Юлия Аксенова - Морок

Они уже сделали здесь все, что могли, даже засняли празднование, обставленное особо торжественно — с речами и тостами — в дирекции центра. Теперь съемочная группа с аппаратурой расположилась в холле, ожидая дальнейших распоряжений своего руководителя.

Виктор медленно шел по коридору. Многие двери были приоткрыты, доносились веселые возбужденные голоса и звяканье посуды. С первого дня своего приезда в Москву, еще тогда, после Нового года, Виктор мечтал о русском праздничном застолье. Он любил эту беспечную, раскрепощенную атмосферу; пьянел от веселья без оглядки, от неожиданных задушевных бесед с малознакомыми людьми; он даже научился в свое время пить водку рюмками, хотя вовсе не нуждался тогда в ее помощи для создания хорошего настроения.

Двое мужчин вывернули навстречу ему, возвращаясь, судя по запаху, из курилки, а судя по направлению, с лестничной клетки, которая с успехом заменяла им курилку. Они громко разговаривали, смеялись и едва не столкнулись с Виктором, который чудом успел увернуться.

От неожиданности Виктор совершенно автоматически пробормотал:

— Excuse me!

— У, извините , — одновременно воскликнул чуть не налетевший на пего полный русский средних лет и добавил, приветливо топорща усы: — Sorry. You're American journalist?

— Английский , — уточнил Виктор.

Познакомились. Собеседник назвался Георгием и представил своего коллегу.

Оба проявили готовность поддержать беседу.

Они стремительно и естественно перешли на «ты».

— Ты в командировке?

— Да.

— В Москве не впервые?

— Далеко не.

— Тебе все равно вечером некуда деваться. Пойдем, посидишь с нами.

Виктор не заставил повторять приглашение дважды. Отпустил своих и вернулся.

— Проходи, располагайся . — Георгий широко повел рукой, охватывая жестом огромную, как банкетный зал, неуютную комнату, заставленную какой-то громоздкой аппаратурой и компьютерами.

На расчищенном в углу комнаты пространстве красовался уже накрытый стол, но сотрудники — человек с десять — еще сидели на своих рабочих местах. Никто из них даже головы не поднял. Судя по доносившимся коротким восклицаниям, мужчины резались в какую-то сетевую игру-мочилку.

— Сейчас я тебя со всеми познакомлю , — пообещал Георгий.

— Сортир покажи, нашу гордость! — потребовал Женя, его спутник-курильщик.

Виктор не сразу понял, что Георгий — заведующий этой лабораторией. Все сотрудники обращались к нему панибратски, звали то Жорой, то Зоологом.

В лаборатории работали всего две женщины, да и те ушли довольно скоро: торопились домой, к своим семьям. Мужчины же, очевидно, собирались праздновать широко и долго. Только один рыпнулся было покинуть общество — очень молодой на вид, бледный и растерянный, которого все звали не иначе, как Жених.

— Куда?! — крикнули ему. — Мы пропить тебя должны!

— Еще два месяца , — попытался возразить тот.

— А тогда еще раз пропьем. Пока прорепетируем, предварительно.

Логика друзей или их бескомпромиссный напор убедили Жениха, и тот покорно взялся за телефон: отзвонить любимой, предупредить, что задержится.

Виктор с удовольствием принимал участие в общем веселье: шутил, хохотал над чужими шутками, подпевал под переходившую из рук в руки гитару знакомым и незнакомым песням. В уголку завязался задушевный разговор, но такой шумный и пьяный, что Виктор не спешил принять в нем участие: продолжал сидеть за общим столом.

Виктор не знал этой песни, но припев подхватил с энтузиазмом : «Эй, налейте, сволочи, налейте!»

Ему, как и остальным, естественно, снова наполнили рюмку. Виктор посмотрел на тяжелую, прозрачную влагу, и его легонько замутило. «Пора остановиться…»

— Что задумался, Виктор? Устал? Может, тебе достаточно, с непривычки-то?

Глаза Георгия — на удивление трезвые, хотя пил наравне со всеми, — вглядывались в лицо гостя внимательно и заботливо.

Мимолетное напряжение ушло, в груди разливалось тепло. Этот внимательный взгляд случайного знакомого — именно то, ради чего Виктор без колебаний согласился принять участие в вечеринке. Он видел совершенно ясно: Георгию действительно есть до него, заезжего малознакомого иностранца, дело; Георгию и правда не безразлично, сможет ли англичанин добраться домой и как будет себя чувствовать завтра утром. Виктор, как обычно, и верил, и не верил тому, что видел.

— Жора, ты забыл: я не первый раз в России и не впервые пью водку.

Он хотел произнести эту фразу легко и иронично, а водку лишь пригубить. Но оказалось, что акцент предательски усилился. Виктор сам почувствовал, как смешно выглядит, смущенно поднял вместе со всеми рюмку, чуть более сильно, чем нужно, стукнул ею о другие протянутые над столом емкости и, продолжая переживать неловкость, быстрыми глотками выпил жидкость до дна.

Откинулся на спинку стула и с улыбкой подумал по-русски: «Набрался я!»

— О-о-о! Это специально для нашего гостя , — крикнули из угла, прервав все более громкую и горячую беседу «по душам».

Виктор расхохотался вместе с остальными.

— Не надо, Смит, лучше оставайся у нас. Мы с Зоологом тут работенку тебе подыщем!

Автор реплики принялся перебирать варианты занятий, которые стоит предложить гостю. В игру включились и другие участники застолья.

Виктор смеялся дольше других: слово «подыщем» казалось непереносимо, тягостно уморительным. Он совсем обессилел от смеха.

Больше почти не пил. Кажется, Георгий следил, чтобы англичанину не наливали.

— Жора, объясни, почему тебя все зовут Зоологом?

— Разве ты не видишь, в каком зверинце мне приходится работать?

Георгий ответил нарочито громко, чтобы слышали сотрудники. Сотрудники не замедлили с возмущенной реакцией.

— Не верьте ему, Виктор!

— У него тачка из зоосада сбежала — вот и Зоолог.

— Тачка сбежала из зоосада? — произнес Виктор почти по слогам и в отчаянии признался: — Я не понимаю .

— Еще бы! Это так не расскажешь! Это надо видеть!

— Что?!

— Да ладно. Я тебе сейчас нарисую. Хотя… Слушай, Жених, у меня там фотография валяется, под клавой. Ну, та самая, ты помнишь? Принеси, а?

Спустя несколько минут напряженных поисков, которые велись силами всей лаборатории и благополучно завершились не под клавиатурой компьютера, а на приборной доске древнего на вид тренажера, Виктор держал в руках простенький любительский снимок. На снимке Георгий вальяжно опирался о капот своей машины.