Алексей Шолохов - Они

Он еще раз глянул на дорогу. Нет, они точно где-то рядом. Эх, сейчас бы пальнуть для острастки. Хотя бы в воздух. Он решил ограничиться устным предупреждением.

– Еще раз позвоните, – крикнул Леша, – я вам яйца отстрелю!

Годится. Кто бы ни сидел сейчас в тени забора – беспризорные дети или жуткие взрослые, – остаться без яиц из-за глупой шутки не входило в их планы.

Леша вошел в дом, посмотрел в окно на калитку, запер дверь и пошел наверх, спать.

– Елкины, почему ты им ни хрена не рассказал? – спросил Сафин. Он снова был пьян, что, собственно, и подталкивало его к нравоучениям. – Ты же и сам видел, что здесь происходит.

– Я тогда был пьян, – возразил старик, но как-то неуверенно. – Я был пьян, вот и привиделось.

– Я всегда пьян! – с вызовом произнес Рома. – И что, по-твоему, мне тоже все привиделось?

Дед Семен пожал плечами. Мозг человека и не на такое способен. Особенно после злоупотреблений алкоголем. Чертов алкоголь сглаживал границы между мирами и тем самым сохранял здравомыслие, естественно, после протрезвления. Что и произошло с Семеном Игнатьевичем несколько лет назад.

– Баламут, иди домой, проспись.

– Дядь Семен, я в норме. Может, выпьем? – с надеждой спросил Рома. – Елкины, мы ж с тобой лет пять не пили.

Сафин попытался обнять Семена Игнатьевича, но тот отмахнулся и встал, опираясь на клюку.

– Вот как раз пять лет назад я свое и выпил. Иди, сынок, проспись.

Старик вошел через калитку в свой двор и, украдкой поглядывая на окна соседского дома, вошел в сени. Прошел в небольшой коридорчик справа, снял калоши и в шерстяных носках прошествовал в большую, четыре на пять, комнату. В углу, напротив входа, стоял небольшой телевизор – подарок старшего сына. Сразу у входа – диван, над которым висели портреты родных людей. Сыновья, внуки, а в центре дед Семен с Зиной. Еще молодые. Зинка красавица. Вот именно такой он ее и увидел пять лет назад на этом злополучном участке. Почему он увидел женщину, дожившую до семидесяти восьми лет, в возрасте невесты? Может, души наши остаются молодыми? Бог его знает.

Он сидел на скамейке и безучастно смотрел на колодец соседей. Колодец был только на этом участке и был выкопан последними хозяевами. Непонятно, для чего – у них у всех давно уже был водопровод. Может, экзотики захотелось, а может, еще что? Зина появилась из того самого колодца. Она поднялась, будто на лифте. Сначала голова, потом грудь, а потом она вся висела над каменным кольцом. Семен не успел ни испугаться, ни удивиться. Призрак повисел какое-то время над колодцем, и «лифт» начал спуск вниз. Старик сорвался с места так быстро, как позволял его возраст и хромая нога. Он замер у сетчатого забора. Когда над каменным кольцом осталась только голова жены, Зина произнесла всего три слова:

– Они еще здесь.

Черт бы их побрал! Зина больше не появлялась, но со следующего дня началась такая вакханалия, будто его супруга вызвала призраков с того света, чтобы Семену не было скучно.

Гости начали собираться часам к трем. Жанна, начавшая готовиться еще со вчерашнего дня, понимала, что не успевает, когда приехала Людка. Стол они поставили в гостиной. Людка трещала без умолку, но Жанна ее не слушала. Она перестала ее слушать, когда Люда сказала о гибели Багирова. В голове все смешалось: рисунки дочери, грязные приставания Шамиля, лекарства в бутылке. Ведь это она могла стать виной его смерти. Могла, но не дай бог до этого додумается хотя бы Людка. И все, отдохнешь тогда лет десять на природе.

