Доктор Хаус - Виагра для дракона

– А ведь Ваня-Могила колдун. То есть, необученный, природный видящий. - Сделал я очередное за сегодняшний долгий день открытие. Отсюда и необъяснимый воровской фарт, легкость, с которой он избегал многочисленных покушений и спокойствие при столкновении с тварью, способной убить его движением пальца.

Конечно, одной магии недостаточно, чтобы стать королем преступного мира. Нужны безжалостность, звериная хватка и безупречная отвага. Все эти качества Иван Николаевич демонстрировал мне прямо сейчас, расслабленно ведя беседу с демоном-убийцей.

Входе того разговора я не только выяснил интересующие меня подробности, но и узнал причину, по которой Ваня-Могила согласился меня принять. Причину простую и очень личную. Сатанопуло не только подрывал бизнес Могилы, он забрал у Вани самое ценное в его жизни - сына. Единственного ребенка, о существовании которого, по идее, вообще никто не должен был знать. А Демиос как-то прознал.

И сейчас Ваня вынужден был просить помощи у одного демона, чтобы справиться с другим. Он буквально исповедовался передо мной, раскрывая все карты. Человек, перед которым трепетали матерые убийцы, рассказывал историю своей жизни.

История эта могла послужить сюжетом для целого мелодраматического сериала. Если упустить детали, не имеющие прямого отношения к описываемым дальше событиям, завязка сюжета произошла примерно лет двадцать назад. Именно тогда Иван Николаевич Могила нашел то, что возможно является самой большой ценностью нашей Земли, - Настоящую Любовь.

Ваня не всю жизнь был пузатым и лысым коротышкой с ледяным взглядом рыбьих глаз и тонкими бескровными губами. Когда-то молодой и кудрявый, похожий на популярного Рок-музыканта Макаревича, юный вор покорял девичьи сердца одно за другим, не задерживаясь в раскрывшихся объятиях долее одной-двух недель. Но однажды стрела беспощадного амура достала и его сердце.

Душной летней ночью Ваня встретил на дискотеке приморского городка черноволосую красавицу. Увидел ее глаза, вдохнул цветочный запах девичьего тела, скользнул взглядом, привычно оценивая стать, и понял, что пропал. Девушка (а Иван был у нее действительно первым) ответила ему взаимностью на вторую ночь. Это был тот случай «любви с первого взгляда», о которой большинство людей знают только из книг.

Столь редко Великая Любовь встречается на нашей Земле по простой причине: – хрупкая человеческая природа не выдерживает запредельной интенсивности страсти. Афродита и Адонис, Тристан и Изольда, Ромэо и Джульетта - в преданиях рода людского сказки о настоящей Любви всегда имеют печальный конец. Иван и его возлюбленная не стали исключением.

Их роман был обречен изначально, уже в силу нахождения на противоположных полюсах социальной пирамиды. Дочь первого секретаря райкома КПСС и молодой картежник-профессионал не могли иметь общего будущего.

Зато настоящее у них было такое, что о развязке их любовной истории, приведшей Ваню на нары, а его избранницу в элитную психиатрическую клинику, еще долго судачили в тюрьмах по всему Союзу. Было даже сложено несколько песен, вошедших в традиционный репертуар кабацких лабухов.

Как девушка смогла пройти все круги советского психиатрического ада и сохранить ребенка, история умалчивает. Но ребенок был. И любовь была.

А Ваня не только умудрился пронести ее через годы отсидки, он бережно хранил память о ней до сих пор. Хотя, даже получив такую возможность, семью с любимой так и не создал. То ли не позволили строгие законы воровского мира, толи просто хватило ума понять – совместная жизнь не сулит обоим ничего, кроме страданий.

Его избранница то же не обрела счастья. В качестве протеста против насилия со стороны родителей она избрала популярный для отпрысков власть имущих метод - алкоголизм. И, если до выхода Вани на волю, еще хоть как-то умудрялась сохранять человеческий облик, то после его освобождения дела пошли совсем плохо.

Убедившись, что любимый не собирается предлагать ей руку и сердце, ограничивая общение денежной помощью, пусть и не малой, бывшая спортсменка-комсомолка ушла в запой, закончившийся только с ее смертью.

Воровской закон не запрещал иметь детей вообще, но семью не признавал, как факт. И в этом была своя правда. Чтобы быть авторитетом среди волков, вор в законе не должен иметь чего либо, чем его можно было бы шантажировать. Особенно – любви.

Такова плата за власть, и Ваня согласился ее платить, ограничив контакты с наследником до минимума. Но совсем сына не забывал, продолжая поддерживать его деньгами и негласной опекой. И это несмотря на то, что отпрыск, мягко говоря, относился к папочке без должного пиетета. А именно, - открыто посылал Ваню вместе со всей его «воровской шушерой», отказываясь иметь с ними чего либо общего.

Молодой байкер, успевавший одновременно с ночными гонками по Московским улицам, учиться на Мехмате МГУ и зарабатывать неплохие деньги программированием, вызвал у меня невольное уважение. Да и зависть, надо сказать, то же. Василий Могильный вел тот образ жизни, о котором я мог только мечтать. Парень жил в удовольствие, и мог позволить себе послать на хрен все, что ему не нравилось. В том числе и воровской мир… - Даже денег не брал в последнее время, подлец! – Последняя фраза прозвучала в устах Вани-Могилы почти нежно.

Он на секунду задумался, мечтательно улыбаясь, потом помрачнел и продолжил, отрывисто и четко выговаривая каждое слово: – Я помогаю тебе не потому, что ненавижу Демиоса. И даже не потому, что ты спас мою шкуру, вовремя убрав снайпера. Это недостаточные причины, чтобы так подставляться.

Просто у меня нет другого выхода. Сатанопуло убьет мальчика, вне зависимости от того, что я предприму. Даже если застрелюсь, предварительно оформив на него все имущество, это не изменит судьбы моего сына. Я сильно сомневаюсь, что в человеческих силах изменить тут что-то. А ты, нелюдь, - может и в силах.

По крайне мере тут есть небольшой шанс. И, потом, ты избавил меня от необходимости решать, что делать с Борей. Должен же я хоть как-то тебя вознаградить. – Ваня грустно и как-то устало улыбнулся и протянул мне руку.

Я пожал ее, стараясь быть осторожным и не сломать ее тонкие и такие хрупкие человеческие кости. Странно, несмотря на то, что Иван Могила был убийцей, мне совсем не хотелось причинять ему боли.

Мне не хотелось причинять боли Ване, но это ничего не меняло. Если мне удастся выжить, я вернусь и принесу смерть всем обитателям его дома. Мы оба принадлежали к одной касте – убийц. Убийца должен убивать и, в конце концов, быть упокоенным более сильным, хитрым и дальновидным собратом.