Пётр Михеев - Метод пробуждения

– Не стоит, - безразлично отозвался психиатр, - это обычное человеческое любопытство. Ваш муж видел, что вы целыми днями что-то пишите и, пока вас не было дома, прочёл всё. Ваше творчество – последняя капля терпения, заставившая его обратиться ко мне за помощью. Я прочитал вашу рукопись. И честно скажу, она меня немного волнует. А именно темнотой своих мыслей. Обычно такое письмо присуще людям, отрешённым от жизни.

– Знаете! – Эрида встала и стукнула кулаками по столу, - я не нуждаюсь в вашей помощи. Если весь этот маскарад только для того, чтобы в итоге решить, что я хочу свести счёты с жизнью, то вы глубоко ошибаетесь! Я люблю свою жизнь и не собираюсь прощаться с ней раньше времени! Попрощаться я могу лишь с вами! – Женщина развернулась и направилась к выходу.

Как она ошибалась. Тогда она не знала, что ещё неоднократно придётся встретиться с этим психиатром, копающимся в её голове, пытающемся найти несуществующую болезнь.

– Госпожа Труфсикер, успокойтесь, пожалуйста, и сядьте на стул, - властно попросил психиатр, перед тем, как женщина вышла.

Эрида замерла. Воспоминания. Они исказились. Писательница чётко помнила, что после первой встречи она просто ушла. Психиатр её не окликал, тем более не приказывал вернуться. В горле пересохло. Опять игра воображения? Что на этот раз?

Эрида обернулась. Теперь весь кабинет был разрушен. Она помнила, как долгими бессонными ночами представляла кабинет именно таким: разрушенным, будто после землетрясения. Лишь стул оставался нетронутым. Стол, за которым вечно сидел психиатр, был сломан. Из-под обломков выглядывали чьи-то ноги. Туфли, которые Эрида проклинала так же часто, как и всё остальное, ясно указывали на личность, заваленную разрушенным столом.

Женщина только руками развела. Просто абсурд.

А тем временем, обломки стола зашевелились, ноги задвигались. Человек был живым. Эрида бросилась помогать. Разбросав обломки стола по сторонам, писательница увидела, кто же лежал перед ней. Она в ужасе отпрянула, а живот скрутило. Перед ней лежал не человек, а то, что от него осталось – присутствовали только окровавленные ноги до области паха, верхней части нигде не было видно.

– Какого чёрта? – всё, что могла выдавить из себя Эрида.

Что-то схватило её за лодыжку. Женщина, недолго думая, дёрнула ногой и, освободившись от хватки, твёрдо наступила на руку схватившего. Послышался хруст. Эрида обернулась, чтобы увидеть, кто же схватил её. Как и ожидала, это оказался тот самый психиатр, точнее, верхняя часть туловища, без ног. На его лице сияла какая-то глупая и злая улыбка. Вдобавок, он уже разлагался - из дыр в лице, за червями, можно было легко увидеть части черепа. Правая рука, на которую наступила Эрида, не двигалась. Зато левая с большой интенсивностью пыталась ухватиться за ногу Эриды.

Женщина не могла понять, живой ли перед ней человек или нет. С одной стороны при таких повреждениях выжить невозможно, да и от боли в раздавленной руке он бы закричал; с другой стороны, мёртвые не двигаются.

– Я всё-таки настаиваю, чтобы вы сели на стул, – глухим голосом вымолвил психиатр. – Сядьте на стул.

– Хорошо, я сяду! – Эрида была готова всё выполнить, лишь бы с ней ничего не сделали. Она поспешила к стулу и быстро села на него. За её ногу вновь ухватились. Эрида посмотрела вниз. Да, это был психиатр, всё-таки схвативший её левой рукой; на лице играла всё та же улыбка, только злее. Но Эриде показалось странным то, что он так быстро пересёк кабинет, не имея ног. Кстати о ногах. Эрида подняла голову. Нижняя часть психиатра твёрдо стояла на ногах перед писательницей. Пах был на одном уровне с её лицом.

Ноги Эриды подкосились, и она упала на колени. К тому же, её выворачивало наизнанку – содержимое желудка не заставило себя ждать и высвободилось наружу.

Действительность и сон. Когда человек спит, сон выдаётся за действительность. Но после пробуждения, хватает несколько секунд, чтобы осознать, где правда, а где искажение. В редких случаях остатки сна могут крепко укорениться в мозгу. И тогда будет казаться, что когда-то происходило то, чего на самом деле не было.

Так же с воспоминаниями и воображением. Воспоминания – память о произошедших событиях в действительности. А воображение – то, что нереально, что человек придумывает сам. Иногда, подзабыв действительные события, воспоминания сливаются с воображением, чтобы не оставалось пустых мест в памяти о действительности. И, всё равно, можно отличить воспоминание и воображение.

Но Эрида стала убеждаться в том, что в её мозгу произошла ошибка. Она знала, что никогда не видела разрушенного кабинета психиатра и его самого в таком состоянии. Но всё, что она сейчас видела, воспринималось как воспоминание, а не воображение! Как будто это действительно произошедшее событие!

– И ведь я понимаю, что это не сон, – сказала Эрида сама себе, ибо больше некому было высказаться. – Но я же знаю, что это невозможно…

Эрида сидела в темноте, посреди дороги пустого города. Она не собиралась вставать. Всё равно Рудольф и Йонас скоро подключат энергопитание, а потом отправятся на её поиски. И найдут её сидящей и ждущей посреди дороги. Тогда они все уедут из города, а она спокойно возьмется за написание своей книги. Ей уже хватает знаний о поведении человека в одиночестве. Не только моральном, но и физическом.

Вдруг, Эрида заметила тусклый синий свет в окне рядом находящегося здания. Всё тело парализовало. Кто-то был тут, рядом! Даже если Арин, неважно. Эриде стало страшно находиться наедине с собой. Тепло другого человека – вот, чего она сейчас желала.

Вся слабость мигом улетучилась. Эрида встала и побежала к зданию, которое оказалось ЗАГСом. «Сама судьба привела меня сюда»,- подумала Эрида. Она толкнула входные двери. Они были незапертые и с лёгкостью поддались.

Внутри было темно, но привыкшая к темноте Эрида видела весь интерьер. Или его отсутствие. ЗАГС был заброшенным. Скорее всего, когда-то здесь поработали вандалы: на полу узкого и длинного коридора валялись разбитое стекло и рамы от картин. Дорогие, должно быть, были картины, если украли каждую. Вряд ли кому-то нужно было здесь находиться.

Но вдруг, Эрида отчётливо услышала быстрый стук. Звук как раз шёл из комнаты справа. Эрида открыла дверь. Комната была ещё в более плачевном состоянии, чем коридор. Разбросанные бумаги на полу, два заваленных шкафа и громадная лампа на полу, разбитая вдребезги. На одном из листов бумаги Эрида смогла разобрать слова: «Н.П., забудь про свадьбу и уезжай из города. На данный момент здесь опасно находиться, он будет мстить тебе». Но Эрида быстро забыла про написанное – в углу комнаты она увидела то тусклое синее мерцание. Звук шёл оттуда же.