Ольга Панова - Особняк

– Что он шепчет?

– Обрывки фраз. Что он все видел и вы тысячу раз правы. Что опасность реальна и очевидна.

Елена перевела взгляд на Афанасия и взяла его руку в свою.

– Вы думаете, он умирает?

– Я ничего не утверждаю. Попробуйте с ним поговорить, вероятно, он услышит ваш голос. Может быть, придет в себя.

Елена погладила руку своего верного слуги. Сейчас она должна была ему что-то сказать, что-то важное и необходимое, но слова застряли в горле. Ей сложно было говорить.

– Мне очень жаль, что все так вышло. С самого начала эта затея была обречена на провал. Я не должна была поручать ему это дело.

– Что вы имеете в виду?

Доктор внимательно посмотрел на ее профиль.

– Это я его послала в проклятый особняк. Афанасий должен был все узнать и поведать мне. Я старалась его уберечь от зла. Подарила оберег, но, видимо, он ему не помог.

Брови доктора взлетели вверх, однако от дальнейших расспросов он воздержался. Елена погладила кончиками пальцев небритую щеку горбуна. Его веки затрепетали, и он распахнул глаза.

– Ты меня видишь? Ответь мне, – Елена склонилась над ним, сильнее сжимая руку.

– Да, моя госпожа, вижу.

Он говорил шепотом.

– Хорошо, – она слабо улыбнулась, пытаясь говорить бодрым голосом. – Как ты себя чувствуешь?

– Тяжело дышать. Грудь болит. Такое чувство, что тисками сжимают все ребра. Тупая боль под боком.

– Тише, тише, – она попыталась успокоить его, – не надо волноваться. Важно, что ты снова с нами, что пришел в себя.

– У меня мало времени, – он устало прикрыл веки.

– Я умираю. Я знаю это. Пожалуйста, не останавливайте меня. Дайте договорить.

Елена взглянула в глаза доктор, но тот лишь покачал головой. Тогда она еще ближе склонилась над умирающим слугой, слушая тихий шепот:

– Вчерашний день был обыкновенным, таким как всегда. Я раскопал яму под новую яблоню, и когда стало жарко, скинул рубаху на скамью. Через час вернулся, чтобы забрать, но она исчезла.

– Не понимаю.

– В рубахе в кармане лежал оберег, тот самый, что вы подарили накануне. Я долго искал одежду, но так и не нашел. Она исчезла. Когда день подошел к концу, я засобирался. Решил сходить на кухню, спросить Марию, может, рубашка у нее. Но кухарки там не оказалось. Я решил ее подождать. Взял ковш и зачерпнул воды. Очень хотелось пить.

– Ты должен был оттуда уходить.

– Затем я услышал женский голос. Он звучал отчетливо над моей головой. Я даже не поверил собственным ушам. Огляделся. Но на кухне я был один.

– Кто это был?

– Этот голос был мне не знаком. Он был таким бесцветным и звучал как будто издалека. Я распахнул дверь, что вела вглубь дома и прислушался. Голос звал меня вперед.

– Зачем ты пошел за ним?

Но горбун не слушал ее. Он шептал как в бреду:

– Становилось холодно. Каждый шаг давался с трудом, но я шел дальше. Она звала меня, и я не мог не повиноваться. Это было выше моих сил. Мне казалось, я влюбился в этот красивый словно мелодия голос.

Внезапно горбун открыл глаза. Елена увидела в них смятение и страх:

– Я спустился в подвал и там увидел ее. Она стояла в темном углу и протягивала ко мне свои бледные руки. Я не видел ничего больше, только ее огромные зеленые глаза.

Он часто задышал. Доктор поспешил к нему. Он быстро пощупал пульс и заглянул в глаза.

– У него аритмия. Нужна помощь.

Доктор быстро выбежал за дверь. Елена схватила слугу за плечи и с силой тряхнула:

– Смотри на меня! Ты должен успокоиться. Все, что ты видел – это всего лишь сон.

– Нет, – из уголков его глаз соскользнула слеза. – Она была реальной. Как вы или я.

– Ни слова больше. Ты будешь жить.

Елена сняла с себя маленький крестик и вложила в его пальцы. Это должно вернуть ему силы и заставить жить.

Она отступила назад, пропуская доктора. Пока люди в белых халатах спасали жизнь Афанасия, Елена вышла за дверь.

Все, что она могла для него сделать, – это тихонько читать молитву за здравие. Больше никогда она не станет рисковать жизнью подопечных для достижения своих целей.

Сколько прошло времени, она не знала. Петр Петрович покинул палату ее слуги и при виде Елены устало стянул с рук резиновые перчатки:

– Он все еще жив, но я бы пока воздержался от любых прогнозов. С сердцем шутки опасны.

– Благодарю вас.

Доктор встал рядом и посмотрел в окно. Над деревьями пролетела стайка воробьев и села на землю у лавочки.

– Насколько я понял, ваш слуга видел в доме Соболевских женский призрак. Признаться, нечто подобное я ожидал услышать.

– Любая встреча с этим призраком фатальна.

Елена поправила выбившийся локон из прически и устало опустилась на стул. Только сейчас она вдруг поняла, как устала. Петр Петрович сел рядом.

– Мне известно, что люди склонны к самоуничтожению. Прилагают немыслимые усилия, чтобы погубить себя. Я имею в виду сознательный риск, чрезмерное обжорство, пьянство, разврат. Но я отказываюсь верить, что человека способен убить призрак. Ведь он не материален, да и в науке ему нет объяснения. Возможно, здесь не в призраке все дело. Возможно, человек умирает от страха?

Елена посмотрела на него таким взглядом, что он вынужден был замолчать.

– Вы не хуже меня знаете, что это не так!

– Вынужден с вами согласиться. Что вы намерены делать дальше?

Елена устало пожала плечами:

– Мне очень хочется, чтобы мой слуга выжил. Меня не волнуют расходы, все будет оплачено. Пусть рядом с ним всегда присутствует сиделка.

– Все будет сделано в лучшем виде.

– Боже мой, как все нелепо и не вовремя! – она сжала виски. – Я была уверена, что это проклятье меня не коснется. Думала, что пройдет стороной. Как жестоко я ошибалась!

Доктор похлопал ее по спине и поднялся со стула. Ему нужно было идти в свой кабинет, решать другие вопросы.

– Что ж, вы всегда можете на меня рассчитывать.

– Спасибо вам, – она кивнула в ответ и медленно поднялась, протягивая руку для прощанья.

– Все будет хорошо.

Доктор развернулся и поспешил вперед по коридору. Елена еще долго смотрела ему вслед.

Митрий с Клубной улицы свернул на Луговую и остановился перед двухэтажным домом. Четыре подъезда и три двора в глубину. Из окон второго этажа звучала скрипка. Где-то в глубине двора лаяла собака.

Здесь в бельэтаже жил его друг Никита. На днях они вместе решили немного прогуляться в парке. Однако Никита неожиданно простыл и поэтому второй день лежал в постели. Как его лучший друг и помощник доктора, Митрий счел своим долгом принести ему лекарства.

Митрий опустил руку на перила и стал подниматься. Нужная дверь находилась справа. Он громко постучал и застыл в ожидании. Внутри послышались шаркающие шаги и громкий кашель. Через мгновение дверь распахнулась, и он увидел друга.