Ума Барзи - Полдень синих яблок

- Яков, вы же не врач, - неуверенно начал Доктор.

- Ну, вы - доктор, а толку? Я, в отличие от вас, скептик и ищу под всем материальную базу. Пусть она даже с того света. Вы же её чуть не убили!

Он опять развернулся в девушке. Она лежала по прежнему, вся белая, но бледность её уже не была мертвенной. Казалось, девушка была просто в глубоком обмороке. Зрачки встали на место, но глаза всё ещё смотрели невидящим взором.

- Ты слышишь меня? - Яков помахал ладонью перед её лицом. В груди девушки раздался клёкот. Низкие, гортанные и уже не такие ужасающие, звуки полились ритмичными переливами, их сменили странные урчащие хрипы, которые доносились из самых внутренностей. Монотонные и отрывистые, они пытались сложиться в какое-то слово или фразу.

- М-м-н-р-р-р-к-е-е-и-к.

Голова её заметалась, раскидывая локоны по подушке.

- Ме-не-э-э-р-и-и-к, - выталкивались звуки из полузакрытого рта и катились, подобно камушкам. Резкий рык прервал на секунду эту несущуюся абракадабру. И вдруг, как солнечный свет распадается в облаках на множество расходящихся лучей, так и этот ужасный рык распался на множество тяжёлых, низких голосов. Они журчали, причитали и стонали, независимо друг от друга, создавая немыслимую палитру звуков. Одни, переходя в хрипы, замолкали, их сменяли другие и искусно имитировали голоса зверей и птиц. Голоса то переливались, то свистели и булькали, как вода в котле, сливались в нечленораздельные звуки и опять срастались в строгий ритмический узор, немыслимым образом проецируя в сознание людей картины.

Прохладный свежий воздух, бурные реки, дикие степи, поющие птицы и потревоженные пески меж песчанных холмов живо предстали перед глазами, а быстрые кони, летящие высоко над землёй, врывались прямо в мозг и оставляли отпечатки копыт.

Присутствующие ошеломлённо взирали на это невероятное зрелище. Словно живая энергия исходила от этого пения и резонируя, пробирала до озноба.

Голоса диких зверей резко переходили в нечто похожее на мычание и срывались на кряканье. Ритм всё усиливался, лицо девушки перекосила гримасса ужаса.

- Менерик! Менерик! - кричала она и рвала на себе волосы.

Она выгнулась дугой, затем резко выпрямилась, вскинула горделиво голову и обвела комнату смотрящими внутрь себя глазами. От этого взгляда всем стало не по себе. Всем, кроме Чёрного, который с довольным видом наблюдал за мастерскими перевоплощениями.

Качаясь вперёд-назад, Лиза начала говорить своим голосом, чётко проговаривая каждое слово:

- Пурнам адах. Пурнам идам. Пурнам пурнам удасате.

Пурнам пурнам адайя пурнам ева авасиксьяте.

- Филолога сюда! Быстро! - крикнул кому-то Доктор.

- Не надо, - остановил его Чёрный. - Это санскрит. То - полнота, это - полнота. Взяв полноту из полноты, так же останется полнота. - И добавил совсем не понятное, - Ишавасья упанишад*.

Девушка повернула голову на сказанную фразу и уставилась на Чёрного.

- Тарнхари?

Чёрный вздрогнул.

- Аум! Крато смарга смаро крато Тарнхари! Смяра, смара!** - как заведённая повторяла Лиза.

Далее произошло совсем неожиданное. Такой прыти от Тарнхари никто не ожидал. Он подскочил к креслу и резко выбросил вперёд руку. Блеснувший ритуальный стилет, который он успел выхватить из недр своего одеяния, вошёл по самую рукоятку точно под левую грудь девушки. Она, казалось, даже не заметила нанесённого удара и продолжала проговаривать загадочные мантры.

- Са парьяджас чукрам акайям авринам - аснавирам судхам апапа видхам.***

Тарнхари невозмутимо с хрустом выдернул незапятнанный стилет. На белой сорочке виднелся только узкий порез и больше ничего не напоминало о смертельной, несовместимой с жизнью, ране.

Девушка молча смотрела перед собой.

- Невероятно! - не веря своим глазам промолвил Яков.

- Что и требовалось доказать, - Тарнхари отряхнул руки.

Доктор, до сих пор онемело стоявший сзади, произнёс:

- До сегодняшнего дня я думал, что перестал удивляться. Оказывается, это возможно! Я не просто удивлён, я поражён! А вот это гортанное извлечение звуков...

- Это горловое пение, мистики тут никакой нет. - Тарнхари оглянулся на девушку.- Любопытнее то, что эти возможности развиваются годами и сохранились они, да и то не в таком виде, только у некоторых северных шаманов. Чтобы неподготовленные связки извлекали такое! - он покачал головой. - Не знаю, как вы, а я получил большое наслаждение.

- Это было завораживающе. А что она вначале пыталась сказать? Как звала кого-то.

- Менерик, - подал голос молчавший до этого полноватый человек в круглых роговых очках и стриженным седым ёжиком на голове. Он в задумчивости потёр подбородок. - Это дух предков. Память предков, если хотите. Отсюда и гортанное пение, которым в совершенстве владели в тех краях, откуда гребень.

В разговор снова вмешался Доктор. Он уже пришёл в себя и только лёгкая бледность выдавала недавнее волнение.

- Александр Васильевич, позвольте полюбопытствовать, а причём тут санскрит? - робко спросил он.

- Санскрит - это всё, что осталось от арийского языка, так называемого, прото-, первоначального, на котором говорили гиперборейцы, прародители арийской расы.

Тарнхари, облокотившись на трость, задумчиво смотрел на девушку.

- Вот уж не думал, что мы встретимся, Фрейя.

- Кто бы мог подумать, - не унимался Доктор, - что маленькая вещица может хранить такое количество информации! Такие перспективы открываются, что моим подопечным даже и не снились!

Такой кристалл, пусть пока не обработанный, он искал всю свою жизнь. И он знал, как придать ему безупречную форму, чтобы заиграл, засверкал всеми гранями бриллиант, высцвечивая из мрака искрящиеся крупинки

Тарнхари метнул в него гневный взгляд.

- Для вас перспективы закончены. Ваше дело сейчас - Оператор. А девушку возьмёт под свою опеку Фиске. Яков Карлович, вы знаете, что делать.

Мрачный Яков возмутился.

- Но у меня своих дел хватает, чтобы ещё с девчонкой возиться!

- Ничего, Николас поможет.

Тарнхари посмотрел на пухлого Николаса, тот замахал руками.

- Ну, приставь к ней куклу свою, что ли.

Яков развернулся, услышав позади стон.

- Как её хоть зовут?

- Лиза. Её зовут Лиза, - доктор заметно погрустнел.

***

Девушка открыла глаза, щёки её порозовели и взглядом, ещё слегка затуманенным, но вполне осмысленным, она испуганно озиралась по сторонам.

Непередаваемое чувство, что она лишь телесная оболочка, наглухо обволакивающая внутреннюю пустоту, не покидало её. Куда ушли все силы и откуда взялось невероятное уныние? Точно такое же чувство она испытала после спиритического сеанса, когда ровным счётом ничего из того, что рассказывал потом Дино, она не помнила. Только как и тогда ей очень хотелось пить. Рот пекло.