Артемий Ульянов - Останкино. Зона проклятых

— Хоронить не сметь. Снести в лес, в болото. Пусть в смраде зловонном покоится, как и подобает изменникам, что на государя осмелятся проклятия насылать.

Тот лишь коротко кивнул и принялся снимать старуху с кола.

Небольшой районный кинотеатр, построенный при большевиках, которые свято помнили, какое из искусств является важнейшим, доживал свои последние деньки. Как он уцелел среди многозальных монстров американского образца, оснащенных игровыми автоматами, барами с попкорном и туалетами с музыкой, было загадкой. Но скоро и ему суждено было пережить чудесное перерождение из скромного культмассового учреждения для пролетариата в прогрессивный киноцентр для представителей среднего класса. Эти стены еще помнили председателя райкома, резавшего красную ленточку перед его фасадом в окружении пионеров, а потому тосковали по «Фитилю» и стеснялись прыщавой американской комедии про заокеанских подростков, напичканную пошлыми ужимками в исполнении смазливых мордашек.

В будний день на дневном сеансе народу почти не было. Спящий пьяный мужичок, скучающий хиппи, мамаша с вертлявым подростком да две влюбленные парочки, совершенно не интересующиеся тем, что происходит на экране. Через пять минут после начала фильма, когда мужичок уснул, а влюбленные принялись за петтинг, в зале показалась крепкая мужская фигура. Педантично отыскав среди пустых рядов кресло, указанное в билете, он сел. Спустя несколько минут скучающий хиппи поднялся со своего места. Решив забраться повыше, он прошел в верхнюю часть зала и плюхнулся на крайнее в ряду сиденье. Скептически поглядев в экран пару минут, он наклонился вперед, опираясь о спинку впереди стоящего кресла, рядом с которым сидел опоздавший мужчина. Тот, поморщась от глупой и несмешной шутки главного героя, откинулся в кресле. Заложив ногу на ногу, он развернулся в нем боком, словно хотел пожаловаться скучающему хиппи на паршивое кино. А так как факт этот был очевиден, разговор потек в другом русле.

— Ну, что у тебя? — спросил хиппи.

— Пока ничего. А ты чем удивишь? — ответил мужик.

— ФСБ на ушах. Работают круглосуточно.

— Очевидное-невероятное? То есть все версии трясут, от очевидных до невероятных?

— Очевидных-то нет, Кирюха. Есть тропинка, но, правда, ведет она неизвестно куда.

— Ты про свидетеля, Федь?

— Слушай, Кирюха… Ты такой информированный… на хрена я тебе нужен, а?

— Так я больше ничего и не знаю. Так что давай сдавай своих.

— Не дави на совесть, а то ампулу разжую. В общем, мужик хотел зайти в магаз на Звездном, но ему с работы позвонили и сказали, что надо срочно ехать. Он не зашел, а был в нескольких метрах. Вернулся с работы — магаза нет.

— А что за магаз? — спросил Васютин, глянув на Малаева.

— Говорит, что-то вроде «Все для дома». Маленький такой, синенький. Названия на фасаде не было. Зато была реклама в витрине. Все электроинструменты по триста рублей. И дрель нарисована.

— Федь, я бы обязательно зашел! Даже если у тебя дома склад с дрелями, очень любопытно глянуть на такое чудо.

— Любой бы зашел, — согласился хиппи. — Вот и он сразу, как освободился, туда и ломанулся за дрелью. А вместо халявы — газон.

— Это, часом, не палатка была?

— Клянется, что нормальный магазин — стены, двери, витрины. Причем проверялся на датчиках. Он смекнул, что это странно, — и в ментовку. Занимались им наши.

— Где экспертизу делали?

— Кирюха, даже две экспертизы делали. В Сербского и в Институте психиатрии. Здоров. И кровь чистая.

— И чего дальше, Федя? След взяли?

— Не, сплошной газон. Собаки никак не отреагировали. Никто не видел там магазина. И во всем Останкино такого нет. И ни в одной торговой точке Москвы дрели за триста рэ не отдают. Вот так, Кирюха.

— Жаль, что не отдают.

— Эт да!

— Получается, Федя, что тема с магазином — единственная. А чтоб ты меня за нахлебника не держал, я тебе вот что скажу. Моя клиентка вспомнила, что когда последний раз с мужем говорила, тот сказал дочери, что они сейчас обязательно в магазин зайдут. Она уверена, что ребенок просил сока. И было это на Звездном. Вот так, Федя.

Малаев поправил волосы, очки и огладил бороду, словно собирался фотографироваться на паспорт.

— Значит, товарищ подполковник, можно теоретически предположить, что все пропавшие заходили в какие-то магазины.

— Так, Федя, можно что угодно предполагать. А что твои колдуны?

— Тут интересно, хоть ты до сих пор и скептик.

— Не, я тем не верю, которые кремы заряжают. А твоим приходится верить.

— Ну, тогда слушай. Двое моих хлопцев, я тебе о них уже говорил, в районе ничего не почуяли. Вообще ничего. Но оба они были в квартире одной из пропавших, где она прожила последние четырнадцать лет. Ей тридцать семь, домохозяйка. Работали с ее фотками и личными вещами. Так вот, один сразу и однозначно ее похоронил. А другой очень долго щупал и сказал, что Ци ее чувствуется.

— Федя, Ци — это жизненная энергия, да?

— Абсолютно верно. То есть она жива. Но он убежден, что связи с этим миром, с вибрациями планеты, у нее нет. Понял?

— Нет конечно.

— Объясняю на примере. Компьютер работает, но выхода в онлайн у него нет. Вроде бы она жива, но как будто в далеком космосе. Говорит, впервые с таким сталкивается. Я им дал вещи и фото двух других. Результат абсолютно идентичный. Один говорит, что они в могиле, другой — что живые, но не на земле.

— Федь, и как нам эта мистика поможет?

— Не знаю… Мне размышлять помогает.

— Могут твои хлопцы ошибаться?

— А как же… Конечно, могут.

— Ну, Федя, давай развивать.

— Развивай. Ты же у нас мент.

— Сыщик, — поправил его Васютин. — Картина такая. Пропадают граждане, которые не должны пропадать. Очень положительные, без дерьма в биографиях и головах. Семейные, то есть нагруженные социальными обязательствами и человеческими привязанностями. Граждане отборные, а не кто попало. То, что все они в момент исчезновения были не за рулем, хотя тачки имеют, говорит об отборе. Иначе бы они метили место исчезновения брошенной машиной. А кто-то этого не хочет.

— И среди них нет силовиков. Пока, во всяком случае, не было, — встрял хиппи.

— Да, Федя. И это тоже. Или этот «кто-то» не любит мундиры, или совпадение. Если исключить совпадение, то это еще одно доказательство отбора. Итак, сам механизм. Есть вероятность, что пропавшие видят какой-то объект, который не видят другие. Некий фантом, так? Так. Муляж чего-то обыденного, но с какой-то притягательной особенностью. Они вступают в контакт, и с ними что-то происходит в чисто физическом смысле. В наших координатах от них ничего не остается, даже одежды или вещей.

— Ну, или мы не можем их найти, — задумчиво добавил Малаев.