«Стоп!» – остановила сама себя Жанна, когда выставляла на стол блюдо с курицей. Черная машина, «пасущая» ее в городе и здесь. Да и мужчина у колодца был как две капли воды похож на Багирова. Черт бы его подрал! Только начала забывать, а тут Людка со своим языком.

– А Андрюшка ничего так мужчинка, – услышала она голос подруги.

– Чего? – Жанна даже перестала резать хлеб.

– Я говорю: Андрей такой милашка. – Люда подошла к столу и присела на край.

– Ага. – Жанна продолжила нарезать хлеб, но с какой-то агрессивностью.

– Я его сегодня накачаю и… У него есть своя комната?

«Не смей его трогать, шлюха! – хотела заорать Жанна. – Не смей! Он мой!»

Острая боль вернула ее в реальность. Жанна посмотрела на руку, залитую кровью.

– Черт! – выругалась она и, схватив полотенце, прижала его к ране.

– Ты что, порезалась?

– Да. Все нормально. Просто кто-то слишком наточил нож. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не вышло.

– Ну и как ты относишься к тому, чтобы мы с ним… ну это…

– Он взрослый мальчик. Да и ты не девочка, – ответила как можно спокойней Жанна. Но последнее слово вышло с нескрываемым отвращением.

– С тобой все нормально?

– Я же сказала: все хорошо, – повысила голос Жанна.

– А то мне показалось…

– Тебе показалось, – уверенно сказала Страхова. – Не поможешь мне?

– Да, конечно. Говори, что делать.

«Шлюха! – подумала Жанна. – Вешается на все, что мужского пола. Хоть бы постеснялась. Я же его… А действительно, кто ты его? Мать? Сестра? Да нет. Ты даже на мачеху не тянешь. Ты такая же шлюха, как и твоя подруга».

Стол был накрыт к приезду Алибека с Ноной и Сергея с Наташей Новиковых. Алибек и Нонка работали в кафе с Жанной, а Новиковы были общими друзьями Страховых. Черта с два, общими. Жанна их терпеть не могла. Треп Людки был ангельским пением по сравнению с говнопадом изо рта Наташи. Женщине было под пятьдесят лет (кстати, выглядела она лет на сорок), но при разговоре с ней собеседник понимал, что перед ним дама, ни хрена не умудренная жизненным опытом. Перед ним если не ребенок, то полная дура. Сергей был более приятным в общении, чем его жена. Но ее бесили его постоянные нравоучения. Ладно, если б этому мудрецу было лет, как его жене, так нет же. Сергей был на три года старше Жанны.

– Проходите, рассаживайтесь. – Жанна, несмотря на плохое настроение, показывала себя радушной хозяйкой.

Андрей плохо соображал, что происходит. Люда буквально силой затащила его наверх, и, если бы не его вдруг проснувшееся здравомыслие, она бы занялась с ним сексом прямо в коридоре.

– Пойдем в мою комнату, – прошептал Андрей.

Разгоряченная спиртным девушка начала раздеваться еще на лестнице. Андрей даже протрезвел, но самец, жаждущий женской ласки, заставил его позабыть о некоторых принципах. Он терпеть не мог пьяных женщин. Андрей не помнил собственную мать, но образы, иногда появляющиеся в мозгу, подсказывали ему, что она была легкого поведения. В детстве он часто спрашивал о ней. Бабушка говорила, что мама уехала. К отцу с этим вопросом он почему-то решил не подходить.

Люда расстегнула ширинку его брюк и залезла в трусы. Больно схватила за член и застонала, будто это ее кто-то щипал и лапал. Они завалились на кровать. Андрей посмотрел на стену. Ему показалось, что кто-то промелькнул мимо. Нет, это было всего лишь их отражение в зеркале. Хотя он хорошо помнил, что вчера повернул его к стене. Может, Жанна убиралась и поставила его на место. Воспоминание о Жанне усилило возбуждение. Вот кого он желал больше всех. Непонятное и опасное увлечение мачехой могло закончиться плачевно и для него, и для нее.