Петр Катериничев - Корсар. Наваждение

И – выложил на сиденье за восьмилетнего и вполне еще могучего «теленка» денег как за новенького, только с конвейера, «быка»!

– А ты, Дима, не боишься, что я и деньги возьму, и тебя тихонько за дверцу на повороте сброшу? – развел полные губы в добродушной ухмылке водитель Костя. Глаза его стали льдистыми, холодными.

– Не, не боюсь. – Корсар вынул из кармана пятачок, легко двумя пальцами скрутил его в трубочку, помял, как грудку пластилина…

– Слушай, Дима, если ты… – Костя никакой боязни не проявил, напротив, нехорошо эдак прищурился.

Тот понял правильно:

– Не террорист. И не пособник. Как бы тебе объяснить… Есть люди, зелье готовят, продают… Не люблю это.

– Наркотики? Барыги? Понимаю. А у тебя к ним – личное?

– Да. Очень личное. Хочу уже потолковать. Накипело.

Костя задумался на минуту, потом кивнул:

– Это – понимаю. Толкуй. Если сможешь.

– Смогу. – Корсар вжикнул молнией сумки, показал ствол АКСУ: – Пожалуй, добавлю тебе, Костя, штуки три зелени. Малый ты вроде малоразговорчивый … Вот таким и оставайся.

– Номера… сменишь?

– Извини, Костя, не успею. Денег – могу тебе добавить, за… волнение.

– Ты правильно сказал, Дима. Я – тревожный, и потому сторожкий… Но не трус. А что до номеров: у меня и с собой есть. – Уловив движение Корсара, покачал головой: – Доплачивать – не надо. А уродов лечить – это общее наше дело.

– Уродов лечить – только лекарства тратить, – в тон ему сказал Корсар.

– Не, ты им аппарат правильный подобрал, – кивнул Костя на автомат. – Я таким, когда служил на юге , – многих «вылечил». Навсегда. Только… и документы на машину – все дома.

– Ты же понял: мне колеса нужны, а не бумаги. Вечером можешь заявить, что угнали.

– Откуда?

– Да где-то с кольцевой. Мало ли мест. По рукам?

– Понял. По рукам.

– Да, забыл спросить, Костя, у тебя тут музыка есть?

– А то. Только у меня это… не шансон. Рок-н-роллы, джаз, классика рока, нашего и тамошнего. «Дым над водой», «Время», «Деньги» – Pink Floyd, конечно, не ABBA. Но и она – есть.

– Очень хорошо! Под музыку, говорят, и помирать, если что, легче, и – побеждать мажорнее!

Водитель промолчал. Обмен «деньги – товар» и смена номеров прошли быстро: заехали слегка в лесок, пожелали друг другу «бывай, мужчина», – и разошлись. Как и не встречались никогда.

…К часу небо затянуло снова совсем; зарядил дождь, и не мелкий, а Корсар уже катил в сторону прибранного кем-то хозяйства бывшего НПО «ГРАНАТ» Минздрава СССР, теперь названного без затей ООО «Гранат». Ему нужно было на ту самую заброшенную бетонку. Выйти на нее, заблудившись, набродом, было легче, чем найти теперь, спустя время, целенаправленно. Такие в картах дорожных никогда не обозначались: и место, куда они вели, было, мягко говоря, не публичным, и сами эти бетонки были порой объектами. Извилистая и малоприметная дорога вдруг выравнивалась километров на пять в прямую как стрела линеечку, а сверху заботливо укрытая шламом ничуть не отличалась от асфальтовой дороги «до» и «после». Такие участки строились по шоссе в СССР, США, Западной Европе, повсеместно и могли в случае «войны передового социалистического государства с империалистическими хищниками» мгновенно превратиться в аэродромы для взлета-посадки истребителей-перехватчиков и штурмовиков.

