Игорь Колосов - Росомаха

Вот человек въезжает в поселок, и КЕХА видит чужого паучка, спешащего к куче в яме.

Вот в поселке находятся фээсбэшники, и КЕХА наблюдает паучков суетящихся вокруг кучи, она готовит песок, которым станет засыпать этих чужих паучков. И тогда они будут вынуждены уйти из поселка, сами не совсем понимая, почему пошли на это.

Вот из дома выходит ребенок, но ему уже страшно — ему хочется вернуться домой, как будто он рискует никогда больше не увидеть родителей. Он не понимает, чем это вызвано, но в доме страх проходит.

Вот уже и взрослые, которые испытывали страх, лишь покидая поселок, испытывают все более заметный дискомфорт, выходя из дома. Вскоре они предпочитают сидеть дома как можно больше времени, пока вообще не перестают выходить на улицу.

Близится время, когда КЕХА, высосав из Особенного Животного всю Его жизненную Силу, станет настолько мощной, что сможет распоряжаться людьми в поселке так же легко, как распоряжается паучками в яме.

И это станет ее первым шагом на пути к господству на всем Уровне Людей.

Стефан уже начинал видеть картины жутких несчастий, разрушений и хаоса, когда нечто все-таки вытолкнуло его из этих видений. Казалось, его вытащили из тумана, дурманившего мозги. И вытащил, конечно, кто-то посторонний.

Особенное Животное?

Как только это произошло, Стефан забыл последнюю часть видений — тех, что представляли собой не случившееся будущее и относились к Катастрофе. Забыл, как иногда забывают кошмар и помнят только то, что он был. В памяти осталось лишь то, что уже случилось.

Стефан застонал и присел на землю.

На него смотрела Росомаха.

Теперь Стефан не улавливал тех посылов, что исходили от Особенного Животного, хотя интуиция подсказывала — Росомаха что-то сообщает ему. Он чувствовал тепло где-то в районе затылка и на макушке. И внутри тоже разливалось тепло, словно он только что выпил стакан водки.

На душе было покойно и хорошо.

Стефан улыбнулся, приподнял руку в приветствии и пробормотал:

— Это тебе спасибо, девчонка. Мне-то — не за что. Ни я пришел бы, так другой.

Он уже догадался, что каким-то образом вошел в контакт со Старухой, и это могло окончиться для его рассудка плачевно, пусть даже та спасалась бегством, потеряв за считанные секунды всю свою Силу, истощившись так, что это в ближайшее время приведет ее к гибели. Это напоминало то, как умирающий хищник смог нанести охотнику, убившему его, смертельную рану.

И, конечно, Стефана спасло Особенное Животное.

По-быстрому вернула свои долги, усмехнулся он про себя.

Росомаха сделала к человеку шаг, и Стефан подумал, что Она подойдет к нему вплотную, и он погладит Ее шерстку, а Она потрется об его ноги, совсем как домашняя кошка.

Но Росомаха неожиданно прыгнула к куче в углублении и зашипела.

Из ямы показались паучки — они разбегались в разные стороны, покидая свое бывшее пристанище, и спустя минуту не осталось ни одного.

Росомаха на секунду-другую замерла, оглянувшись на человека, и Стефан почувствовал на лице пятно тепла. Потом Особенное Животное покинуло поляну, и Его скрыли угрюмые молчаливые ели.

— Я думал, мы с тобой хотя бы чайку попьем, — пробормотал растерявшийся Стефан. — Ну, да ладно. Я понимаю — у тебя много дел, и ты очень спешишь. Счастливо тебе.

На минуту Стефан почувствовал такую слабость, что растянулся на траве. Словно ушли те, кто его поддерживал.

Было очень тихо, пока не запела какая-то птица. В ее трелях было что-то грустное и счастливое одновременно.

Неплохо, неплохо, подумал Стефан. Нужно будет узнать, как зовется эта певунья. Все-таки, несмотря на все свои знания, о Природе он знал очень мало.

К пению птицы примешивался еще какой-то звук — шорох. Очень близко.

Стефан приподнялся на локтях. И понял, откуда это шуршание.

Куча в яме медленно, но неумолимо уменьшалась, словно ее настырно раздувал сильный ветер. Ветер, которого на поляне не было. И все равно пристанищу для паучков оставалось жить совсем недолго.

Стефан вытащил мобильник и набрал номер доктора Левина.

— Андреевич? Мы победили!

ЭПИЛОГ

— Ну, что, Данила? — сказал Стефан, глядя на мальчика. — Давай и с тобой попрощаемся.

Они стояли посреди центральной улицы в торговом центре. Даменковы с сыном, Стефан и доктор Левин с женой.

Мальчик, застенчиво улыбаясь, протянул детективу руку, и тот ее пожал.

— Я думаю, — произнес Стефан, улыбнувшись. — Теперь у тебя все будет просто замечательно. И у твоих папы с мамой тоже. Так?

Мальчик, засмущавшись, кивнул.

— Стефан, — заговорила Оля. — Вы уверены, что не хотите остаться? Я бы вас хоть откормила — вон вы как исхудали.

— Откормили бы? — переспросил Стефан.

— Да. У меня блинчики с творогом хорошо получаются.

Стефан хмыкнул.

— Да, — поддержал женщину доктор. — И вина бы не мешало после такого дела испробовать. Тем более домашнего.

Стефан заулыбался, но покачал головой.

Он снова вспомнил поляну, вспомнил, как разрушал своим ножом клетку, где сидело Особенное Животное, пусть это уже и не имело значения. Разрушал, чтобы поставить точку. Вспомнил, как возвращался в поселок.

— Спасибо, но… в другой раз. Обещаю. Приеду, как только у вас тут все успокоится. Все-таки не хочется мне с властями разговаривать — у меня работа такая. Конфедициальная. Понимаю, что это было самое важное дело в моей жизни, но… впереди, надеюсь, еще будут дела помельче. Так что…

Он еще раз потрепал мальчика по голове и повернулся к машине.

— Ладно, Стефан, — сказала Оля. — Но не забывайте — вы обещали.

Стефан, садясь в машину, расхохотался.

— Не забуду. И вы тоже не забудьте. Про блинчики с творогом. И про домашнее вино. Сдается мне, что теперь в моей жизни это едва ли не самые важные вещи.

5 января — 13 апреля 2006 г.