Алексей Шолохов - Они

Жанна заглянула к ним в комнату. Стасик что-то записывал в свой блокнотик, Алена стояла у окна спиной к двери.

– Не хотите погулять? – спросила она.

Ни один из них не пошевелился, будто не было ее.

– Стасик? – Жанна вошла в комнату.

Мальчишка поднял голову, но посмотрел сквозь нее, потом снова окунулся в свои записи. Алена так вообще даже и не пошевелилась.

– Крошка? Ты обиделась, что я не поверила тебе?

Никакой реакции. Ей надоело вертеться перед ними. Она быстро подошла к девочке и дернула за руку.

– Сколько можно?! Что вы здесь устроили?!

Когда дочка повернулась, Жанна обомлела и на негнущихся ногах сделала шаг назад. Вместо лица Крошки на нее смотрел заштрихованный простым карандашом лист бумаги. Жанна взглянула на сына. Его уже не было на кровати.

– Мамочка, а что ты тут делаешь?

Жанна обернулась на голос. В дверях стояли ее дети. ЕЕ родные дети. Девочка без лица исчезла. Страхова, озираясь на окно, села на кровать Стасика. Дети подошли и сели рядом.

– Что с тобой, мамочка? – спросила Алена.

Жанна только что поняла: ее не столько пугает появление призраков или галлюцинаций в этой комнате, сколько спокойствие дочери. У нее погибает друг, пусть это кролик и она с ним игралась всего лишь один день, но дети в ее возрасте такие чувствительные, что их может расстроить даже смерть бродячей собаки, а она, немного похныкав (скорее от крика Алексея), теперь улыбается. Жанна вспомнила себя в ее возрасте. Кто-то отдал им аквариум с двумя хомяками – самочкой и самцом. В один прекрасный (это он сначала был прекрасный) день у них появилось потомство. Но Жанна и ее старший брат, все еще живший с ними, не знали подробностей выведения потомства хомяков и при случае радостно разглядывали лысые розовые тельца. Радость с их лиц не сходила до тех пор, пока Жанна, проходя мимо аквариума, не заметила, как самка запихивала себе в рот последнего детеныша. На поцелуй перед сном любящей матерью это никак не походило. Эта тварь сожрала своих детей! Жанна тогда прорыдала весь вечер и к виновнице не притронулась больше ни разу. Отец отдал кому-то аквариум с его обитателями. Но Жанна никогда не спрашивала кому и зачем. Она до сих пор помнила, как хомячиха набивала щеки крохотными розовыми тельцами.

«Может, это такой защитный механизм?» – вдруг подумала Жанна, не совсем понимая, кого она имеет в виду – Алену или прожорливую самку.

– Все нормально, детки, – произнесла Страхова, разглядывая черты лица дочери.

– Мама, а можно мы с Аленой пойдем погуляем? – спросил Стасик.

– Конечно, идите, – сказала Жанна.

– Ура! – закричали наперебой дети и побежали к двери.

– Только со двора не уходите! – крикнула вслед Жанна и улыбнулась.

«Нет, что бы ни случилось, я не смогу «съесть» своих детей».

Андрей все-таки решил сегодня собрать спальню отца и Жанны. Не хотел забивать еще и завтрашний день этой мутотой. Он не был ленивым. Он мог разгрузить вагон, перекопать огород, наколоть дров, – в общем, любая тяжелая работа была ему по плечу, но только чтобы было разнообразие. Каждодневная разгрузка вагонов просто убила бы в нем трудолюбивого парня. Лучше он завтра со Стасиком на рыбалку сходит. Пацан, по всему видно, ищет общения, а отец обделяет его им. Это он умеет. Андрюша вспомнил те немногие дни, когда они с ним выбирались в кино или кафетерий. C трудом, надо признаться, вспомнил. Ладно, Андрей был далеко, но Стасик же рядом, и ему нужен был отец или старший брат. Страхову-старшему сейчас ни до кого дела нет. Он очень занят колодцами, подвалами. Андрей решил взять инициативу в свои руки.

