Андрей Имранов - Дыхание бездны

- Я так и думал. Понимаете, 'аватара' - это не воплощение, отнюдь. Когда бог нисходит в аватару, он не покидает своего божественного пристанища, вовсе нет. Он как бы только проявляется в своей аватаре, но не присутствует в ней. В этом - заметное отличие индуизма от, скажем, христианства или ислама. Невозможно уничтожить божественную сущность, это так. Но нет ничего невозможного в том, чтобы прогнать её - изгнать из аватары и вообще - из человеческого мира. Да.

- И как же это сделать? - затрепетал я. 'Тебе не стоит делать что-то подобное', - настороженно заявил Макара. 'Усохни', - сказал ему я и принялся внимательно слушать.

- И опять - увы, - извиняющимся тоном ответил профессор, - я не знаю. Но могу поделиться с вами плодами некоторых своих размышлений. Только скажите сначала: вы упомянули в связи с интересующим вас вопросом имя 'Макара' для подтверждения каких-то собственных измышлений или же это более достоверная информация?

- Самая что ни на есть достоверная, - сказал я, - непосредственно от самого Макары. Или Аставьясты, как вам удобнее.

- Вот! - торжественно заявил профессор, - отлично! Да, Блаватская упоминает эти имена в одном ряду, но она делает это в эзотерическом, иносказательном смысле, вне их ролей в мифологии. И я поначалу категорически отверг возможность тождественной связи между такими различными сущностями. Но это ваше предположение не давало мне покоя и я попробовал рассмотреть его аналитически. Понимаете, мне кажется, что здесь имеет быть место некий ребус. Во-первых, характеристики аватары зависят не только от проявившейся в нёй сущности, но и от человеческих качеств самой аватары - того человека, в теле которого проявляется бог. У одного и того же бога бывали как злые, так и добрые аватары, и это нормально. Понимаете? Это - первая часть загадки. Далее: Макара - это просто морское чудовище, помесь дельфина с крокодилом. И к Каме - богу любви - он имеет самое опосредованное отношение. Он просто его символ, он даже ваханой его не является, вахана Камы - попугай. Но если мы вспомним, что, по легенде, Кама некоторое время жил в чреве Макары, то уже начнем кое-что понимать. А когда мы посмотрим на историю Камы, то мы найдём одно странное сходство с историей всех остальных чудовищ из вашего набора - практически все из них вроде как убиты верховным божеством в незапамятные времена, но, в то же время, вроде как живы до сих пор. И вот с Камой - та же двойственность! Он был убит Шивой за то, что выстрелил в него стрелой любви, но потом - возрожден. Символизм здесь неслучаен - в индуизме всякий символизм неслучаен - и, как мне кажется, здесь находится вторая часть загадки. И здесь же таится разгадка всего ребуса. И разгадка эта - любовь.

Последнее предложение профессор произнес торжествующим тоном и многозначительно замолк.

- Э... - пробормотал я, - не понял.

- Любовь, - повторил профессор и в тоне его так явственно читалось 'чего же тут непонятного', что я смутился.

- О, да, - сказал я с некоторым сарказмом в голосе, - разумеется, любовь.

- Рад, что вы поняли, - быстро сказал профессор, - меня зовут и я догадываюсь, что обед кончился, следовательно, мне пора в конференц-зал. Рассчитываю на нашу скорую встречу, до свидания.

- Подождите, профессор, - крикнул я, но из трубки уже шли короткие гудки.

- И что же мне с этим делать? - беспомощно спросил я у замолчавшей трубки. Это ж надо: любовь. 'Умный человек', - вдруг сообщил Макара. Я очень удивился - не помню, чтобы он вообще снисходил до иного, кроме как гастрономического, интереса к кому-либо. А тут аж умным обозвал. Но Макара продолжил, - 'надо будет его поглотить', - и я успокоился: всё в порядке, ничего не изменилось.

Потом я часа два лежал, ворочаясь с боку на бок и пытаясь заснуть. Разговор с Шапошниковым меня взволновал и прогнал сонливость. А потом я еще принялся думать о предстоящем звонке Уварова, прокручивать в голове различные варианты нашего диалога, разнервничался и совсем потерял сон. Так лежал и мучился. Макара пару раз предлагал меня усыпить, но я отказывался - перестарается еще, рыбоящер. Заснул, когда уже начало светать и проспал, разумеется.

Проснулся только от телефонного звонка. Вскочил, как ужаленный - сна ни в одном глазу - схватил трубку, посмотрел на экран. Вздохнул и решительно нажал на кнопку.