Забросили дорогу, как и завод Минздрава СССР, лет двадцать с лишним назад; прибрали к другим рукам – цепким, денежным, десятилетие спустя… Корсар сомкнул веки, постарался вспомнить тогдашние ощущения… Осень, опадавшая листва, овражки, речушка…

Уверенно съехал с кольцевой и погнал по проселкам. Дорожка нашлась километров через двадцать от не самой оживленной основной: над ней, вполне подновленной и респектабельной бетонкой, висел новенький «кирпич». И кого в России знаки останавливали, и когда? Тут и пули-то – бессильны.

Корсар вспомнил ворота объекта, систему охраны. А еще вспомнил – сколько трупов положили «при штурме поместья академика Волина». Впрочем, к моменту прибытия на место полиции все будет зачищено… Или – не все? Выживем – узнаем из теленовостей. Или – ничего, никогда и ниоткуда.

И – что еще тогда запомнилось? То, что не в самый солнечный сентябрьский денек все как один охранники были в очках-«хамелеонах», причем темных настолько, что опознать их потом никто бы не смог. Корсар так было и решил себе: дескать, тот же режим секретности, для армии оно – как вторая кожа… А вот теперь он знал, что темные очки спасают еще и от рези в глазах после приема алкалоидов, расширяющих сознание до границ вселенной, замедляющих время до микросекунды, и прочее, прочее, прочее…

Ну – это нормально. Сам такой. Даже, как показала практика, она же – критерий истины, лучше! Быстрее. Хорошо стреляет тот, кто метко стреляет… первым. И – еще. Вряд ли на объекте много охранников. Все – на Волина кинулись. Значит, задача: нейтрализовать охрану и руководителя, уничтожить запасы наркотика или снадобья, уж как его назвать – не важно; уничтожить документацию, производственное оборудование ну и все, что под руку попадется. Здесь бы взвод десантуры пригодился… «Товарищ Рокоссовский, у вас есть план?» – «Нет, товарищ Сталин». – «Тогда – будем курить план товарища Жукова». Смешно? Не особенно. Но за неимением гербовой – пишем на простой. Как напевал академик, пока был жив? «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» Вперед!

«Money, so they say, Is the root of all evil today…» [61]Мелодия Pink Floyd наполняла салон, вибрировала басами, вырывалась на волю, тревожа тихое редколесье напором музыки четвертьвековой давности с той страстью, что существовала от века и не исчезала никогда… «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше…»

Мощный «лендровер», разогнавшись на прямом участке, мчался прямо на ворота объекта под скромным названием «ООО «Гранат». Вороты были скромные, обычные, металлические: видимо, к «Гранату» при советской власти вообще никто близко не приближался, а в «лихие девяностые» все, кому положено, получили по чавкам настолько чувствительно, что забыли навсегда, где находится этот самый «Гранат». Поэтому сначала на приближающегося мастодонта внимания особого не обратили: ведь на «Жигулях» сюда никто никогда и не приезжал. А когда поняли, что и скорость, и вид «морды лица», и номера автомобиля, и несущаяся из салона музыка – всё неправильно, было поздно: автомобиль буквально проломил ворота, оставив обе створки висеть на верхних петлях, и помчался прямо по территории к дверям цеха-ангара.

Тут охранники «проснулись». Выскочили из «подсобки» и дунули по автомобилю из трех стволов: двое поливали «лендровер» нескончаемым автоматным огнем из полновесных «калашниковых», третий, встав несколько картинно, как офицер гвардии на дуэли, лепил в заднее стекло и по протекторам из «стечкина»: прицельно, размеренно всаживая пулю за пулей. В результате до открытых ворот цеха ангара автомобиль не доехал, замедлил движение, ковыляя на спущенных траках, вильнул, все еще сохраняя скорость, опрокинулся набок, со скрежетом продолжая движение и получая пули в днище… Пламя резво побежало к нему по не замеченной сначала никем тонкой бензиновой дорожке, начало лизать днище и бока…