Фрэнсис Вилсон - Апостол зла

— Нет, есть. Это свидетельствует об одержимости и насилии над личностью. Высший должен уметь бороться с этим.

— Может быть, он неполноценный Высший, вроде меня.

Раф окинул ее долгим взглядом.

— Возможно. Но я приберегу свое заключение, пока мы не закончим обыск.

— Ладно, только скорей. Я не хочу, чтобы он вернулся и застал нас.

— Не вернется. Проследи только, чтобы все оставалось на месте так, как было. И дай мне знать, если наткнешься на что-нибудь вроде чековой книжки. Мы оба хорошо представляем, сколько ему платят в Дарнелле, и хорошо знаем, что он мог бы жить и получше. Куда деваются эти деньги? — Улыбка его стала похожа на волчью. — Может, его кто-нибудь шантажирует?

Лизл распахнула холодильник. Жалкое зрелище — обезжиренный йогурт, апельсиновый сок, фрукты, маргарин на кукурузном масле, немного салата, красный перец и небольшой кусочек обезжиренного швейцарского сыра.

Раф заглянул через ее плечо.

— Питается вроде тебя.

— Может быть, он помешан на своем здоровье или ему вреден холестерин.

Но Раф уже шарил вокруг компьютерного терминала.

— Ну и ну, — бормотал он, листая блокнот на столе. — Тут все коды доступа к его файлам. Наш дорогой Эв убежден в полной надежности своего жилища.

Они принялись осматривать ящики шкафов. Их было в квартире немного, так что Раф вскоре обнаружил финансовые документы Эва. Он покачал головой и присвистнул, перебирая бумаги.

— Квартирная плата, коммунальные услуги, продукты… квартирная плата, коммунальные услуги, продукты… вот куда идут деньги. Все остальное на депозите и в облигациях. Он копит.

Лизл не могла сдержать довольной усмешки.

— Ну вот. Я же тебе говорю. Он Высший. Лет через десять сможет выйти в отставку.

— Мы кое-что упускаем, — напомнил Раф.

— Например? — Ее начинало охватывать раздражение. — Что можно тут упустить? Здесь нет ни наркотиков, ни спиртного — даже бутылки шерри, — ни журналов для «голубых», ни детского порно, ни записок от шантажистов. Хватит, Раф. Он чист. И он Высший.

— Мы все еще не знаем, где он находится нынче вечером и куда ходит по вечерам каждую среду. Когда узнаем, я все докажу… или склоню пред тобою повинную голову.

— Как же мы это узнаем?

— Очень просто. В следующую среду мы его выследим.

Игра… Раф любит игры. Но слежка за Эвом, по крайней мере, не будет противозаконной — не то, что обыск его квартиры.

— Хорошо. Мы это сделаем. Но давай выйдем отсюда. Вернемся ко мне. — В ней разгоралось страстное желание. — Я знаю, чем можно заняться и получить гораздо больше удовольствие. И не нарушить закон.

Они убедились, что все лежит точно так, как раньше, а потом поспешили к машине Рафа. Лизл шла впереди.

Билл вывел свою старенькую «импалу» со стоянки и влился в транспортный поток на Конвей-стрит. Поток был невелик, и он не спешил. Он только что в третий раз посмотрел «Кролика Роджера» и находился в приподнятом настроении. Каждый раз он подмечал нечто новое, неизменно вызывающее у него восхищение. Как-то попробовал посмотреть дома, взяв напрокат кассету, но это оказалось не то, и, прочтя, что фильм идет в «Стрэнде» на большом экране, он воспользовался возможностью еще разок получить удовольствие.

Остановившись у светофора, он заметил справа на боковой улице знакомый спортивный автомобиль, поджидающий знака, разрешающего левый поворот. «Мазерати». В ярком рассеянном персиковом свете ртутных фонарей, окаймлявших Конвей, Билл узнал за рулем Рафа Лосмару, который оживленно беседовал с кем-то, кто сидел рядом. И вновь Билла пронзило ощущение, что они раньше встречались. Что-то мучительно знакомое было в его лице.

Он полюбопытствовал, с кем это едет Раф. Понадеявшись втайне, что не с Лизл. Ему не хотелось ее огорчать, но он убежден, что Раф Лосмара не принесет ей добра, что это его ложные ценности произвели в душе и в натуре Лизл столь поразительное опустошение.

Может, Раф нынче вечером едет с кем-то другим. Если так, может, Билл умудрится использовать это как повод, чтобы рассорить с ним Лизл. В голове у него закрутились и понеслись общеизвестные возражения — не твое это дело, она большая девочка, взрослая женщина, ты ей не отец, и даже не дядя, и даже если бы был дядей или отцом, она имеет полное право сама выбирать и любовников, и моральные ценности, — но он отогнал сомнения прочь. Все это правильно, но сильнее всего его чувства, его отношение к Лизл. Лизл катится в пропасть — Билл знает это так же точно, как свое настоящее имя, — и он хочет перехватить ее, пока она не скатилась. Ибо от этого падения ей не оправиться. А если Билл не сумеет спасти единственного друга, который остается у него в целом мире, ему тоже от этого не оправиться.

«Мазерати» свернул, вынырнул перед машиной Билла, и он разглядел Лизл на переднем сиденье. Выругался с досады и бросил последний взгляд на Рафа.

Безмолвный вопль вырвался у Билла, а дорога под колесами автомобиля встала дыбом. Вблизи, в причудливом ртутном свете, растворенном в воздухе, усики Рафа вроде бы расплылись, и лицо его… стало похожим… в точности…

Сара!

А потом он проехал, исчез, скрылся из виду, красные огоньки машины растаяли. Но виденье осталось и плавало перед глазами Билла.

Сара!

Как он раньше этого не заметил? Сходство безошибочное. Может быть, он ее брат!

Что, если он в самом деле ее брат?

Но как это может быть? И почему он здесь? Возможно, с какой-то целью?

Лизл! Он собирается истерзать Лизл так же, как сестра его истерзала Дэнни?

Хор гудков сзади привел Билла в чувство, и он глянул вперед. На светофоре горел зеленый. Потные ладони скользили на рулевом колесе, он притерся к бровке тротуара и заглушил мотор.

Он сидел за рулем, дрожа, весь в поту, пытаясь взять себя в руки, и дикие мысли плясали в его голове.

«Обожди. Постой. Это безумие».

Раф на миг стал похож на Сару. Ну и что? Это жутко, но он ведь не Сара, а шанс, что какой-то родственник Сары окажется аспирантом в том самом университете, где под вымышленным именем работает Билл, просто астрономически мал.

И все же…

Билл не мог отделаться от ощущения, что покров на мгновение разошелся и позволил увидеть смертельную тайну. Он не может выкинуть это из головы. Он должен все выяснить. Сейчас же. Но сам сделать это не в состоянии. Ему нельзя высунуть нос. Ему нужна помощь. Но какая?

И от кого? Он поразмыслил о помощи и о человеке. Ипонял — Ник.

Он вытащил из пепельницы кучку монет, тронул Машину и ехал, пока не увидел телефонную будку; остановился, вышел и снял трубку.

Его прошиб пот.

«Только раз… только один этот раз дай мне услышать длинный гудок».

Трубка молчала, потом щелкнула. Телефонистка? Сердце загрохотало в груди. Минута… больше ему ничего не нужно. Минутный разговор, пусть даже с автоответчиком Ника.