- Слушаю.

- Добрый день. Или у тебя еще только доброе утро? - насмешливо прозвучал голос в трубке.

- Неважно. Ближе к делу, господин Уваров, - сказал я и только после спохватился: черт, я же не должен был знать, кто он! Вот ведь кто меня за язык тянул? Порисоваться перед ним захотел, удивить его? Выкручивайся теперь, придурок!

- Ого, - с весёлым удивлением, - откуда информация, если не секрет?

- Я вас во сне видел. Точнее, во сне я был вами, видел ваше лицо в зеркале, но не сразу понял, почему оно мне знакомым кажется.

- Ах, да, логично, - в голосе Уварова слышится понимание, - обмен. Я был тобой, а ты - мной. Тыгрынкээв говорил о чём-то подобном.

Хорошо, что он меня не видит, потому что я сейчас в легком шоке и по мне это наверняка заметно. Как это - он был мной? Так стало быть, я ему тоже снился? Всё, что я делаю... ну пусть даже не всё, но... интересно, какие эпизоды он видел? И кто такой этот Тыгрынкээв? Уваров, между тем, продолжал:

- Итак, ты знаешь, кто я. Тем лучше. Значит, понимаешь мои возможности, и тебе известна моя репутация. Так что ты решил?

- Прежде чем что-то решить, - сказал я, - я бы хотел кое-что узнать.

- Понимаю тебя. Спрашивай.

- Для начала: зачем вам это? Зачем вам эти сверхъестественные возможности? Вы же политик, а не супергерой, - тут я не смог удержаться от колкости, хоть и понимал, что она может выйти мне боком, - только, чтобы на горшок ходить было не так неприятно?

Уваров хмыкнул в трубку.

- Не только. Хотя, посмотрю я на тебя лет через сорок. Но это не главное, разумеется. Да, ты прав - умение убивать людей на расстоянии нормальному политику ни к чему. Будь это всё, что предлагает Ангел Бездны, я бы не стал и задумываться о своем союзе с ним. Но есть и еще кое-что, о чём ты, возможно, даже не знаешь. Овладев им, я смогу управлять мнением других людей, менять их предпочтения и мотивацию. И вот это умение - очень соблазнительное для любого политика. Я не устоял.

- Вот как? Этого-то я и боялся. Вы просто зомбируете всех вокруг себя, чтобы они прославляли только вас и...

- Дурак! - яростно перебил мою обвинительную речь Уваров, - что за чушь ты несешь? Не надо проецировать на других людей собственные недалекие представления. Ты понятия не имеешь, как тяжела работа политика, который пытается что-то сделать не для себя, а для страны. Если я буду просто стараться набить карманы, обеспечить безбедную старость себе и процветание - своим детям и внукам, тогда мне никто мешать не будет, поскольку ничьих интересов, кроме народных, я при этом не затрону. А большинству политиков интересы народа не интересны, прости за каламбур. Но вот если я попытаюсь как-то улучшить жизнь вышеупомянутого народа, самое дикое сопротивление мне обеспечено. Правозащитники будут орать, что я, под видом всеобщего блага, продвигаю антинародный проект. Либералы обвинят меня в дешёвом популизме. Правые заподозрят злостный самопиар с целью получения большинства голосов на очередных выборах куда-нибудь и начнут поливать меня грязью - на всякий случай. Левые заподозрят в том же и тоже начнут поносить - но уже из страха, что я уменьшу, и без того небольшой, процент 'их' электората; придется им тогда покинуть уютные депутатские кресла. А если мой проект еще будет содержать пусть даже призрачную угрозу безнаказанности и благополучию остальных политиков - тут уже меня просто съедят, кем бы я ни был. Что далеко ходить, вспомни мой приказ и как долго я пробыл после него министром. Ты и представить себе не можешь, как приходится лавировать даже президенту для принятия какого-нибудь прогрессивного закона! Этим - пойти на уступки и пообещать увеличение налогов с чего-либо, тех - припугнуть, тем - подарить какое-нибудь управление по сбору денег с народа, тех стравить с теми и так далее, и тому подобное. В результате КПД нормального политика падает до нуля, ему приходится тратить все силы на плетение всяких дурацких интриг, вместо того, чтобы просто работать и принимать хорошие законы. А ты говоришь - зомбирую... у меня порой складывается такое впечатление, что девяносто процентов всех людей уже кто-то зомбировал! Каждый трясется только за свою мошну и не желает видеть дальше собственного носа.