Ким Ньюман - Вампирские архивы: Книга 1. Дети ночи

— Такова жизнь; каждому свое…

— Так и я подумал, эгоист… Никогда в жизни я не был так счастлив, как в нашу первую брачную ночь и в течение последующих месяцев. Мы с женой никогда не говорили о нем . Луиза убрала из дома все вещи покойного. Не потому, что была неблагодарной — ведь он делал все, чтобы она была счастлива, — а чтобы не расстраивать меня. И она была права. Порой одна мысль о том, что кто-то, пусть на законном основании, обладал ею, заставляла меня дрожать с головы до ног. Мне плохо удавалось скрывать от жены свое состояние. Она что-то чувствовала, и ее глаза часто наполнялись слезами. Но они сияли, когда она мне сообщила, что у нас будет ребенок! Я хорошо помню, как это произошло: мы пили кофе, я стоял, а она сидела, вид у нее был трогательный и усталый. В тот раз она впервые упомянула о прошлом: «Как я рада, что этого не случилось тогда!» — воскликнула она. Внезапно за дверью послышался громкий стук, словно кто-то изо всех сил ударил по ней кулаком. Мы вскочили. Я бросился выяснять, что происходит, решив, что это слуги. Однако в соседней комнате никого не было.

— Вероятно, от тепла в доме растрескались балки.

— Я так и объяснил испуганной Луизе, однако сам не был в этом уверен. Я почувствовал какую-то тревогу. Мы немного подождали; все было тихо. Однако с того дня я стал замечать, что Луиза боится оставаться одна. Что-то ее угнетало, хотя она в этом не признавалась, а я не осмеливался расспрашивать.

— Теперь я вижу, что вы оба хороши — действовали друг другу на нервы, даже не сознавая этого.

— Вовсе нет. Через несколько дней я уже смеялся над этим маленьким происшествием и думал, что страхи Луизы вызваны ее состоянием. Она тоже вроде бы успокоилась. Потом у нас родился ребенок. Однако через несколько месяцев старые страхи и тревоги вернулись. Однажды ночью жена прижалась ко мне, дрожащая и ледяная от страха «Что с тобой? Ты заболела?» — тревожно спросил я. «Мне страшно. Ты ничего не слышал?» Я ответил, что нет, ничего. «Неужели ты ничего не слышишь?» — спросила она на следующую ночь. «Нет». Правда, в тот раз мне показалось, что в комнате раздаются тихие шаги, словно кто-то расхаживает возле нашей постели, но я ответил «нет», не желая пугать жену. Я поднял голову и оглядел спальню. «Наверное, мышь скребется», — сказал я. «Мне страшно, страшно!» В течение следующих ночей, в одно и то же время, возле нашей постели раздавалось тихое шарканье и звук жутких шагов: вверх-вниз, вперед-назад. Нам оставалось только лежать и ждать, что будет дальше.

— И ваши расшатанные нервы завершили все остальное.

— Ты меня знаешь — так просто я не сдаюсь. Я храбрился и пытался доказать Луизе, что звуки вполне объяснимы: долетающее до нас эхо каких-нибудь далеких шагов, случайный резонанс в перекрытиях дома… Мы вернулись в город. Однако в ту же ночь явление повторилось, причем с новой силой. Дважды нашу кровать сильно тряхнуло. Я напряженно вглядывался во тьму. «Это он! Это он!» — запинаясь, бормотала Луиза, сжавшись в комок под одеялом…

— Если хочешь знать мое мнение, — прервал рассказчика Монджери, — я не стал бы жениться на вдове даже за все сокровища мира! Она никогда не забудет покойного мужа, что бы ты ни делал. Твоя жена не видела никаких призраков. Говоря «он», она имела в виду ощущения, оставшиеся у нее от первого мужа, на чисто физиологическом уровне.

— Что ж, очень может быть, — ответил Лелио Джорджи. — Но как же быть со мной?

— Очень просто. Это внушение. Теперь мне совершенно ясно.

— Внушение, которое начиналось только в определенное время, посреди ночи?

— Достаточно просто ждать, что это случится.

— Почему же эти явления каждый раз меняются, если мое воображение отключено?

— Это ты так считаешь, а твое подсознание работает.

— Позволь мне продолжить. Оставим объяснения до конца рассказа. Заметь, что на следующее утро мы с женой уже обсуждали ночное событие относительно спокойно. Луиза описала свои впечатления, а я рассказал о своих. Я решил, что случившееся было игрой нашей слишком буйной фантазии: тот же самый удар по кровати, та же самая попытка сдернуть с нас одеяло, когда я пытался успокоить жену поцелуем, словно это привело в ярость невидимку, присутствовавшего в нашей спальне. Но однажды ночью Луиза обвила мою шею руками и прошептала мне в самое ухо таким голосом, что я содрогнулся: «Он говорил со мной!» Я спросил: «Что он сказал?» — «Я не расслышала. Ах нет! Вот опять! Он говорит: ты моя!» Я крепко обнял ее, но вдруг почувствовал, что некая сила пытается грубо вырвать Луизу из моих объятий, словно в нее вцепились две сильные руки. Как; ни сопротивлялась жена, невидимые руки оказались сильнее.

— Как же она могла сопротивляться самой себе?

— Допустим… Но ведь и я чувствовал, как что-то упорно пытается отстранить нас друг от друга, не дает жене прикоснуться ко мне. Она отпрянула от меня, словно ее кто-то толкнул, затем попыталась встать и подойти к ребенку, спавшему в своей колыбельке возле нашей кровати. И тут мы услышали, как заскрипели колесики, и колыбель быстро покатилась в сторону, на ходу роняя детские одеяльца. Уверяю тебя, это была не галлюцинация. Мы быстро подобрали вещи, закутали младенца, но вскоре одеяла резко взлетели в воздух, а испуганный ребенок зарыдал. Третья ночь оказалась еще хуже. Луиза полностью попала под власть его злых чар. Я пытался с ней заговорить, но она не отвечала, словно ничего не слышала, и я перестал для нее существовать. Теперь она отвечала только ему, а он, судя по ее словам, разговаривал с ней. «Но разве он виноват, что ты умер?.. Нет, нет, нет, как ты мог такое подумать? Я отравила тебя? Какой ужас!.. Но что тебе сделал ребенок?.. Почему ты несчастлив? Я молилась за тебя… Почему тебе не нужны мои молитвы? Тебе нужна я? Как ты можешь так говорить, ты же мертв!» Схватив жену за плечи, я с силой тряхнул ее, пытаясь вывести из транса. Она пришла в себя. «Ты все слышал? — спросила она, — Он считает, что я его отравила. Но это неправда! Ты мне веришь? О господи! Что теперь будет с ребенком? Он убьет его! Ты слышал?» Я ничего не слышал, но был абсолютно уверен, что Луиза не бредит. Она все повторяла, плача и прижимая к себе ребенка: «Что нам делать? Что нам теперь делать?»

— Но ведь с ребенком все было в порядке. Это должно было ее успокоить.

— Куда там! В такой ситуации сломались бы и самые стойкие. Я не религиозен, но и атеистом себя не считаю. Мне не хватает времени на религию. Однако когда жена сказала: «Я буду молиться за тебя», — я вспомнил о священнике.

— Ты пригласил его, чтобы изгнать нечистую силу?

— Нет. Я хотел, чтобы в нашем доме зазвучали молитвы и священник окропил его святой водой. Это могло оказать благотворное влияние на Луизу, у которой окончательно сдали нервы. Луиза очень религиозна. Я вижу, тебе смешно. Посмотрел бы я, что бы ты делал на моем месте.