Вампирские Архивы - Дети ночи

— Невоспитанные мерзавцы! — вскричал барон в гневе. — Задать бы им плетей, чтоб научились себя вести!

— Не сердитесь на них, — сказала Тереза и нежно накрыла ладонью руку мужа, — они повиновались приказу своего хозяина.

— Клянусь, — сказал барон, — однажды я отомщу ему за это оскорбление. Ничтожество, деревенщина, вот он кто!

Едва он произнес эти слова, как оглянулся в поисках воробья, но птица не появилась. Ее отсутствие встревожило барона еще больше: он испугался, что месть астролога падет на его голову без предупреждения. Тереза, видя выражение его лица, всячески постаралась успокоить барона, но ей это удалось лишь отчасти. Он продолжал тревожно озираться, пытаясь понять, откуда ждать беды. Он поднес было кубок к губам, но подумал, что вино может быть отравлено. От еды он отказался по той же причине. Мысль, что он может умереть, едва обретя долгожданное счастье, поразила барона. Но благодаря нежным уговорам Терезы, а также отсутствию каких-либо видимых признаков гнева Инноминато он наконец совершенно успокоился и продолжал пировать.

Задолго до окончания пира барон и его жена покинули зал и через свои покои вышли на террасу замка. День быстро клонился к вечеру, было тепло и тихо, на небе ни облачка. Некоторое время они рука об руку прогуливались по террасе, а потом опустились на скамью. Барон обвил рукой талию Терезы, которая склонила голову ему на плечо, и они наблюдали, как солнце величественно садится за горы. Оно почти скрылось, когда барон взял жену за руку.

— Ты замерзла, дорогая, — заметил он. — Идем в дом.

Тереза ничего не ответила, но встала с места и позволила мужу проводить ее в комнату, выходившую на террасу и освещаемую большой медной лампой, свисавшей на цепи с потолка. Когда они оказались под самой лампой, свет которой казался ярче по мере наступления сумерек, Конрад снова обнял жену и нежно прижал ее голову к своей груди. Они простояли так несколько минут, упоенные счастьем.

— Ты правда любишь меня, Тереза? — спросил барон.

— Люблю вас? — переспросила Тереза, пряча лицо у него на груди. — Да, больше всех на свете. Мое существование зависит от вашей жизни. Когда она прервется, наступит и мой конец.

— Поцелуй меня, любимая, — сказал оглушенный счастьем Конрад, как только она произнесла эти слова.

Тереза не поднимала лица с его груди. Конрад, чтобы преодолеть ее смущение, положил руку на голову Терезы и нежно запрокинул ее, чтобы поцеловать в губы.

И вдруг застыл, задохнувшись от ужаса. В свете лампы, горевшей у него над головой, он не увидел ангельских черт Терезы. Это было отвратительное лицо трупа, восставшего из могилы. Лишь в глазницах, сиявших жутким фосфорическим светом, мерцали признаки жизни. Конрад хотел выбежать из комнаты и позвать на помощь, но тщетно. Одной рукой она крепко обвила барона за талию, закрыв ему рот липкой ладонью, и со страшной силой швырнула на пол. Склонилась над ним, прильнула к его шее губами и стала медленно сосать кровь; барон, не в состоянии ни шевельнуться, ни закричать, понял, какая страшная судьба его ждет.

Несколько часов Конрад оставался в руках своей жены-вампира. Наконец силы покинули его, и он потерял сознание. Очнулся барон, когда солнце давно встало. Поднявшись с пола, бледный и дрожащий от страха, он стал дико озираться вокруг, опасаясь, что Тереза все еще здесь. Но он был в комнате совершенно один. Несколько минут Конрад раздумывал, как быть. Наконец он поднялся с кресла, чтобы выйти из комнаты, но был так слаб, что едва держался на ногах. Он направился во внутренний двор. Все, кого он встречал, склонялись в глубоком поклоне, но на лицах было написано удивление: так не похож был барон на стройного молодого человека, которого они видели накануне. Услышав веселый детский смех, барон свернул туда, откуда он доносился. К его немалому замешательству, он нашел там свою жену Терезу в полном расцвете красоты; она играла с детьми, матери которых пришли взглянуть на нее и теперь стояли поодаль, восхищенные снисходительной добротой баронессы к их малышам.

Конрад в изумлении застыл на месте, глядя на жену. Ему показалось, что события прошлой ночи были всего лишь кошмарным сном. Но чем тогда объясняется его слабость? Тереза, продолжая развлекаться с детьми, случайно подняла голову и заметила мужа. Она вскрикнула от радости и, схватив на руки красивого ребенка, с которым играла, подбежала к мужу.

— Смотрите, милый Конрад, какой славный малыш! Он похож на херувима!

Барон несколько мгновений смотрел на жену, не произнося ни слова.

— Мой дорогой муж, что случилось? — встревожилась Тереза. — Вы нездоровы?

Конрад ничего не ответил. Он резко повернулся и поспешил прочь, в то время как Тереза, с выражением тревоги и беспокойства на лице, следила за ним глазами. Не останавливаясь, он вошел в малую гостиную, где каждое утро отдавал приказания подчиненным, и опустился в кресло, чтобы разобраться с мыслями. В комнату вошел Лудовико, в обязанности которого входило каждое утро являться к хозяину за инструкциями, и, учтиво поклонившись барону, остался стоять в стороне, ожидая, пока барон заговорит с ним и бросая любопытные взгляды на изменившегося хозяина. Наконец барон спросил, отчего он так странно на него смотрит.

— Простите мою смелость, ваша светлость, — сказал Лудовико, но я опасался, что вы заболели. Должно быть, я ошибся.

— Что заставило вас думать, что я нездоров? — осведомился барон.

— Лицо у вашей светлости гораздо бледнее, чем обычно, и на шее маленькая ранка. Надеюсь, вы не сильно пострадали?

Последнее замечание Лудовико говорило о том, что ночные события не были галлюцинацией. Какое еще нужно доказательство, если на шее у него остались следы зубов жены-вампира? Барон понимал, что действовать надо немедленно, и это помогло ему собраться с мыслями. Он решил поехать к отшельнику, жившему в горах в четырех лигах [5] Лига — старинная английская мера длины (4,83 км). То же, что французское лье. от замка. Тот был знаменит не только своим благочестием, но и тем, что изгонял злых духов. Барон велел Лудовико без промедления оседлать выносливого мула, поскольку дорога к жилищу отшельника была не только трудной, но и опасной.

Лудовико поклонился и, узнав, что других приказаний не будет, вышел из комнаты, удивляясь, зачем хозяину понадобился мул, ведь обычно тот ездил на самых резвых жеребцах. Но объяснил это тем, что барона, должно быть, одолел серьезный недуг и он хочет обратиться к искусному врачевателю.

Как только Лудовико вышел из комнаты, барон позвал одного из проходивших мимо слуг и велел принести завтрак, надеясь, что обильная еда даст ему силы для путешествия. Отчасти он оказался прав, хотя сил ему придало скорее выпитое вино, потому что ел барон мало и без аппетита.