Ольга Панова - Особняк

– Ну ничего. Ты у меня еще попляшешь, – и выбежал за дверь под проливной дождь.

В ответ кучер только рассмеялся и повалился на сено в углу. Через несколько секунд в стенах конюшни послышался громкий храп.

Дворецкий попытался его растолкать, но все напрасно. Мужчина спал мертвым сном.

– Завтра же уволю, – Михаил в сердцах пнул его в бок. – Треклятый!

Иван вернулся назад, промокший до нитки. В руках у него была длинная хворостина.

– Что это?

– Где?

– Ну, у тебя в руках, – дворецкий медленно приблизился, – похоже на ветку дерева.

– Так и есть, это ветка. Я сорвал ее в саду у одного из кустарников.

Глаза дворецкого нехорошо сверкнули. Ивану показалось, что мужчина побледнел.

– Тебе не стоило этого делать, парень!

– Это же просто дерево, – он пытался оправдать свой поступок, – я не знал, что схватить, и сломал ветку. Не вижу ничего страшного.

– И напрасно, – дворецкий отвернулся и шагнул к одной из лошадей. – Нужно принести сена и воды. Животным необходимо подкрепиться. А я схожу к соседям, попрошу о помощи. Похоже, графу сегодня понадобится другой кучер.

Весь вечер шел дождь. В особняке, как всегда, было тихо и безлюдно. Слуги ужинали на кухне. В отсутствие молодого графа мужчины подняли в его комнату лохань, чтобы он смог принять ванну. Ведра с водой один за другим кухарка грела в очаге.

– Иван, ты распаковал дорожные сумки?

– Сразу, как граф покинул особняк.

Дворецкий вытянул ноги под столом и откинулся на спинку скамьи.

– Надолго ли к нам приехали?

– Андрей Николаевич планировал на три дня.

Кухарка и дворецкий незаметно переглянулись.

Между тем Иван поднялся со скамьи и направился к двери:

– Пойду подкину поленьев в камин. Граф не выносит холода.

Часы на стене пробили восьмой час. Кухарка поставила на стол глиняную миску и стала лущить орехи.

Молчание нарушил Михаил:

– Иван сломал ветку в саду, я сам видел.

Мария испуганно захлопала глазами.

– Боже мой! Что же с ним теперь будет?

– Одному Богу известно. Будем надеяться, что все обойдется.

Устало смахнув с лица выбившуюся прядь, Мария вдруг прошептала:

– Я ненавижу этот дом. Если бы мне было куда идти, давно бы покинула его. Не задумываясь. Весь город только о нем и говорит. Люди боятся к нему подходить. Особенно после того, как плотник сошел с ума. Раньше кума приносила овощи с рынка, теперь даже к забору боится подходить. Говорит, что боится проклятья. Теперь мне самой приходится бегать за продуктами на Торговую площадь.

Михаил пожал плечами:

– Скоро граф покинет особняк, а вместе с ним и его слуги. Все успокоится, и люди забудут о нас.

– Как бы не так, – кухарка со злостью бросила очищенный орех в миску. – Соболевский вернется, и все вернется вспять. Я удивляюсь, что мы с тобой до сих пор живы.

– Не говори ерунды! – он с нескрываемым испугом оглядел стены кухни. – И впредь, прежде чем болтать подобное, уж лучше бы ты хорошенько думала.

– Я устала жить в постоянном страхе за свою жизнь. Иногда мне кажется, что я уже готова к смерти. Но глубокой ночью я забираюсь под одеяло и подолгу не могу уснуть. Замираю в ожидании ее. Сплю при зажженных свечах. Словно маленькая испуганная девчонка.

Дворецкий резко поднялся из-за стола, едва не уронив лавку.

– Смотри, чтобы потом не пожалеть о подобных разговорах.

– Мне все равно.

Он хотел сказать что-то еще, но вместо этого подошел к двери и покинул кухню. И сделал это вовремя. Граф Андрей вернулся в особняк.

– Добрый вечер, – дворецкий принял у него плащ, зонт и перчатки.

– Скажи Ивану, чтобы приготовил лохань с водой.

Граф кивнул в ответ и направился в гостиную. Между тем дворецкий поспешил позвать слугу, чтобы натаскать горячей воды. Вместе со слугой они наполнили лохань, оставили ведро теплой воды и ковш. Затем Иван нагрел халат у жаркого камина и положил его на ложе.

– Все готово, граф.

Андрей не повернулся, продолжая смотреть на огонь в камине. Этим днем он чертовски устал. Бесконечная дорога, постоялый двор с тараканами и сырым бельем, тряска в пути, от которой ломил каждый мускул, его изрядно измотали.

Завтра предстоял долгий день, полный встреч и переговоров. Ему необходим был плотный ужин и спокойный сон.

Оттолкнувшись от каминной полки, Андрей направился к столу. Из хрустального графина плеснул немного водки в рюмку, которую осушил одним глотком.

Уже на лестнице он развязал галстук и расстегнул сорочку. В своей комнате бросил сюртук на спинку кресла. За ним последовала остальная одежда.

Вода в лохани была горячей. С поверхности исходили струйки пара. Андрей погрузился в воду и откинулся на деревянные края.

В дверь тихонько постучали. Через секунду послышался голос Ивана:

– Желаете еще что-нибудь?

– Холодной водки и сигару.

Слуга еле слышно направился к комоду у стены. Серебряный портсигар и коробок спичек лежали в верхнем ящике. Он ловко отсек кончик на маленькой гильотине и поднес сигару графу.

– Водку принесу через минуту.

Андрей раскурил сигару и прикрыл глаза от удовольствия. Аромат табака медленно расплылся по комнате. Граф любил эти минуты спокойствия и безмятежности.

Иван прикрыл дверь. Чтобы выполнить приказ графа, ему следовало спуститься вниз на первый этаж. Мария знала, где взять именно холодную водку.

Мужчина направился по длинному коридору к лестнице, погрузившись в свои мысли. За спиной он услышал громкий женский шепот. Иван обернулся. Тишина. Только капли дождя бьются о стекло.

– Должно быть, мне почудилось, – пробормотал он и прибавил шаг.

Над головой что-то пролетело. Словно огромная птица взмахнула крыльями и исчезла в стенах особняка.

Сердце Ивана забилось как ненормальное. Внутри нарастал комок ужаса, готовый вот-вот вырваться наружу.

Слуга бегом бросился вперед по коридору и за поворотом буквально налетел на кухарку с подносом.

– Боже мой! Что ж так людей-то пугать?

Она отступила назад, старясь не расплескать содержимое чашек и тарелок. Все было в порядке. Недолго думая, она всучила поднос Ивану, браня его на чем свет стоит:

– Ну, не сердитесь на меня, – его голос был наполнен неподдельным раскаяньем. – Торопился выполнить поручение графа. Он приказал принести холодненькой водки. У нас есть?

Мария кивнула и торопливо отступила к лестнице:

– Зайдешь, как будет время. Я все приготовлю.

Несколько минут Иван стоял с подносом в руках.

Возвращаться назад по пустынному коридору ему совсем не хотелось. Однако не вернуться он не мог. Кому как не ему было знать, как немилостив граф в гневе.

В руках что-то звенело. Тарелки стукались краями друг о друга. Сначала Иван не понял, что это значило, и только потом до него вдруг дошло, что это трясутся его руки. Страх медленно выползал наружу.