Андрей Имранов - Дыхание бездны

Ну вот опять. Сколько можно, на самом деле? Деньги драть ни за что - так запросто, а как что серьезное - так 'извините, не мой профиль'?

- Ожидалось как-то большего, - сказал я с легким раздражением в голосе, - по телефону вы чуть ли не всеведущей выглядели, а тут говорите: 'не знаю'. Что, кроме гипноза, ничего и не умеете, что ли?

- Я предупреждала, что не ясновидящая, - отозвалась Аделаида, - ты не суетись и не злись, вот что. Дело-то серьезное, с наскоку не возьмешь, сам видишь. Методов у меня много, но применять их надо с умом. К каждому бесу свой подход нужен, гадать тут не годится, потому как если не угадаешь - только хуже сделаешь. А в твоем случае так и вовсе переосторожничать не грех. За последние пятьдесят лет ничего подобного по всему миру не случалось, тут я почти уверена. А тому, что раньше было - веры нет.

Я нахмурился. Может, она испугалась и просто меня выпроваживает? А что, вполне логично. Будь на ее месте я... за штуку деревянных в час давать крошить свою квартиру и рисковать жизнью? Да нафиг надо! Уж лучше выставить меня тихонечко и спокойно облапошивать всяких суеверных простаков.

- Вы, если не хотите браться, так и скажите, - я вздохнул, - че уж тут. Ну хоть посоветуйте, что мне делать-то? Книжку там может какую почитать? Или травы какие-нибудь попить?

Аделаида усмехнулась. Довольно зло усмехнулась.

- Такая мысль мне в голову приходила, - сказала она, - и я её даже некоторое время на полном серьезе обдумывала, что чести мне не делает. Но - нет. Я уже поняла, что богатства я на тебе не заработаю, а со здоровьем и жизнью распрощаться могу запросто. Зато это - настоящее дело. Может быть, самое серьезное в моей жизни. Поэтому я буду тебе помогать. Скажу сразу - я не герой, к подвигам не рвусь и жизнь свою ни на чей алтарь класть не намерена. Возможно, в какой-то момент я испугаюсь и сбегу в кусты. Но я тебе сразу же честно об этом скажу, коль такой момент настанет. Так пойдет?

- Пойдет, - я энергично закивал, - конечно, пойдет. Я же не... просто... просто по телефону мне показалось, что мой случай - ничем особо не выдающийся... вы даже не удивились, когда я вас увидел по телефону... вот я и обнадежился, а теперь выясняется...

Аделаида хмыкнула и, похоже, немного смутилась.

- Ясновидение - довольно распространенный признак одержимости, вот и не удивилась. Но это с одной стороны, а с другой - эта самая одержимость - явление довольно редкое. За все семнадцать лет... не соврать, восемь раз было. Так что удивиться не удивилась, но скрытую камеру на всякий случай поискала. Часто ответ прост, банален и лежит на поверхности, а вовсе не таится в глубинах иных миров. Что же до впечатления, которое у тебя обо мне создалось - оно так и задумано. Немного смекалки, немного техники и эффект гарантирован. Вот небось удивился, когда я трубку с первого гудка сняла?

- Трубку? А! Да, еще как удивился.

Искорки веселья сверкнули в глазах Аделаиды, на миг превратив взрослую женщину в озорную девчонку.

- А ото ж! Некоторые, не поверишь, раз по десять в день звонят в разное время, надеясь врасплох застать. А секрет прост - у меня автоответчик с первого звонка трубку поднимает. Дорогой автоответчик, хороший - фраз много знает, секунд на десять-двадцать даже разговор завязать может. А за это время я уже и сама - прокашляюсь, подготовлюсь, вспомню, кто звонит и о чем. Вот и все чудеса.

- Всего-то, - протянул я разочарованно, - а квартиру вы тоже специально не сказали?

- Точно, - она кивнула, - чтобы клиент врасплох не застал. Не сидеть же мне в образе всё время, пока он до меня добирается... тем более, что из собирающихся приехать обычно приезжает не больше половины.

