Бетси Палмер - Пятница 13-ое

— Никогда, никогда я тебе не сдамся, толстяк. Я буду бороться до победы. И скоро, облившись потом, ты упадешь на колени.

— Я, я? Да ты еще не знаешь, сколько я могу подкидывать этих три проклятых апельсина? — шептал Шелли, но на его лбу уже заблестели первые тяжелые капли пота.

Он покрутил своей крупной головой, пытаясь стряхнуть их, потому что они начали заливать глаза.

— Я не сдамся, не сдамся. Я тебя одолею на этот раз.

— Нет, толстяк. На этот раз тебе меня не одолеть.

— Я сейчас это прекращу, — толкнула в плечо Веру Дэби.

Она вскочила с дивана, ловко обошла своего парня и обняла его за плечи.

— Энди, Энди, — зашептала она ему в ухо, — а не хочешь ли ты подняться на второй этаж?

Апельсины шлепнулись на пол.

— Ты выиграл, толстяк. Тебе повезло, — и Энди заспешил за своей девушкой наверх в спальню Риты.

Шелли не было с кем соревноваться и он опустил уставшие руки. Вера тоже поднялась с дивана, подошла к камину, взяла тяжелую кочергу и начала шевелить дрова. Она изогнулась, и Шелли изумленно посмотрел на ее стройную фигуру, на джинсы, которые плотно обтягивали точеный зад девушки. Он причмокнул языком и облизал толстые пересохшие губы.

— Да, да, — прошептал он сам себе, потирая о колено апельсин. — Выходит, мы остались с тобой вдвоем, — тихо сказал он, обращаясь к Вере.

Вера скептично посмотрела на толстого Шелли, принявшегося вновь жонглировать апельсинами.

— Ты знаешь, Шелли, у тебя это очень здорово получается. — С нескрываемым ехидством и иронией проговорила Вера, глядя, как взлетают в воздух один за одним золотистые апельсины.

— Это ерунда, — ответил ей Шелли. — У меня и другое неплохо получается. — Сладкая улыбка раздвинула его полные губы.

Девушка отступила от него на шаг.

— Вера, — сказал Шелли, бросив свое бесконечное занятие, — мы сегодня с тобой только познакомились. Ты мне очень нравишься, и я подумал, что мы, может быть… — Улыбка на его губах была более красноречивой, чем слова. Она говорила о сокровенном желании Шелли ясно и открыто.

Вера потупила взор, приподняла руки и положила ладонь на губы Шелли — мол, молчи, и без того все понятно и не говори, я догадалась, о чем ты думаешь. Хотя по лицу было неясно, какой будет ее реакция, согласится ли она на предложение толстого Шелли провести эту ночь с ним в одной постели.

— Знаешь, Шелли, ты чудный парень. Я сейчас выйду на несколько минут, а потом мы с тобой все обсудим, и, может быть…

Шелли улыбнулся:

— И может быть, договоримся. Неправда ли, Вера?

— Да, да, может быть, попытаемся договориться. Я думаю, что мы придем к какому-нибудь соглашению.

— Обязательно придем, — сказал Шелли, — я думаю, что оно будет приятным для всех. — Он постучал себе по колену.

Девушка, пройдя через всю гостиную, вышла на балкон. Шелли повертел своей крупной головой, как бы сбрасывая какую-то навязчивую мысль.

— Да, да, поговорим, — промолвил он себе под нос. — Сука.

Ярко-красный спортивный костюм Веры был хорошо виден из гостиной. Шелли уткнулся лбом в пыльное стекло и следил за девушкой. На его устах блуждала похотливая улыбка, которая вдруг сменилась какой-то резкой и непонятной гримасой. Он отпрянул от окна и окинул гостиную взглядом. Скептично улыбнулся, увидев спящих Чака и Чили, подошел к камину и длинной, остро заточенной кочергой, повернул толстые ярко горящие бревна. Он любил, чтобы в доме было тепло. Ведь в этой гостиной он и Вера должны были провести ночь.

