Иван Сербин - Собачий Рай

— Садись, Палыч. Поговорим.

— Дая…

— Садись, тебе сказано! — тоном, не терпящим возражений, приказал Родищев. Сам он прошел к столу, плюхнулся в кресло, положил «люгер» перед собой. — Устал я что-то сегодня.

— Конечно, — с нотками подобострастия поддакнул толстяк. — Столько концов намерил.

— Да, — подтвердил вполне мирно Родищев. — С самого утра на ногах. Ну что, Палыч, перейдем к делу?

— Как скажешь, — ответил тот.

— Мне на трубку сегодня позвонил человек. Сказал, что он от сегодняшнего заказчика. Потребовал денег. — Родищев повернул пистолет стволом к толстяку. — Что это за человек? Как выглядит? Откуда он взялся? Рассказывай все по порядку и подробно.

Палыч поерзал на стуле. Ножки покачивались из стороны в сторону, и Родищев подумал, что если пленник расслабится, то стул просто рассыплется, не выдержав нагрузки.

— В общем, сегодня утром мне позвонил человек и сказал, что ему нужно со мной переговорить. Пойми, Игорь, я отказывался, но они знали обо мне все.

— ФСБ? — поинтересовался Родищев.

— Скорее всего. Да, наверное, — подумав еще секунду, добавил Палыч. — В общем, он спросил твой номер телефона. Я никогда не выдаю своих «клиентов», ты знаешь, — горячо и быстро произнес он. — Но тут… Понимаешь, тут такое дело. Он пригрозил, что, если я откажусь, он даже не станет раздумывать. Просто кинет меня за решетку, а там я сдохну, ты знаешь. Мне ведь туда нельзя, Игорек. Никак нельзя.

Родищев посмотрел на него:

— А меня сдавать, значит, можно?

— Но… Он обещал, что не сделает тебе ничего плохого. Это страховка. Обычная страховка, на тот случай, если дело сорвется. По поводу денег. Но ты же и так деньги отдаешь, это всем известно. Я подумал, что тебе от этого ни жарко ни холодно.

— А ты не подумал, что тебя просто «развели», как лоха? — спросил жестко Родищев. — Об этом ты не подумал? Менты тебя взяли на испуг, как последнего фраера.

— Нет, это не менты, клянусь тебе. — От волнения Палыч сдвинул к переносью кустистые брови и сразу стал похож на сердитого боксера. Такие же отвислые брылы, такие же мощные, наплывающие на глаза надбровные дуги, такая же отвисшая нижняя губа. — Это не менты. Он все знал об операции. И день, и время. Кроме заказчика, меня и тебя, этого не знал никто.

— Телефон заказчика могли прослушивать. Или твой, — заметил Родищев.

— Нет, ну что ты. Я проверяю свой телефон на «жучков» каждый день. И трубки меняю раз в неделю. Нет.

Он снова затряс головой. Слюни и пот полетели в разные стороны серебристым веером.

— Ладно. Кто заказчик?

— Насколько я в курсе…

— Ты в курсе, — убежденно заявил Родищев. — А если ты не в курсе, я тебя убью. Прямо сейчас.

— Погоди. — Посредник вжался в спинку стула. Одной рукой он вцепился в сиденье, вторую выставил перед собой, словно она была пуленепробиваемой. — Ну зачем ты? Я же не отказываюсь говорить. Отвечаю про все, что ты спрашиваешь. Зачем ты?

— Если тебе неизвестно, кто заказчик, ты для меня бесполезен. Этого фээсбэшника я и сам увижу завтра утром. Он приедет сюда. К девяти.

— Я только знаю, что это какой-то хахаль его жены.

— Кто? — изумился Родищев. То, что сказал толстяк, было столь же невероятно, как если бы он заявил, что «заказ» сделали инопланетяне, спустившиеся на Землю на летающем блюдце. — Какой хахаль? При чем здесь хахаль? На кой хрен любовнику его жены нанимать меня? Тем более что они в разводе уже несколько лет?

— Да мне почем знать, Игорек? — взмолился тот.

— Перестань называть меня этим дурацким именем, — окрысился Родищев. — Я тебе не Игорек!

— Ладно. Хорошо. Как скажешь. Игорем можно называть? Вот, значит, буду называть Игорь.

— Хахаль жены, говоришь? — повторил Родищев задумчиво. — Занятные у его жены хахали. Нанимают не обычного стрелка, а человека с собаками. Готовы выложить громадные деньги, лишь бы грохнуть парня, с которым она даже не живет. А когда дело срывается, посылают ко мне ищейку. Это странно, ты не находишь, Палыч?

— Очень странно, Игорь. — Тот помотал головой. — Очень странно. Я так же подумал, но я в эти расклады не лезу. Зачем мне лишняя головная боль? Меньше знаешь — крепче спишь.

— Что-то тут не так, — пробормотал Родищев. — Что-то не так.

— Голова кружится, — пожаловался вдруг Посредник. — От волнения, наверное.

— Наверное, — согласился Игорь Илларионович. — От волнения.

— А может, у меня сердечный приступ? Или инсульт? — Толстяк отчаянно моргал. Родищев знал, что у пленника сейчас мир плывет и качается перед глазами. Туманная дымка заволакивает комнату, делает неясными очертания предметов и его, Родищева, очертания. Голова тяжелеет и сама собой опускается на грудь. — Мне… Мне плохо. Вызови «Скорую».

— Конечно, Палыч…

Родищев встал из-за стола, на всякий случай подхватил пистолет, подошел к стулу, опустился на корточки и заглянул в затуманенные глаза пленника.

— Ты… — выдохнул через силу тот. «Ы» у него получилось протяжным, затухающим. — Обещаааал… Обещаааал… — Голос становился все тише, все невнятнее. — Тыыыыыыыыы…

Родищев усмехнулся. Это только в дурных бульварных книжонках герои принимают транквилизаторы, чтобы снять усталость, отогнать сон и почувствовать себя на удивление бодрым. В реальности же транквилизатор — расслабляет. Успокаивает. Усыпляет. Даже таких бычков, если правильно подобрать дозу.

Голова Посредника упала на грудь, пальцы ослабли. Потерявшее опору тело с грохотом обрушилось на пол. Палыч даже не пошевелился. Через пару секунд офис огласил его богатырский храп.

Родищев обшарил карманы спящего, вытащил конверт с документами и пухлое портмоне, в котором мирно покоились три тысячи долларов и невообразимо толстая пачка пятисотенных рублевых купюр.

— Тебе они все равно не понадобятся, Палыч, — заметил Игорь Илларионович, бросая деньги и документы на стол.

Из кладовки он достал пакет с одеждой. Не думал, что придется воспользоваться, взял так, на всякий пожарный случай, поскольку не любил накладок. Умный человек — это человек предусмотрительный. Игорь Илларионович быстро переоделся. Скомкав испорченные вещи, запихал их в пакет. Выйдя во двор, он открыл дверцу «Вольво» и закинул пакет на заднее сиденье. Ухватив мертвого телохранителя за ногу, он вытащил тело из салона. Оно забавно стукнулось головой сперва о порожек, затем о ступени крыльца. Выглядело это смешно, и Игорь Илларионович засмеялся.

Втащив еще теплое тело в офис, Родищев уложил спящего и мертвого рядом, принес из кладовой острый секатор, который обычно использовал для разделки туш, и принялся срезать с неподвижных людей одежду. Тряпки он складывал рядом, аккуратной горкой.

Почувствовав запах свежей крови, заволновались псы в вольерах.