Фрэнсис Вилсон - Могила

Затем немного прогулялся мимо здания Морского министерства, пересек Восьмую авеню и оказался в самом причудливом месте США — Таймс-сквер и его окрестности представляли собой бесконечное шоу, которое могло бы вогнать в краску самого Тода Браунинга. Джек никогда не упускал возможности послоняться в этом районе. По своему складу он был наблюдателем за людьми, а Таймс-сквер — уникальное собрание «гомо сапиенсов» в их самом неприглядном виде.

Следующий квартал он прошел под нескончаемыми навесами кинотеатров с афишами, зазывающими на фильмы о сексе на троих, иностранные фильмы о кунгфу и физиологические «шедевры» с ножами и расчлененными трупами, которые Джек называл школой «разделочного» киноискусства имени Джулии Чайлд. Между кинотеатрами затесались порномагазины, лестницы, ведущие в «модельные агентства» и танцзалы, ларьки «Оранж Джулиос», всяческие магазинчики с окнами, закрытыми шторами, — по-видимому, на грани банкротства — так, по крайней мере, гласили вывески на окнах. Перед этими заведениями толпились наркоманы и бродяги обоих полов и невероятное количество созданий среднего рода, которые, когда они были маленькими, возможно, выглядели как мальчики.

Он пересек Бродвей напротив здания, которое и дало название площади, затем повернул от центра к Седьмой авеню. Здесь порномагазины были уже несколько побольше, цены на билеты в кинотеатры подороже, а закусочные классом повыше — типа «Стик и Брю» или «Вьенвэлд». Вдоль тротуара были расставлены шахматные столы, где парочка парней за один бакс были готовы сыграть с кем угодно. Дальше в три ряда возвышались картонные коробки. Уличные торговцы продавали люля-кебаб, горячие сосиски, сухофрукты, орехи и свежевыжатый апельсиновый сок. Запахи смешивались со звуками и голосами. Все магазины звукозаписи на Седьмой авеню рекламировали новомодную группу новой волны «Полно», оглашая тротуар записями из дебютного альбома. Джек стоял на Сорок шестой в ожидании зеленого света рядом с пуэрториканцем с огромным кассетником на плече, балдеющим под музыку, от которой запросто сдохла бы кошка. А мимо на роликах проезжали девушки с маленькими наушниками в ушах, прикрепленными к талии плеерами «Сони», в юбочках, которые едва прикрывали ягодицы.

Прямо в центре людского потока стоял скромный слепой негр с табличкой на груди, собакой у ног и кружкой для милостыни. Проходя мимо, Джек бросил ему немного мелочи. Далее он миновал кинотеатр «Фриско», там опять крутили их любимую парочку: картины «Глубокая глотка» и «Дьявол в мисс Джонс».

Было в Нью-Йорке что-то такое, что делало этот город близким Джеку. Он любил его переменчивость, его цвета, величественность и грубоватость его архитектуры. Трудно представить, где бы он еще мог жить.

Дойдя до Пятидесятой, он повернул на восток и подошел к городской скупке. Остановился у входа и осмотрел дешевый хлам под красно-белой вывеской в окне: «Покупаем золото, лицензии, сертификаты и прочие бумаги» — и не спеша вошел внутрь.

Монте сразу же засек его.

— Мистер Нейл! Как поживаете?

— Замечательно. Но зови меня просто Джек. Запомнил?

— О, конечно! — усмехнувшись, сказал Монте. — Как всегда, без официоза.

Монте — небольшой худой лысый мужчина с тощими руками и большим носом. Человек-комар.

— Рад снова вас видеть.

Конечно же он рад. Это уж точно. Джек был чуть ли не лучшим его клиентом. История их отношений уходила далеко в прошлое, в середину 70-х. Тогда на Джека свалилась куча денег, и он не знал, что с ними делать. Эйб посоветовал купить золото, и обязательно немецкое. Летом 1976 года золото продавали за 103 доллара за унцию. Джек считал эту цену безумно высокой, но Эйб клятвенно заверил его, что она будет расти. Он просто умолял Джека купить немного на пробу. «И, кроме того, это абсолютно анонимно! — сказал Эйб, приберегая напоследок самый убедительный аргумент. — Так же анонимно, как вы покупаете батон хлеба!»

Джек окинул магазин взглядом, вспомнив, как он волновался, когда впервые переступил его порог. Тогда он приобрел множество золотых монет, истратив на это лишь небольшую часть своих сбережений — побоялся рисковать. К Рождеству золото поднялось в цене до 134 долларов за унцию. Прибыль составила тридцать процентов за четыре месяца. Окрыленный этим, Джек стал постоянно покупать золото и вкладывал в него каждый заработанный цент. Именно поэтому он стал желанным клиентом городской скупки.

Затем цена золота упала. Оно стоило теперь в восемь раз меньше той цены, за которую впервые купил его Джек. Джеку и Эйбу пришлось нелегко, они выкрутились лишь в январе 1980-го, распродав свои запасы маленькими порциями по всему городу и получив в среднем более пятисот процентов чистой, не облагаемой налогом прибыли. Ведь Джек покупал и продавал золото за наличные. Конечно, он должен был заявить свои доходы в налоговой инспекции, но там даже не знали о его существовании, и он не хотел затруднять их подобной информацией.

С той поры Джек то покупал, то продавал золото. Он знал, что сейчас на рынке монет царит затишье, но продолжал изредка покупать редкие монеты. Они могут не расти в цене многие годы, но Джек покупал с дальним прицелом. Например, в расчете на пенсию, если, конечно, он доживет до этого счастливого момента.

— Мне кажется, у меня есть кое-что, что вам действительно понравится, — сказал Монте. — Одна из лучших полудолларовых «Барбер», которую я когда-либо видел.

— Какого года?

— Тысяча девятьсот второго.

Они поговорили о качестве монеты, насечках и прочем. И Джек покинул магазин с полудолларовым «Барбером» и четвертаком 63-й пробы 1909 года, аккуратно завернутыми и уложенными в левый передний карман. Сотня или около того наличными лежала в другом переднем кармане. Уезжая отсюда, Джек чувствовал себя куда увереннее, чем до этого.

Теперь он мог спокойно подумать и о Джии. Интересно, будет ли с ней Вики? Вполне возможно. Он не хотел приходить с пустыми руками. Остановившись у магазинчика, Джек увидел то, что искал, — кучу маленьких забавных меховых шариков, чуть меньше мячиков для гольфа, каждый с двумя антеннами, короткими ножками и огромными круглыми глазами — «виппеты».

Вики любила «виппетов» почти так же, как апельсины, а Джек любил наблюдать, как меняется ее лицо, когда она залезала ему в карман и находила там подарок.

Он взял оранжевого «виппета» и направился домой.

Перекусив и выпив бутылку пива, он наслаждался приятной прохладой своей квартиры. Конечно, он понимал, что должен отправиться на крышу и сделать зарядку, но он также прекрасно представлял, какая там наверху температура.

«Ладно, потом сделаю», — пообещал себе Джек. Он ненавидел делать зарядку и не упускал ни малейшего предлога, чтобы отвертеться от экзекуции. Правда, он все равно ежедневно делал ее, но хватался за любую возможность потянуть время.