Галина Гордиенко - Большая книга ужасов 33

А потом Гришке приснилось, что он у Сергея и спит в одной из комнат для гостей. Как бы со стороны Гришка увидел себя: он лежал на огромной деревянной кровати. Вот совершенно бесшумно открылась дверь спальни, и в нее змеей проскользнул почему-то полностью одетый Ильин. Тяжелые парчовые шторы раздвинуты, и в помещении оказалось довольно светло, так что Гришка отлично все рассмотрел. Мертвенный, зыбкий лунный свет позволял увидеть буквально каждую мелочь! Гришку даже во сне испугало невероятно бледное, какое-то неживое лицо друга, его ярко горевшие в темноте глаза, лихорадочно пульсирующие зрачки и белки, налитые кровью. Сергей, явно что-то мучительно обдумывая, на несколько минут замер в центре комнаты. Как-то безрадостно хохотнул и, прошептав: «Извини, но ЭТО сильнее меня», — присел в изголовье Гришкиной кровати.

Последнее, что запомнил из этого кошмара Гришка, — приближавшиеся к его лицу страшные, безжалостные глаза: не Сергея — вампира! — и оскаленные в холодной улыбке необычайно острые зубы. К счастью, в этот момент Гришка потерял сознание!

Проснулся он от холода. В комнате почему-то оказалось открыто окно, хотя Гришка прекрасно помнил, что перед тем, как идти в библиотеку, он плотно прикрыл его. Оттуда явственно сквозило. Ильины придерживались европейских стандартов, и температура выше восемнадцати-двадцати градусов в доме никогда не поднималась. Так что распахнутое окно, на взгляд теплолюбивого Гришки, было явным излишеством. И потом — если жарко, можно включить кондиционер. Зачем кому-то понадобилось вообще трогать рамы?!

Гришка, дрожа, выбрался из-под одеяла. Нашарил ногами шлепанцы и медленно побрел к окну. Почему-то у него сильно кружилась голова, комната временами будто плыла перед глазами. Гришке даже приходилось замирать на секунду-другую, и, лишь постояв немного, он мог двигаться дальше. Закрывая раму, Гришка невольно обратил внимание на следы обуви, оставленные кем-то на широком подоконнике. Не веря собственным глазам, он мазнул по пыльному отпечатку пальцем и недоуменно уставился на смазанный след.

Это уж слишком! Точно такие же отпечатки оставляли новые Сережкины кроссовки, привезенные недавно из Германии его отцом: звезды, заключенные в выпуклые пятиугольники. Их ни с чем невозможно было спутать!

— Ну, пар-р-разит, — потрясенно прошептал Гришка, — надо же, до чего додумался!

Эти четкие, прекрасно знакомые следы в очередной раз уверили Лапшина — его ближайший друг продолжает беззаботно развлекаться. За его, Гришкин, счет, разумеется! Иначе бы Сергей в жизни не оставил такую улику. «Неплохо придумал, — невольно оценил усилия Сергея Лапшина, идя обратно к постели. — Распахнутое настежь окно, следы на подоконнике… Любой бы на моем месте купился! Подумал бы: Серый прямо отсюда мотанул в небо, превратившись в летучую мышь. Кроме меня, естественно! Я-то как раз не такой дурак…»

Гришка натянул одеяло до подбородка и вновь удивился собственной слабости. Заболел он, что ли? Давно себя так паршиво не чувствовал. Если уж честно — вообще никогда. Может, у него грипп начинается? Пуховая подушка неудобно сбилась, и, поправляя ее, Гришка нечаянно задел ворот своей старой футболки. Он оказался каким-то неприятно липким и холодным. Гришка недоуменно поморщился. Поднес к лицу руку и неестественно широко распахнул глаза. В неверном лунном свете Гришка ясно увидел: пальцы испачканы чем-то темным. Чем именно — долго он голову не ломал. Просто ЗНАЛ. От его руки пахло так же тошнотворно, как и от напитка в одном из его ночных кошмаров. Это — кровь. Его, Гришкина, кровь!

Встревоженный Гришка больше так и не заснул, как ни старался. Зато к утру он почти пришел в себя. Даже голова перестала кружиться, и к горлу больше не подкатывала неприятная тошнота. Теперь ночные кошмары его не пугали — лишь смешили и злили одновременно.

Ну и лопух же он! Чуть не подыграл Серому! Хорошо, что вовремя вспомнил о нормальном цвете его глаз вчера вечером. «Если багровые белки являлись частью розыгрыша, — легко убедил себя Гришка, — то и все остальное — тоже. Почему нет?» Во всяком случае, странная бледность, накладные зубы и подкрашенные в черный цвет волосы и брови стоили Ильину гораздо больших трудов, чем распахнутое ночью окно, следы кроссовок на подоконнике и облитая кровью Гришкина футболка.

«Испортил хорошую вещь, свинья несчастная, а мне отстирывать ее теперь! — неожиданно разозлился Гришка. — Не бабушке же я ее подсуну, расспросов не оберешься… — Гришка осторожно снял футболку и брезгливо поморщился — проще ее выбросить, чем возиться самому. — И где только этот артист кровь достал?! — с невольным восхищением подумал Гришка. — На бойню, что ли, съездил? Вот уж действительно приспичило Серому поразвлечься…»

За эти дни, вернее недели, Ильин действительно не раз уже удивлял Гришку. Уж очень он вел себя… непривычно! Мальчишки дружили с самого раннего детства, и Гришка обычно в их небольшой компании играл ведущую роль. Ну, или Ленка Парамонова, ведь она — та еще оторва! Сергей же на предлагаемые друзьями авантюры всегда шел неохотно. Нет, в конечном итоге Гришка с Ленкой его все же уламывали поучаствовать, но с каким трудом!

А тут вдруг именно «правильный» Ильин повел себя очень нестандартно. И розыгрыш задумал классный. Правда, опять-таки с его, Гришкиной, невольной подачи. Но зато КАК талантливо он все обставил! Даже сам Гришка не смог бы повести себя естественнее. И действовать настолько артистично. Надо же, Сергей почти убедил его в своем «превращении»! Вампир чертов…

Завтракал Гришка опять в одиночестве. Сергей в столовой не появился. Наблюдая за хмурой Карповной, заботливо подкладывавшей ему на тарелку очередной блинчик с творогом, Гришка осторожно поинтересовался:

— А почему Сереги нет? Он что, на диету сел?

Этот простой вопрос оказался Карповне не по силам. Она вдруг жарко вспыхнула. Отвела глаза в сторону и сварливо продребезжала:

— Откуда мне знать? Вы же вечно что-то выдумываете!

— Та-ак, — недоверчиво покосился на нее Гришка и отложил надкушенный блинчик в сторону. — Значит, он теперь и не завтракает?!

Старуха помрачнела и неохотно кивнула. Гришка вспомнил их вчерашнее чаепитие и невольно заволновался:

— А обедает он хотя бы нормально?

— Вот уж не знаю, — обидчиво поджала губы Карповна.

— Как это — не знаете?! — вскочил со стула Гришка.

— А так! — возмущенно заявила старуха. — Он в последнее время все больше в школе ест да по различным кафе таскается. Дома у него, видите ли, аппетита нет! И отец, дурак, молчит. Нет, чтоб за ремень взяться да поучить мальца малость уму-разуму…