Артемий Ульянов - Останкино. Зона проклятых

Весь этот празднично-торжественный погром заканчивался ровно перед тем местом, с которого Васютин начал прыгать с плитки на плитку менее часа назад. Далее, до самого конца секции, которая упиралась в вожделенную дверь, царил прежний порядок. Вот только к первым двум стеллажам, по одному с каждой стороны, до которых Кирилл смог добраться проторенным путем по шести плиткам, были привязаны надежные толстые веревки, сплетенные из электрических гирлянд с отрезанными лампочками. Именно их, гирлянды, искал Васютин, когда начал свой путь к двери, прыгая с плитки на плитку. Помня слова Аристарха о том, что обратной дороги тем же путем нет, он благодарил Бога за материал для веревок. Веревки были ему очень нужны.

— Ну, вроде все готово. Теперь схемка, — сказал Васютин, доставая из-за пазухи ручку и большой кусок картона, аккуратно оторванный от одной из коробок. Быстро начертив в его нижней части шесть квадратов, он отметил плитки, на которых уже побывал. И полез на один из стеллажей. Ловко взобравшись на него верхом, он принялся осматривать пол, прильнув к биноклю, словно капитан шхуны, забравшийся на мачту в поисках островка суши. Подкручивая колесико, он скрупулезно, плитка за плиткой, выискивал те единственные, которые были нужны ему. Обнаружив очередную, отмечал находку на картонке, которая служила ему чем-то вроде карты. Иногда морщился, ругался, снова и снова втыкая взгляд в пол сквозь стекла бинокля. После чего рисовал квадратик, ставя внутри него знак вопроса.

Так продолжалось довольно долго. Наконец он закончил, довольно осматривая составленную карту. Спрыгнув со стеллажа, перекрестился, прочитал «Отче наш», добавив к канонической молитве что-то лично от себя, беззвучно шевеля губами.

И двинулся вперед. Быстро оказавшись на пятой плитке рядом с одним из пустых стеллажей, он аккуратно поднял привязанную к нему веревку из гирлянд. Крепко зажав ее в руке, прыгнул на шестую. Приземлившись, неожиданно для себя покачнулся. Поймал равновесие. Шумно вздохнув, резко рванул веревку. Уронив довольно легкий, пустой стеллаж набок, принялся подтягивать его к себе. Когда тот оказался рядом, Кирилл быстро кинул взгляд на картонку и стал двигать торговую мебель по направлению к седьмой плитке. Боязливо встав на поваленную набок конструкцию, прошелся по ней туда-обратно. Буркнув «вполне», вернулся на шестую плитку, чтобы уронить стеллаж, стоявший рядом с ней. Его он тоже подтащил вплотную к первому, затем пристроил таким образом, что оба стеллажа образовывали что-то вроде моста. Пройдя по нему до конца, он осторожно поставил ботинки на такую далекую седьмую плитку.

«Чудо Божие, это точно, — думал он, подняв глаза на дверь, которая стала определенно ближе. — Что я до трюка со стеллажами допер — это ерунда. Что-то вроде эксперимента с обезьяной, бананом и ящиками. Да и гирлянды в этой секции должны были найтись. А вот то, что я на плитках мизерную разницу в рисунках увидел… Вот где чудо». Задрав голову вверх, он сумбурно поблагодарил Господа и вытер рукой внезапно выступившие слезы.

— Так, Васютин, теперь — предельная осторожность. Внимание к каждому движению, к каждому! Если ты где-нибудь в конце дистанции до неправильной плитки дотронешься… то что? По идее, должно швырнуть обратно, туда, откуда начал. А это ведь метров сорок. Можно так поломаться, что не встанешь. Так что — внимание к каждому движению! Понял?! — шепотом сделал себе внушение Кирилл. И продолжил.

До десятой плитки добрался без приключений. Сверяясь с картой, нарисованной на картонке, он то волочил, то толкал вперед стеллажи. Дверь становилась все ближе, а душа Васютина заполнялась обжигающим коктейлем из радости, страха, надежды, тревоги и равнодушной решимости. Он понимал — все, что с ним произошло здесь, лишь прелюдия к тому, что произойдет с ним дальше.

Он уже приготовился прыгать на одиннадцатую плитку, которая была совсем недалеко от десятой. Приготовившись к прыжку, почти оттолкнулся ногой. Но вдруг оцепенел, тупо уставившись на свою цель.

Увидев то, что он увидел, Васютин на доли секунды начисто лишился способности мыслить. На плитке, куда он собирался переместиться, уже стояли. Коренастый мужик с широким смуглым лицом и выпирающими скулами, одетый в рваную и весьма грязную одежду. Длинные волосы с редкой проседью были схвачены на лбу тесьмой, редкая борода свисала с его щек клочьями, а босые ноги темнели старыми подсохшими язвами. Кустистые брови нависали над бледно-васильковыми глазами, придавая ему сходство то ли с сычом, то ли с лешим. Хотя более всего он походил на бродягу, недавно пропившего все, кроме исподнего. Между ним и Кириллом было чуть больше полутора метров, а потому Васютин нисколько не сомневался в реальности его существования. Мерзкий запах гнили и перегара, который он учуял, не принюхиваясь, лишь подтвердил его уверенность.

Медленно отойдя от края плитки, Кирилл решил просто понаблюдать за непрошеным гостем, который молча глядел на него в упор, шумно сопя и изредка медленно смаргивая. Наконец Васютин обрел способность мыслить: «Это фальшивка, мужик не настоящий! А чего тогда от него воняет? А почему из Женьки кровь лилась? Фальшивка — это опять провал, а здесь провалы по двадцать часов! Ну и что, что провал? Не впервой! Да как на плитку-то перебраться, если он там стоит? А вдруг спихнет, тогда что? Тогда кранты, лететь далеко придется. А может, его самого спихнуть? А если не выйдет? Черт его знает, на что он способен. В прошлый раз фальшивка себе башку отрезала, а потом ею еще и разговаривала. Может, он постоит и уйдет? А зачем же он тогда пришел? Одежкой своей похвастаться, что ли? Что делать-то?»

Подождав, когда истеричный гомон в голове стихнет, Васютин попытался просчитать варианты выхода из ситуации и возможные последствия… На помощь пришла безупречная интуиция сыщика. Лишь мельком зацепив взглядом опрокинутый стеллаж, Кирилл уже знал, что сделает. Упершись в угол своего импровизированного моста, он сдвинул его, нацелив ровно на бродягу, продолжающего молча стоять у него на пути, и начал медленно толкать в его сторону. «Хотя бы дотронусь до него, а там посмотрим, как он отреагирует», — думал Васютин, когда до границы плитки оставалось несколько сантиметров.

Мужик смотрел ему прямо в лицо пустыми бессмысленными глазами, не обращая на угрозу ни малейшего внимания. И продолжал также отрешенно стоять, когда металлическая конструкция приблизилась к нему почти вплотную, замерев чуть выше уровня его коленей.

— Главное — не трогать другие плитки, — шепотом сказал себе Васютин, оглядываясь на вторую секцию моста, стоявшую чуть сзади и слева от него. — В случае чего — сюда и запрыгну, — решил он.