Мелисса Марр - Хранители могил

— При чем здесь Абигайль? — спросила Ребекка.

— При том, что она умело сыграла на моем тщеславии. Я хотел навсегда закрыть ворота между мирами, но Абигайль уговорила меня не делать этого. Она сказала, что заворожена миром мертвых, и попросила разрешения сюда приходить. Я разрешил.

Он думал, что Ребекка задаст новый вопрос, но она молчала.

— А потом о воротах узнали мертвецы, которым захотелось вернуться в мир живых. Они не понимали, что это невозможно и что в мире живых от них будут только беды. Так и случилось. Мертвецы совершали набеги на недавно основанный город, оставляя после себя новые трупы. К счастью, Абигайль не испугалась. Через какое-то время она начала приводить сбежавших мертвецов обратно.

Чарльз вздохнул и отпил из своей чашки.

— Ну вот, чай почти остыл… Я не мог пройти через ворота в мир живых, не мог оказать Абигайль ощутимую помощь. Вот тогда у меня и появилась мысль заключить с жителями города нечто вроде договора. Повторяю: убрать проход между мирами было не в моих силах. И тогда я заставил людей поверить, будто виновата не Абигайль, а они.

— Чем виноваты? — удивилась Ребекка.

— Тем, что основали город в таком месте, где живым лучше не селиться. Если бы они узнали правду, — то убили бы Абигайль, а мои мертвецы быстро уничтожили бы и все остальное население города. Я должен был ее защитить.

— И вы солгали жителям Клейсвилла, — усмехнулась Ребекка.

— Я заключил с ними договор, — поправил ее Чарльз. — И предложил неплохие условия. Кто откажется жить, не зная болезней, и растить детей, не тревожась за их будущее? Я сказал, что назначил Абигайль… связующим звеном между мирами и поручил ей возвращать сбежавших мертвецов туда, где им и надлежит быть. Я сказал, что она — лицо неприкосновенное: если кто-нибудь осмелится ее убить, это повлечет за собой гибель всего города… Кстати, так бы оно и было.

Чарльз умолк, жуя сандвич.

— И что стало с Абигайль? — спросила Ребекка.

— Она нашла себе мужчину, и он стал ей надежным защитником.

— Первого Гробовщика? — догадалась Ребекка.

Чарльз кивнул.

— Мы втроем создали договор между миром мертвых и Клейсвиллом. Впоследствии он лишь дорабатывался. А затем… их сменили новая Хранительница и новый Гробовщик. И так продолжается до сих пор.

— И всему причиной — ваша ошибка? — тихо спросила Ребекка.

— Всему причиной то, что я влюбился, — сознался он.

Ребекка спиной почувствовала, когда в зал вошел Байрон. Умоляющее выражение на лице Чарльза сменилось ехидной усмешкой.

— Ты не находишь, что в такой любви есть своя притягательность? — спросил он Ребекку.

— Не знаю. Может быть. Байрону я об этом тоже расскажу.

— Рассказывай, — улыбнулся Чарльз. — Тебе, дорогая, пока не с чем сравнивать. А когда ты старше, чем прах под ногами, поневоле привыкаешь получать удовольствия там, где тебе их предлагают.

— Хватит предложений! — заявил Байрон.

Он слышал лишь обрывок разговора и ничего не понял. Судя по голосу, Байрон очень устал и был чем-то раздражен. Вытащив стул, он уселся, широко расставив ноги.

Чарльз с довольным видом посмотрел на своих новых Хранительницу и Гробовщика. Он щелкнул пальцами. В зале появился Уорд с пыльной бутылкой шотландского виски и бокалами.

— Выпьешь? — спросил он Байрона.

Байрон кивнул, и Уорд налил ему щедрую порцию.

— А ты, Бекс? — спросил Байрон.

— Нет, спасибо, — ответила она.

Ее забавляли взгляды, которые Байрон и Чарльз бросали друг на друга.

— Я еще приду, чтобы прочитать договор, — пообещал Байрон.

— Конечно. Я это слышал, слышал, слышал, — с нескрываемой скукой сказал Чарльз.

— Меня не касается, что вы слышали. Я говорю о себе. — Байрон залпом выпил виски.

— Конечно. И они тоже говорили о себе, — усмехнулся Чарльз, поднимая свой бокал.

Выпив виски, он отодвинул опустевший бокал, перегнулся через столик и взял Ребекку за руку.

— Буду рад видеть тебя снова, дорогая. Ты здесь всегда желанная гостья.

— Я знаю.

— Вот и прекрасно.

Чарльз поцеловал ей руку и встал.

— И ты, Байрон, приходи, когда выберешь время. Чтение договора требует внимания и неспешности.

Байрон ответил легким кивком, но не встал.

— Сомневаюсь, что вы когда-нибудь станете мне симпатичны.

— Такова особенность наших ролей, Гробовщик, — улыбнулся Чарльз. — Моя роль — постоянно напоминать Ребекке о мире, в котором она могла бы править. А твоя, — он слегка поморщился, — напоминать ей о жизни в мире живых. — Он взглянул на Ребекку. — И мы оба постараемся уберечь ее от мертвецов, если она забудет, что они представляют опасность.

Уорд прошел к двери и распахнул ее. На пороге Чарльз еще раз улыбнулся им обоим и сказал:

— В отличие от Алисии, у меня нет расходной книги. Виски — мой подарок. И никаких обязательств взамен.

Дверь закрылась.

Несколько минут они сидели молча. Потом Байрон встал, поднял Ребекку и медленно, с наслаждением поцеловал.

— Идем домой, Бекс.

Невзирая на все, что она услышала от Чарльза, Ребекка не без грусти покидала его мир. Как бы там ни было, она действительно принадлежала обоим мирам. Она понимала: полностью доверять Чарльзу и полагаться на него нельзя. И тем не менее она почему-то доверяла ему и полагалась на него… Или почти доверяла.

Ребекка не выпускала руку Байрона, когда они вернулись в подвал и металлический шкаф вновь загородил туннель между мирами. Все так же не выпуская его руки, она поднялась наверх и вышла из похоронного заведения. Байрон выпустил ее руку лишь ненадолго, чтобы закрыть входную дверь. Сделав это, он тут же снова сжал руку Ребекки, помог ей надеть куртку и шлем, потом завел мотоцикл, и они помчались в ночь.

Она вдруг вспомнила, что не видела ни одной квартиры, которые снимал Байрон, странствуя по городам. Их редкие ночи проходили в гостиницах и мотелях. А теперь его дом — жилая половина похоронного заведения. Снова, как и давным-давно. И ее дом теперь — дом Мэйлин… как и десять лет назад. Оба они оказались там, где им и предстояло жить в течение ближайших десятков лет.

Завтра или в другой день она расскажет Байрону историю Чарльза. Но не сейчас. Сейчас Ребекка наслаждалась покоем. Странное ощущение покоя она почувствовала, когда спасала мертвых или смотрела на Дайшу, уходящую в новую жизнь, и даже наблюдая страшный, но справедливый конец Сисси. Это была ее жизнь, невозможная без Байрона.

«А я ведь никогда и не могла без него».

Ребекка наслаждалась дорогой, темнотой, ощущением ее города и близостью Байрона. Когда они приехали, она слезла с мотоцикла, стянула шлем и сказала:

— Я люблю тебя, Би.

— Что? — оторопел Байрон.

— Я люблю тебя, — повторила Ребекка. — Но это не значит, что я предлагаю тебе жениться на мне и обзавестись детьми. Ни то, ни другое, однако я люблю тебя.