Джим Батчер - История призрака

— Она нашла нас, Капитан, — сказала Молли Учёный. — Щиты на семидесяти процентах.

— Разите её всем! — огрызнулась Капитан Молли.

— Наконец-то , — зарычала Молли Тактик, которая сидела рядом с Лейтенантом Молли, одетая в золотую униформу, почти идентичную форме Капитана Молли. Она сидела там, ничего не делая и уныло смотрела, всё время, что я был здесь. Теперь она повернулась и начала тыкать по кнопкам, и дрянные звуковые эффекты заполнили мостик.

— Минимальное повреждение, — доложила Молли Учёный.

Мостик качнулся снова, и нас тряхнуло. Одна и панелей взорвалась ливнем искр. Какая-то Молли в красной униформе, которая не говорила, безвольно упала на палубу.

— Нереально, — сказала Лейтенант Молли. — Извините, моя ошибка. От некоторых вещей вы просто не можете избавиться.

Сигналы тревоги начали завывать. Они походили на ужасно искажённую версию крика молодой женщины.

— Щиты разрушены, Капитан! — доложила Молли Учёный.

И она потянулась за Омега Бомбой.

— Нет! — схватился я. — Остановите её!

Капитан Молли взглянула на меня, а потом прыгнула к Молли Учёной. Она схватила Омега Бомбу.

— Стоять! — приказала она.

— Здесь нет места эмоциям, — отрезала Молли Учёный. — Всё кончено. Это всё, что ты можешь сделать, чтобы защитить их.

— Я отдала тебе приказ! — отрезала Капитан Молли.

— Вы позволяете своему страху управлять вами, — ответила Молли Учёный. — Это единственный логический путь.

Капитан Молли бессвязно вскрикнула в гневе и ударила Молли Учёную по лицу.

Молли Учёная откинулась с криком и замахнулась кулаком в живот Капитана Молли.

Музыка начала играть. Громко. Пронзительно. Резко. Большинство распознали её.

— Извините! — отозвалась Лейтенант Молли, съёживаясь.

Я поспешил вперёд, чтобы схватить борющихся Молли, и мои руки прошли прямо через них. Верно. Я был здесь наблюдателем. Желанным, конечно, но если я хотел контролировать происходящее, то мне нужно было пойти сложным путем, как и Собирателю Трупов.

Я повернулся к Лейтенанту Молли и сказал:

— Чёрт возьми, сделай же что-нибудь.

— Нет ничего, что я могла бы сделать, — сказала она, глаза её были полны сомнений и печали. — Они стали такими, с тех пор как убили тебя.

Я уставился на Молли и почувствовал, как моя челюсть отвисла.

Время остановилось.

Дверь. Старая деревянная дверь.

Кабинет, где Молли хранила свой прибор самоубийства.

Я повернулся к ним.

Голос моей крёстной отозвался эхом в голове.

Ты в настоящее время освобождён от оков смертности. Твой ограниченный мозг больше не препятствует доступу к этой записи. Единственные блоки в твоей памяти те, которым ты позволяешь быть.

Я вспомнил дверь. Кабинет.

Я вспомнил прошлое.

Саня настаивал, чтобы они держали меня на спине, когда несли меня в Святую Марию Всех Ангелов, после того как моя квартира сгорела. Темнокожий Рыцарь Креста нёс меня от своего минивэна в церковь один, тащил доску и мои пару сотен фунтов с мелочью на одном плече, будто я был большим мешком собачьей еды.

Молли пошла впереди него, волновалась, быстро говорила с кем-то. Я не был уверен с кем, но предположил, что это один из священников. Мне было больно везде, где я мог чувствовать. А в местах, где не мог чувствовать, только сожалел, что там мне не было больно.

Ниже поясницы тело меня не слушалось вообще.

Пытаясь спасти из горящего здания своих пожилых соседей, я свалился с лестницы прямо на нагромождение камней. Упал хреново, ещё и на спину. Мне иногда везёт, но не в этот раз. Я знал, исходя из того, чем я ударился, что означает потеря чувствительности в нижней части тела.

Я сломал позвоночник.

Мою дочь похитил Красный Король, и я был единственным, кто собирался это исправить, а я упал и сломал спину.

Саня занёс меня в комнату, которая в основном использовалась как кладовка, в том числе и для хранения избитых чародеев и их друзей, когда они нуждались в церковном убежище. Там хранилось много складных раскладушек. Саня опустил меня на пол, разложил и застелил раскладушку, положил меня на неё, зафиксировал спинодержатель и всё такое.

— Мог бы оставить меня лежать на полу, — сказал я ему. — В любом случае, я лежу на доске.

— Пффф, — смуглый красавчик Саня блеснул своей белозубой усмешкой. — Пусть кто нибудь другой убирает пол после тебя.

— Кто бы говорил, — сказал я. — От тебя пахнет палёными волосами.

— Некоторые побывали в огне, — сказал он бодро. Его глаза, однако, были менее весёлыми. Он положил руку мне на грудь и произнёс:

— Ты сильно пострадал.

— Да уж.

— Хочешь выпить? — спросил он.

Его рука потянулась к грудному карману жакета, где, как я знал, он держал свою флягу.

— Обойдусь. Может быть, я выкарабкаюсь и без неё.

Он произвёл какой-то гадкий звук из-за фляги, сделал глоток из неё и подмигнул мне.

— Я никогда не видел разницы. Да ?

Молли появилась в дверном проёме, и Саня взглянул на неё.

— Он в пути, — сказала Молли.

Её голос был напряжён. Её день не был так плох как мой, но она всё ещё выглядела потрясённой.

Саня предложил Молли выпить из фляги. Она покачала головой.

— Очень хорошо, — сказал крупный русский. — Я поговорю с Фортхиллом, расскажу ему, что происходит.

— Саня, — сказала Молли, положив руку ему на плечо. — Спасибо тебе.

Он широко ей улыбнулся.

— Возможно, это было всего лишь совпадение, когда я проезжал мимо по делу.

Молли закатила глаза и толкнула его к двери. Это даже не сдвинуло большого человека, но он пошёл, а Молли включила лампочку и закрыла дверь за собой. Она подошла ко мне и достала пару маленьких упаковок влажных салфеток из сумочки. Опустилась на колени рядом с моей кроватью, открыла глаза и начала протирать мне лицо.

Я закрыл глаза и ничего не сказал.

Моя маленькая девочка вот-вот умрёт.

Моя маленькая девочка вот-вот умрёт .

И я ничего не мог поделать с этим.

О, я терпел поражения и прежде. Люди даже умирали из-за моих неудач. Но те люди никогда не были моей собственной плотью и кровью. Они не были моим ребёнком. Я проиграл. Я был избит.

Всё было кончено.

И это всё было твоей ошибкой, Гарри .

Если бы я был быстрее. Если бы я был умнее. Если бы я был достаточно выжившим из ума, чтобы сделать нелёгкий выбор, сосредоточиться на том, чтобы спасти сначала Мэгги, а уж потом всех остальных...

Но я не был. Я не справился, не выбрал, и она умрет из-за этого.

Я сломался. Я просто сломался. Ответственность, выбор, которые достались мне, были тяжелее, чем я мог вынести. Я подвёл своего собственного ребёнка. И я знал, что всё после этого будет для меня мучительным сожалением об этой подставе.

Моя грудь содрогнулась, я всхлипнул, и мои глаза наполнились слезами, так что я не мог видеть.