Стивен Кинг - Круг оборотня

— Не понимаю, чем он так недоволен? — мрачно замечает Паки, сидя вечером того же дня за столиком в пивной. — Ведь я ударил его только вполсилы. Если б я ударил со всей силы, ему б теперь нечем было бы жевать.

— Конечно, — спешит согласиться Билли Робертсон, опасаясь, как бы Паки не попробовал свои силы на нем, в случае если он станет возражать. — Как ты насчет еще одной кружки пива, Пак?

— Давай, — отвечает Паки.

Жена Милта Штурмфеллера оказывается в больнице, после того как ее машина для мытья посуды оставляет несмытым кусочек яйца, прилипший к тарелке, которую она подсунула ему за ланчем. Милт бросает короткий взгляд на маленькое желтое пятнышко и, не говоря ни слова, бьет ее по лицу со страшной силой. Паки О’Нейл сказал бы в таком случае, что Милт ударил жену со всей силы.

— Вонючая, грязная шлюха, — произносит он, стоя над телом Донны Ли, распростертым на полу кухни. У нее течет кровь из сломанного носа и разбитого затылка. — Тебе следовало бы поучиться мыть посуду у моей матери, не имевшей, кстати говоря, никаких машин. Что там с тобой еще стряслось? — Позднее Милт заявит доктору в Портлендской центральной больнице, что Донна Ли просто оступилась и упала с лестницы. Его жена, забитая и покорная после девяти лет супружеской жизни, подтвердит слова мужа.

Около семи часов вечера в ночь полнолуния поднимается холодный ветер, впервые с начала лета. Он приносит с собой стаи облаков, и поначалу луна играет с ними в прятки, то прячась за них, то выныривая в просветах, и тогда их края окрашиваются в неземной серебристый цвет. Потом пелена туч густеет, и луна совсем исчезает из виду… И все же она там: ее могучее притяжение чувствуют и волны морского прибоя на побережье в двадцати милях от Таркерс Миллс, и скрывающийся где-то неподалеку Зверь.

В два часа ночи страшный визг поднимается в свинарнике Элмера Циннемана на Вест Стейдж-роуд милях в двенадцати от города. Элмер встает и в одних тапочках и кальсонах направляется за своей винтовкой. Его жена, бывшая симпатичной шестнадцатилетней девушкой, когда они поженились в 1947 году, рыдает, умоляя его не выходить наружу и остаться с ней. Стряхнув ее с себя, Элмер снимает ружье со стены в передней. Его свиньи не просто визжат, они кричат , точно стайка молоденьких девушек, напуганных маньяком во время сонной и скучной вечеринки. Он идет посмотреть, в чем дело, и ничто не может остановить его, говорит он ей… и вдруг замирает, оцепенев. Руки Элмера будто прилипают к задвижке на двери, когда в ночи разносится ликующий вой. Волчий вой, настолько похожий на человеческий голос, что Элмер безвольно роняет руку и позволяет жене увести себя в гостиную. Там он обнимает ее за плечи, подводит к кровати, и они усаживаются на нее, похожие на двух испуганных детей.

Визг свиней постепенно затихает. Да, затихает. Их голоса обрываются один за другим, сменяясь хриплыми, булькающими звуками. Вновь раздается вой Зверя. Элмер подходит к окну и видит в темноте, как кто-то (он не может разобрать, кто именно) большими скачками уносится прочь.

Начавшийся позже дождь уже давно барабанит по стеклам, а Элмер и Элис по-прежнему сидят на кровати, взявшись за руки и включив все лампы, какие только есть в доме. За окном шумит ветер и идет первый по-настоящему холодный, осенний дождь, а с завтрашнего дня листва на деревьях начнет осыпаться и менять свою окраску.

Наутро Элмер находит в свинарнике то, что и ожидал увидеть: остатки кровавого пира. Все его девять свиноматок и оба хряка мертвы. В буквальном смысле разорваны на куски и частично съедены. Ломти окровавленного мяса и обломки костей валяются в грязи то тут, то там, а продолжающийся дождь орошает их, заливая выпученные, безжизненные глаза, тупо глядящие в пасмурное осеннее небо.

