключаются каждый день, — сказал я. — Почему же этот вызывает столько шума?

— Поспешная женитьба всегда вызывает толки.

— Поспешная?

— Этим же вечером. Ни тебе оглашения, ни разрешения на венчание. Со здоровьем, говорят, совсем плохо.

Лили не прожила бы и трех недель до оглашения?

— Если мисс Уинтерборн так больна, зачем выходить замуж?

— Мисс Уинтерборн? — Сторож обрадовался, вероятно решив, что обменяет сплетню на свободу. — Да нет, это Хоукинс болен: он годится ей в отцы, да притом кровью харкает. Разрешение они получат задним числом, а сейчас молятся, только бы он дотянул.

— Какой ему прок от женитьбы?

— Он умрет довольным. Может, даже получит наследника. Тут ведь одного раза хватит.

Заскрипев зубами, я сдавил ему горло.

— А какой прок Уинтерборну? — Я вновь ослабил хватку.

— Имущество-то у него заповедное. Если дочь станет миссис Хоукинс, ей нечего бояться разорения после смерти Уинтерборна. Вот он об этом и позаботился — выполнил отеческий долг. Сперва заставил Хоукинса изменить завещание. В обмен на плоть.

«В обмен на плоть». Эти слова разъярили меня. Я стиснул шею сторожа и, когда уже стало скучно смотреть на то, как он дергается, силясь вырваться из моих рук, швырнул сплетника на пол. Я зашагал взад-вперед по центральному проходу.

— Уинтерборн причинил мне больше страданий, чем его шурин. Нет, Уолтон никогда меня не обманывал. А этот человек пригласил к себе домой — и напал на меня!

— Какая несправедливость, — прохрипел сторож, пытаясь улизнуть. — Вы не заслужили столь скверного обхождения.

— Клянусь, я отомщу ему! — воскликнул я. — Глупо было отсрочивать расплату.

Сторож был почти у дверей. Я сцапал его за ноги и притянул к себе. Он долго визжал, пока я не успокоил его, надавав пощечин. Я прижал сторожа к подножию кафедры, запрокинул его потное лицо, чтобы посмотреть в глаза.

— Почему же ты убегаешь? Ты ведь должен готовиться к венчанию.

— Венчание состоится не здесь. — Его дрожащий голос вновь сорвался на поросячий визг. Я замахнулся, и сторож сам резко хлопнул себя по губам.

— Не убивай меня, — прошептал он сквозь пальцы.

— Не доводи меня до греха. Где состоится венчание?

— В личной часовне Уинтерборнов.

Я оглушил его одним ударом.

Витражи в окнах часовни ярко светились в темноте. Хотя небольшое здание примыкало к дому, оно находилось в самом конце подъездной аллеи. Несмотря на поспешность церемонии, прибыли гости — наверное, сторож успел распустить слухи. Лошадей привязали к железным столбам, из карет пока никто не выходил, но рядом стояли только два кучера.

Я обошел часовню с дальнего края. Двойные деревянные двери с большими железными кольцами вместо ручек. Кольца загремели, двери открылись, и вышел слуга с фонарем. Он поставил фонарь между собой и двумя кучерами.

— В церковь влетели как молния, — сказал слуга, — а выползают точно улитки. Никогда не видел таких молебнов.

— Еще успеют запыхаться, — пошутил кучер. — А мне даже перекусить некогда. Сходи на кухню, позови Тима, Чарли и остальных. Их черед стеречь лошадей.

Слуга взял фонарь и направился к главному зданию.

— И поживей! — крикнул вдогонку второй кучер. — Уже можно было три раза наесться.

Я бесшумно вышел из темноты. Лошади фыркнули, и это отвлекло людей. За пару секунд я отволок их бездыханные тела в сторону. Пнув свободный столб, я расшатал его и выдернул из земли. Взвесил в руке и остался доволен. Закинув на плечо дубину, я вошел в часовню.

Первые двери вели в темное преддверие. Заметив вторые, я приложил глаз к щели.

Лили была в белом кружевном платье и фате, в волосах сверкала заколка с драгоценностями. Рядом с невестой стоял хилый, болезненный мужичок, тяжело опираясь на трость. Церемония завершилась. Маргарет поздравляла жениха, но все ее движения были отрывистыми и пугливыми. Уинтерборн странно улыбался — хитрый лис был доволен. Выдав дочь замуж, он выполнил свой долг и в то же время обманул старика: точно так же он поступил со мной.

Но Лили! Бледность и лихорадочный блеск в глазах сменились невыразимой красотой. Какая жестокая болезнь могла быть автором столь прелестного портрета? Во мне закипела злоба. Сколько бы Лили ни дразнила меня интимными беседами, я никогда не завладею подобной добычей законным путем. Мне нечего предложить в обмен на плоть. Ее муж свободно получит то, что я могу взять лишь силой, хотя мы оба живые мертвецы.

Словно подтверждая мои мысли, Хоукинс зашелся жутким кашлем, сотрясаясь всем телом и пачкая носовой платок. Грэм, Уинтерборн и Маргарет тотчас бросились на помощь. Не обращая внимания на хрипы за спиной и поздравления с обеих сторон, Лили прошагала от алтаря к закрытым двойным дверям.