«Хочешь отбить у него детей? – вдруг странная мысль пришла ему в голову. – Сначала дети, а потом что? Трахнешь его жену?»

Он боялся себе признаться, что думал об этом. Андрей постоянно думал об этом. Особенно после того сна (разумеется первой его части). Он думал о том, как будет медленно раздевать ее, целовать и нежно гладить.

– И оближешь меня? Как тогда.

Андрей повернулся. Сердце полетело в пропасть. Жанна стояла в дверях. На ней был шелковый халатик. Андрюша увидел соски, обтянутые тонкой тканью. Он почувствовал сильное возбуждение. Андрей понял, что больше не хочет сдерживаться. Не хочет отгонять мысли от сексуального тела мачехи. Красивой и молодой мачехи.

Жанна подошла к Андрею и толкнула его на собранную кровать.

«Как вовремя я ее собрал», – подумал он.

Женщина легла сверху. Халат развязался, и теперь ее груди сексуально покачивались, пока их хозяйка склонялась над Андреем. Он схватил ее за сосок и сильно сдавил, скорее для того, чтобы понять, что это не мираж. Женщина вскрикнула, но улыбнулась. Андрей улыбнулся в ответ. Они были настоящие. Чертовы сиськи и Жанна были настоящими! Он схватил ее за ягодицы, женщина наклонилась, и тут Андрей увидел отца.

– Какого хера здесь происходит?!

Андрей оттолкнул Жанну и вскочил с кровати. Тут же ему в грудь уперся ствол ружья.

– Решил обскакать папашку? – улыбнулся Алексей.

На миг Андрею показалось, что это абсолютно чужой человек. За спиной Жанна захихикала. Андрей не стал оборачиваться, он и так знал прекрасно, что женщина даже не прикрылась – наоборот, шире раздвинула ноги.

– Ты хотел сделать в ней дырку, – Алексей взвел курки, – а я сделаю дырку в тебе. По-моему, справедливо, а?

Жанна снова засмеялась.

– Чертов сосунок решил трахнуть мою женушку?

Два ствола переместились вверх и теперь упирались в лоб Андрея.

– Ты сдохнешь раньше, чем обмякнет твой член, – усмехнулся отец и нажал на спусковые крючки.

Раздался гром, и Андрей подскочил в кровати. Ни отца, ни его супруги в комнате не было.

– Уфф, – выдохнул Андрей и присел на край двуспальной постели. – Это сон.

Хреновый эротический сон, который, надо признать, становился шаблонным. В начале – стояк, в конце – облом.

Леша спустился в колодец и включил фонарик на лбу. Он все время думал о возможной диверсии. Кто-то намеренно загонял его в ловушки, расставленные по всему дому. Кто-то хотел его смерти. И самой хреновой (на его взгляд) смертью могла быть только смерть на дне ямы. Вдруг он подумал, что сейчас… именно сейчас они попытаются снова. Им не нужно будет скидывать ему на голову кирпич или стрелять в него. Достаточно будет только обрезать трос и скинуть вниз. Все. Батарейки в фонарике сядут задолго до того, как он охрипнет. А потом снег и… Алексею оставалось только догадываться, от чего он умрет раньше. От переохлаждения или голода. Это было абсолютно неважно. Ему будет все равно, потому что он будет лежать дохлым в куче собственного дерьма.

Страхов вдруг понял, что не может отделаться от мысли о своей гибели, а самое главное, он не может работать все время, поглядывая вверх. Он дернул за веревку. Нет. Ее никто не обрезал. И пока это не случилось, Леша полез наверх. На его удивление, когда он выбрался, его никто не ждал с автоматами и снайпер не выстрелил ему в голову. Хотя… Что-то блеснуло из-за сосны соседа Ромы Сафина. Это мог быть прицел СВД или бинокль. Неважно, если он еще жив, то за ним просто наблюдают.