Ольга Бэйс - Тайна зеркального озера

Она бродила по берегу моря целый день. Забыв о том, что в доме непременно начнут волноваться из-за долгого её отсутствия, Ангелина, тем не менее, назад не торопилась. Разувшись, она медленно шагала по пляжу, оставляя ровную цепочку следов, заходила по щиколотки в воду, позволяя волнам ласкать ноги, а потом отправилась на пирс, села на скамейку и просидела почти до заката. Странное дело, но она совсем не чувствовала голода и жажды – погрузившись в горестные мысли, она потеряла ощущение времени. На пирс приходила шумная толпа отдыхающих, они фотографировали море и небо, пирс и Ангелину, задумчиво смотревшую за горизонт, но она их даже не заметила. Топали по доскам любопытные чайки и пытались заглянуть ей в лицо, в надежде выпросить хлебных корочек или иного лакомства – она их не видела.

Ангелина все думала и думала. В сотый раз прокручивала она в голове всю случившуюся с ней историю и не понимала, в какой момент дало слабину её сердце. В сказки она почти что верила, но разве могла представить себе, что влюбится так горячо в чуть ли не сказочного героя?!

Я помогу ему вернуть Сонели, думала она, но потом наступит минута и мне придется уйти, чтобы им не мешать. Смогу ли я просто отвернуться и навсегда забыть произошедшее?… Зачем все это? Какой в этом смысл?…

Солнце коснулось края горизонта. Подул с моря вечерний ветер, и Ангелина зябко передернула плечами, с удивлением отмечая, что день, оказывается, тихонько сгорал в небе. Она с сожалением поднялась со скамьи, собираясь возвращаться.

Пляж был пуст, только кричали неугомонные чайки.

Две высокие волны поднялись у края неба и побежали к пирсу. Ангелина удивленно смотрела на них – такого она ещё не видела, чтобы две волны, словно привязанные друг к другу, так быстро приближались к берегу. Заинтересовавшись, она подошла к самому краю пирса.

Волны в человеческий рост со звоном накатили на пирс и разбились о сваи, забрызгав не успевшую отскочить Ангелину. Она сердито принялась стряхивать с себя воду.

Водяная пыль осыпалась, и море успокоилось.

– Все не так уж печально, – сказал кто-то позади Ангелины. Она вздрогнула, обернулась и остолбенела.

На скамье, свесив широкий мощный хвост, весь в рыбьих серебряных чешуйках, сидела русалка. Длинные зеленые волосы скрывали наготу мокрого тела, по гладкой коже стекали капельки воды и сразу же высыхали на ветру. Русалка была в солидных годах, но возраст угадывался исключительно по мудрому взгляду да нескольким тонким, едва намеченным морщинкам возле глаз и губ.

– Вы так думаете? – ошеломленно спросила Ангелина. Одно дело видеть сказочных существ в Зазеркальном мире, во время битвы с «Не-имеющим-имени», когда все казалось только сном, а другое – столкнуться в своей реальности нос к носу с настоящей русалкой, спокойно восседающей на пирсе.

– На самом деле – не думаю, – русалка пошевелила хвостом, глядя на переливы роскошных блесток. – По-моему, всё хуже некуда.

– Почему? – сразу же спросила Ангелина, осторожно приближаясь к русалке.

– Потому что все опускают руки, – объяснила та. – Итан паникует, Кристина и Скальдин совсем забыли о том, что на них возложена роль защитников вашего мира и вместо того, чтобы прислушиваться к отзвукам зеркал, прислушиваются друг к другу.

– Но как же иначе? – потрясенно проговорила Ангелина. – Они же любят друг друга? Разве нет?

– Несомненно, – кивнула головой русалка, но черты её нежного лица все равно сердито заострились. – Однако, я полагаю, что судьба свела их вместе не только для того, чтобы они наслаждались любовью. У них есть кое-какие обязанности.

Ангелина почувствовала необходимость заступиться за своих соотечественников. Кроме того, она вдруг осознала, что виной её переживаний все-таки было Зазеркалье, где она увидела Итана, где смогла прикоснуться к нему и понять, что безнадежно влюблена…

– Ну, знаете, – возмущенно сказала она. – В вашем мире творится черт знает что, вы не можете разобраться в своих проблемах, и пытаетесь свалить их решение на обычных людей! Это, по меньшей мере, нечестно!

– По меньшей мере? – с любопытством переспросила русалка. – А по большей мере?

– Хамство! – выпалила Ангелина и тут же смутилась за резкий выпад.

– Неужели? – подняла брови русалка. – Насколько мне известно, это ваш мир виноват в том, что зло приобрело силу и мощь, которых никто не знал до этого. Это в вашем мире оно освоилось, как дома – тут вам и сектанты, тут вам и преступления, убийства и грабежи, ложь и слезы… Полный набор продуктов питания для «Не-имеющего-имени», между прочим…

– Ну-у… – растерянно протянула Ангелина, опуская глаза.

– Да, – безжалостно говорила русалка, – именно так. К тому же, это ведь ваша человеческая фантазия придумывает нелепые сказки и населяет нашу реальность всякой нечистью, против которой мы бороться не можем при всей силе магии. Ты ведь тоже, друг мой, увлекалась в детстве сочинением небылиц, где властвовали слабые и немощные герои, едва способные постоять за себя. Их всегда приходилось спасать, и чаще всего – именно человеку из реальности!

– Откуда вы это знаете? – покраснела Ангелина.

– Птичка начирикала, – ответила русалка, не смягчаясь. – Лично мне твои герои доставляют большие неприятности. Они мечтают или хнычут – страшные зануды.

– Тогда они казались мне очаровательными романтиками…

– Вот-вот…

Ангелина села на краешек скамьи.

– Как-то некрасиво все получилось, – сказала она. – Мне так стыдно.

– И правильно. И должно быть стыдно, – русалка вдруг протянула руку и положила холодную ладонь Ангелине на локоть. – А теперь все летит в тартарары, и никто из вас не может найти в себе сил сражаться со злом. И даже ты, личность сильная настолько, что грозная Аланто отступила, – даже ты опускаешь руки и жалуешься морю, как ты несчастна. Твое несчастье длится только несколько дней, а ты готова рвать на себе волосы…

– Это не совсем так, – пробормотала Ангелин.

– Почему же не так?… А теперь просто представь, что это твое горе может продлиться тысячи лет! Много веков взаперти, практически безо всякой надежды на спасение, наедине со своей совестью, которая день и ночь ворочается в груди и не дает покоя… Ты видишь, как идет время, как все вокруг меняется, как люди влюбляются, расстаются, плачут, смеются, скорбят и все такое, но ты – ты не можешь жить, ты только существуешь там, где нет ничего, кроме боли… Это пытка. Существовать без жизни.

Ангелина закусила губу. Она вдруг очень ясно представила себе это – века полнейшего, горького одиночества, мимо движутся живые люди с живыми переживаниями, а тебе остается только лишь смотреть на них и понимать, что три дня свободы по сути своей короткий кошмар, в котором ты бежишь, бежишь до судорог в коленях и знаешь, что бег закончится новым веком забвения…