Рядом с Элмером стоит его брат Пит, вызванный по телефону из Минога. Они долго молчат, но наконец Элмер произносит вслух то, что уже давно вертится на языке и у Пита:

— Страховка возместит нам убытки. Не все, конечно, но хотя бы часть. Остальное я беру на себя. Пусть уж лучше мои свиньи, чем еще один человек.

Пит согласно кивает.

— Да, смертей уже было вполне достаточно, — бормочет он так тихо, что его голос едва слышен за шумом дождя.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты знаешь, что я имею в виду. В следующее полнолуние надо организовать охоту… человек сорок или шестьдесят… или сто шестьдесят: столько, сколько понадобится. Пора перестать валять дурака и притворяться, что ничего не происходит, когда любому идиоту ясно, что это не так. Взгляни-ка сюда, ради всего святого!

Пит показывает рукой себе под ноги. На мягком земляном полу свинарника виднеется множество отпечатков очень больших следов. Они похожи на волчьи… и в то же время странным образом смахивают на человеческие.

— Ты видишь эти следы, будь они прокляты?

— Вижу, — признает Элмер.

— Ты полагаешь, их оставила после себя Крошка Бетси из Пайка?

— Нет.

— Это следы оборотня, — убежденно заявляет Пит, — Ты знаешь это сам, так же, как и Элис, и все остальные жители города. Даже я, черт возьми, знаю это, хотя и приехал из другого округа. — Он угрюмо смотрит на брата. Собранное и суровое выражение застыло на его лице пуританина из Новой Англии, по ошибке попавшего в наше время из семнадцатого века. Помолчав, Пит повторяет: — Уже было вполне достаточно смертей. Пора покончить с этим кошмаром.

Элмер долго размышляет над словами брата, а дождь все стучит по крыше свинарника. В конце концов Элмер кивает:

— Ты прав. Но мы устроим охоту не на следующее полнолуние.

— Ты хочешь ждать до ноября?

Элмер вновь кивает.

— К тому времени на деревьях уже совсем не останется листьев. Да и след на снегу отыскать легче, чем на земле.

— Ну а как насчет следующего месяца?

Элмер Циннеман медленно обводит взглядом останки своих свиней. Затем он вновь поднимает глаза на брата.

— Людям следует вести себя поосторожней, — говорит он.

Вернувшись домой с маскарада, устроенного вечером накануне Хэллоуина, [2] Хэллоуин — праздник, День Всех Святых. (Примеч. перев.) Марти Кослоу тут же отправляется в спальню на своей коляске, аккумуляторы которой почти полностью разряжены, и ложится в кровать. Однако он не засыпает до тех пор, пока полная луна не появляется на холодном октябрьском небе, усеянном сверкающими звездами.

Снаружи дома, на веранде, той самой, где его жизнь была спасена праздничными шутихами четвертого июля, пронизывающий ветер гоняет стаи побуревших листьев. Они шуршат, точно мертвые, давно высохшие кости. Полная луна пришла и ушла, а в Таркерс Миллс уже второй месяц подряд не случалось нового убийства. Некоторые из горожан, например Стэн Пелки, парикмахер, и Клод Блодвин, владелец «Блодвин Шевроле», единственный в городе агент, торгующий автомобилями, полагают, что длившийся с начала года кошмар наконец-то закончился. Убийцей был, наверное, какой-то бродяга, живший в лесу, а теперь убравшийся из этих мест восвояси. Другие, однако, сомневаются в том, что все обстоит так хорошо. В качестве аргумента они ссылаются на трупы четырех оленей, обнаруженные неподалеку от бензоколонки на следующий день после октябрьского полнолуния, а также на одиннадцать свиней Элмера Циннемана, загрызенных в такую же ночь в сентябре. Споры вокруг этого ведутся в пивной долгими осенними вечерами.