— А Чака и Чили придется разбудить, — сам себе сказал он. — Пускай убираются в какую-нибудь холодную комнату. И там балдеют, там курят свою гнусную марихуану, если не могут придумать ничего более интересного.

Следя за яркими языками пламени, которые охватывали, лизали толстые сухие поленья, Шелли не видел, как с другой стороны из двери, ведущей на балкон, на него смотрел кровавым взглядом страшный убийца Роджер. Он не видел, как языки пламени сверкали в его кровавых глазах.

На втором этаже дома, в небольшой спальне Риты, Дэби и Энди готовились провести ночь. Парень сбросил уже рубашку и, подпрыгивая на одной ноге, стягивал джинсы. Девушка стояла перед ним, держась рукою за верхнюю пуговицу блузки.

— А как мы все это будем делать? — спросил парень.

— Как? Неужели ты такой глупый, вечно мне приходится тебя учить, — сказала девушка, и ее пальцы одну за другой расстегнули пуговицы. — Вначале я сяду на тебя, потом ты ляжешь на меня. Неужели ты такой глупый и недогадливый.

— Нет, я все это понимаю. Выхода ведь другого у нас не будет. Я просто знаешь о чем?

— Знаю, знаю о чем ты. Тебе всегда хочется чего-нибудь экзотического и странного. Ты, наверное, любишь читать эту дурацкую «Кама-сутру».

— Да нет, я вообще никогда в руки не брал эту гнусную книжку.

— А зря, — сказала девушка. — Ты бы многому мог научиться из этих книжонок.

Энди подошел к гамаку, проверил его на прочность, потом подпрыгнул и упал в сетку. Гамак закачался. Медные скобы, вбитые в стену, заскрипели, но не выпали.

— Ничего. Выдержат.

— Главное, не раскачиваться. Ты же знаешь, что все эти раскачивающие движения очень хорошо вырывают гвозди из стены.

— Да, да, знаю, что-то в колледже нам такое рассказывали на уроках физики, — сказал Энди. — Но мне больше нравятся поступательные движения в глубину. А тебе?

— Мне тоже нравятся в глубину. Но ведь иногда приятно и поскользить по поверхности. Неправда ли?

— Да, приятно по поверхности, но лучше в глубину, — сказал Энди.

Дэби и Энди улеглись в гамаке, натянули сверху лоскутное одеяло, крепко обнялись и для начала поцеловались.

Первой из голубого эфира вернулась в тело душа Чака. Он открыл глаза, непонимающе огляделся вокруг потом до него дошло. Он вспомнил, где он находится и как сюда попал. Он поправил круглые очки, потеребил бороду, прислушался к тишине, заполнявшей дом.

Но тишина не казалась полной: где-то сверху равномерно что-то поскрипывало. Он лукаво улыбнулся сообразил, что там где-то, на втором этаже, развлекаются. А ему было не до развлечений — низ живота очень болел. Ему явно хотелось в сортир. Чак высвободился от объятий своей подруги Чили, которая беззаботно посапывала и видела странные разноцветные сны, и, слегка пошатываясь, еще не вернувшись по-настоящему в реальную жизнь, подался на улицу, к маленькому дощатому сортиру.

На свежем воздухе парню стало легче. Он глубоко вдохнул в себя смолистый лесной воздух, расправил грудь, но долго стоять на крыльце ему не довелось: очень сильно хотелось в туалет. Чак направился по узкой аллейке под большое развесистое дерево, где стоял маленький дощатый домик.

Он спешил к нему, на ходу расстегивая замок джинсов и возясь с пряжкой кожаного пояса, которая как всегда в самый неподходящий момент не хотела отщелкнуться. Чак зажег свет, и яркая лампочка осветила скромное убранство сортира: несколько рулончиков с бумагой, пачки салфеток, бутылку с какой-то темной, гнусно пахнущей жидкостью.