Эдвина Нун - Темный кипарис

Стелла попыталась рассуждать логически. Не мог ли такой талантливый мальчик, как Оливер, решиться на подобный эксперимент? Это, конечно, соответствует гениальному характеру. Особенно если принять во внимание решительное заявление его отца, что мальчик был опытным пловцом. Конечно, это было истинным объяснением причины его смерти. Только так он мог утонуть.

Теперь она дрожала, чувствуя себя первооткрывателем, стоявшим на пороге новой великой истины. Ее захлестнула волна эмоций. Еще оставалась проклятая тайна запертой комнаты. Кому надо было держать ее на замке? Конечно, кто-то еще должен знать то, что теперь совершенно определенно.

Оливер Хок утонул случайно, проводя опыты с фантастической моделью гения, жившего два столетия назад.

Но больше не оставалось времени стоять здесь, строя праздные предположения.

Стелла осторожно свернула портрет Харриет Хок и спрятала его в складках своего халата. Она подошла к двери, тихонько постучала, чтобы дать знать Гейтсу, что она выходит, и открыла дверь.

Его лицо неясно вырисовывалось, призрачно и серо, в дверном проеме.

— Входите. Быстро. Я хочу, чтобы вы кое-что увидели своими глазами.

Он запротестовал, но выражение ее лица заставило его войти.

Почти целую минуту Гейтс недоуменно оглядывал комнату, видя нормальную обстановку, которую он, должно быть, хорошо помнил.

— Господи! — Вот все, что он сказал.

— Да, — прошептала разгневанно Стелла. — Кто-то лгал об этом. Кто? И зачем?

— Я не знаю, мисс. Не знаю. — Старик выглядел так, что казалось, он вот-вот упадет. Он взял себя в руки. — Эта ведьма. Эта цыганская ведьма… все это время. Хозяин и я… мы считали, что эта комната пуста… все вынесено и уничтожено. А теперь похоже, будто Оливер и не уходил отсюда. Как будто он войдет сию минуту сюда и попросит меня приготовить ему постель, как он всегда делал…

Он тихо застонал.

— Держитесь, Гейтс. — Стелла поражалась собственной твердости. Они были спокойны, проявляя сдержанность, свойственную людям, которые проникли туда, где они не имели права находиться. — Почему миссис Дейлия лгала относительно этой комнаты?

— Говорю вам, я не знаю.

— Вы уверены, что мистер Хок тоже не притворяется?

— О нет, мисс. Не мистер Хок. Он не опустится до лжи. И зачем это ему? Ведь именно он стремился навсегда стереть любое воспоминание о мальчике.

— Гейтс, в этом доме есть что-то злое.

Гейтс закрыл глаза, слишком пораженный, чтобы возражать.

— Я чувствую это. Тодд чувствует это. Возможно, именно поэтому он ведет себя так странно.

Гейтс прикоснулся к ее руке:

— Нам лучше запереть дверь и уйти, мисс Оуэнз. Прямо сейчас. Мне хотелось бы выбросить ключ.

— Вы не сделаете этого. Это наша тайна, и я собираюсь сохранить ее с вашей помощью. Почему же вы не зашли сюда, Гейтс, чтобы проверить, что здесь творится?

— Для этого не было причины, — ответил он просто. — Почему я должен был подозревать, что совершено такое надругательство?

— Извините, — вздохнула Стелла. — Вы правы, конечно. Почему вы должны были подозревать?

— Прошу вас, мисс…

— Да.

Они закрыли дверь, Гейтс запер ее дрожащими руками. Замок проскрипел страшно громко.

Призрачные тени заскользили по длинному темному коридору. Стелла отчаянно хотела теперь оказаться в безопасности своей комнаты. Кроме того, она ощущала себя воришкой. Прекрасный портрет Харриет Хок, засунутый в карман ее халата, упирался ей в бок.

Они снова проскользнули по холлу, перешли в восточное крыло, Гейтс двигался впереди с удивительной скоростью. Стелла протянула ему свечу. Она казалась горячей и живой в ее дрожащих пальцах. Слабый запах сожженного воска щекотал ноздри. Он казался похожим на запах серы. А почему бы нет? Эта ночь была работой самого дьявола!

Гейтс оставил ее у дверей спальни, предварительно прошептав:

— Ложитесь спать, мисс. Поговорим позднее.

— Помните, что я сказала, Гейтс.

— Я помню, — прошептал он пылко.

Он растворился во мраке коридора и исчез. Стелла проскользнула в свою спальню и закрыла дверь. Она тяжело дышала, ее дыхание с трудом вырывалось из груди. Это было тяжелое испытание: пробираться тайком около полуночи, похищать вещи, выслеживать. Ну просто как обычная воровка.

Что сказал бы Артур Карлтон Хок, если бы она пришла к нему и заявила: «Мистер Хок, миссис Дейлия солгала. В комнате Оливера ничего не изменилось. Там все осталось на своих местах, будто он оттуда не уходил»?

Что он сказал бы на это?

Стелла действительно не знала. Нелегко было подобрать ключ к погруженному в раздумья хозяину Хок-Хаус. Если прежде у нее и возникали сомнения, то происшествие у края бассейна окончательно ее в этом убедило.

Она заперла дверь своей комнаты, положила великолепный рисунок на ночной столик и надела халат. Сейчас она была благодарна матушке Хаббард за плотную шерсть. Она чувствовала себя в халате тепло и уютно, но, несмотря на то что в комнате не было холодно, ее бил озноб.

Ей нелегко было заснуть в эту ночь.

Ее разбудил странный шум.

Это был непонятный звук, донесшийся издалека. Негромкое ржание. Откуда оно раздавалось понять было нелегко. Похоже, шум доносился со двора.

В комнате стало холоднее.

Все еще не совсем проснувшись, Стелла откинула в сторону нагретое одеяло и, спотыкаясь, подошла к створчатым окнам. Она дернула за шнур и раздвинула шторы. Тонкие лучинки лунного света вонзились в ее глаза. Стелла напрягла зрение, чтобы рассмотреть двор внизу и парк за ним. Она не имела представления, который час.

Полная луна громадным кругом висела прямо над ее головой.

В ее ярком свете Стелла различила высокую внушительную фигуру своего хозяина. Он был одет так же, как днем, в костюм для верховой езды. Только сейчас жесткая войлочная шляпа была надвинута по самые брови.

Он вёл через парк сильного белого жеребенка. Он ржал и энергично бил копытами, как делают животные, когда стоит ветреная и холодная погода. Ясно видимые облачка пара вырывались из раздутых ноздрей животного.

Как загипнотизированная, Стелла наблюдала за этой сценой.

Внезапно быстрым, легким движением Артур Карлтон Хок вскочил на жеребца и ударил хлыстом по его широким бокам. Раздалась клацающая симфония цокота копыт по твердой, подмерзшей почве, затем всадник и лошадь исчезли на дороге.

Не зная, что думать, Стелла снова забралась в постель.

Какие неотложные дела, скажите на милость, могли заставить человека скакать верхом на лошади в столь поздний, неподходящий час?

Стелла не знала.

Очень многого она не знала о Хок-Хаус.

При ясном свете дня Стелла изучила два противоречивых портрета Харриет Хок, создателями которых были ее дети. Сравнение оказалось еще более потрясающим при ярком свете, когда рисунки лежали рядом.