Вот блин! Везде обман, сплошной обман. Кто-нибудь работает честно в этом мире? Я мотнул головой, потом вспомнил про визитку.

- А где визитки печатаете? Больно бумага интересная...

- Это не бумага, а двухцветный полистирол. Жутко дорого, но себя оправдывает. Ты не представляешь, в какую только жопу мои визитки не засовывают и сколько они там не лежат, - Аделаида посмотрела на меня и прыснула, - извини, не сдержалась. Больно вид у тебя потешный - как у ребенка, узнавшего правду про Деда Мороза. Ты же вроде в мистику не веришь?

Я смутился.

- Ну... да, не верю. Так тем более обидно! Когда сам видишь и слышишь что-то такое... сверхъестественное, а оказывается - опять обман. Везде обман!

- Не везде, - Аделаида посерьезнела, - забыл уже? Так за дверь выгляни. А с тобой мы вот что сделаем. Я тебя завтра к медиуму свожу.

- К кому?

- К медиуму. Есть у меня один замечательный человечек, для особых случаев. Раз с гипнозом не прокатило, попробуем с другого бока зайти. Сейчас я тебе адресок черкану, подъедешь завтра после обеда, там и встретимся.

- А сегодня?

- Сегодня? Извини, ни баньки, ни постельки я тебе не предложу. Так что езжай, алмазный мой, к себе и выспись хорошенько.

Я криво усмехнулся.

- А вдруг оно опять начнется? И проснусь я в руинах... если вообще проснусь.

Аделаида вздохнула.

- Ты ж мне рассказал про свою борьбу с голосами. Вот в том же ключе и действуй. Спиритус вини - штука такая: если не поможет, так навредит. Не навредит, так поможет. Раньше тебе помогало, должно и впредь помочь. Извини, но чего другое советовать поберегусь. И - побдительней будь. Старайся не задремывать, не задумываться глубоко, утром будильник услышал - сразу вставай и - в душ холодный.

- У меня душа больше нет, - мрачно сказал я.

Аделаида стрельнула взглядом.

- Нет душа, - ехидно сказала она, - так выйди во двор и снежком оботрись - враз взбодрит.

Я поежился. Аделаида посмотрела на меня пристально, потом оттолкнулась от кресла и подошла к секретеру. Раскрыла записную книжку, что-то в ней написала, выдернула листок. Протянула мне.

- Адрес. Часам к двум, пол-третьего подъезжай, от входа позвонишь мне на сотовый. Номер я записала. Паспорт возьми, без него не пустят.

Я взял листок, посмотрел на него, сунул в карман. И, чувствуя сильнейшее дежавю, полез за бумажником. Вытащил две пятисотрублевки, сложил, опять развернул.

- Спрячь, - недовольно проворчала Аделаида, - твоя штука мне и одной десятой урона не компенсирует, а за дело с тебя брать пока не заработала. С тобой, драгоценный мой, у нас особый уговор будет. Лишнего не возьму, но заработанное - до последней копейки. Договорились?

Я кивнул и торопливо убрал деньги в бумажник, а бумажник - в карман.

- Вот и ладненько, вот и хорошо, - Аделаида прошла к двери, - идем, я тебя провожу.

Я открыл глаза, всхлипнул и поспешил зажмуриться. Поздно. Блин, лучше бы я не просыпался. Можно даже совсем. Голова не болела - она разламывалась на части, а глаза... если бы я только что не видел что-то похожее на свет, то был бы уверен, что они уже вытекли. А еще этот звук. Какого хрена?! Нет, это - свинство, так нельзя с людьми обращаться! Подвывая от приступов головной боли, я повернулся набок, хлопнул по будильнику и упал назад. О-о-о, как больно! Я же не знал, что будет так больно. Все, больше не пью. Клянусь, всем чем угодно клянусь, пусть только голова болеть перестанет. Больше - ни капли... Ну, не больше ста грамм.