Артур Кери - Призрак прошлого Рождества

Он только спросил:

— Оденешься?

— Как мне не хочется нацеплять этот эльфийский маскарад…

— Ну, мамины вещи тебе не подойдут, у нее размер куда больше. Так что, если не хочешь остаться в этом халате, то деваться некуда.

Я выругалась себе под нос и сердито вышла из комнаты.

— Вот отвез бы ты меня домой, как я просила, было бы куда деваться.

— А сколько тогда было бы у меня шансов тебя поцеловать, как только что?

— Сколько у снежинки в аду, — буркнула я, закрыла дверь прачечной, вытащила вещи из сушилки и оделась. Поверх груды стираного белья лежала пара шерстяных носков, и я их надела перед тем, как натянуть промокшие туфли.

Когда я открыла дверь, он ждал меня в кухне, и взгляд его окинул меня сверху донизу, оставив за собой след жара, как ласка или поцелуй.

— Белые носки портят ансамбль. И вообще это носки моего брата.

— Считай, что это его рождественское пожертвование моим замерзшим ногам. Куда едем?

— На кладбище.

— Так он сейчас напал не на сборщика пожертвований?

— Нет. На рабочего, который копал могилу.

— В такое время копают могилы?

— Смерть не останавливается подождать, пока пройдет Рождество.

Положив руку мне на спину, он вывел меня из дому. Ноги на каждом шаге весело звенели, предлагая веселиться и тем меня дьявольски раздражая. Поэтому я наклонилась и оторвала колокольчики ко всем чертям.

Наступила тишина. Райская.

Мы пролетели по улицам на рекордной скорости, и я только успела возблагодарить звезды, что в это время ночи не так уж много на дорогах машин.

Главные ворота кладбища были закрыты, но для вервольфа это не слишком большая проблема. Взломав замок и полностью распахнув ворота, мы въехали и повернули налево, по дороге, обсаженной голыми розовыми кустами.

— Кто сообщил об убийстве? — спросила я, с некоторым трепетом вглядываясь в ощетинившуюся надгробьями тьму. Кладбища не принадлежат к числу моих любимых мест. Слишком там много бродит призраков, и не все они из приятных.

— Анонимно, и слишком недолгий был звонок, чтобы удалось проследить.

— То есть совсем неизвестно, кто это был?

— Абсолютно.

— Необычно.

— Может быть, но мало кто хочет встревать в такое дело больше, чем необходимо.

Особенно когда дело касается поступков не-людей. И все равно сейчас мне это не нравилось, и я совершенно не понимала, почему именно.

Он заехал на стоянку и вылез из машины. Я прихватила колья и пальто и последовала его примеру, радуясь, что оторвала колокольчики от туфель. Жизнерадостный звон был бы несовместим с кладбищенской серьезностью.

Захлопнув дверь, я встала перед машиной.

— Где тело? — спросила я, оглядывая выстроившиеся по-солдатски надгробья. Здесь призраков не было, и это меня радовало. Не в настроении я сегодня слушать их болтовню.

Он слегка шевельнул ноздрями, потом взял меня за руку и сказал:

— Вот сюда.

Я не стала спрашивать, отчего он так уверен. Он оборотень, так что если в воздухе есть кровь, он ее учует. Но когда мы двинулись в путь, петляя среди надгробий, у меня по спине побежал холодок и руки покрылись гусиной кожей.

Что-то здесь присутствовало. Я замедлила шаг.

— Броуди…

— Я знаю, — тихо ответил он. — Прямо сейчас за нами кто-то крадется.

— И непонятно, кто это?

— Нет, они чуть с подветренной стороны. Но я слышу шаги. — Он чуть сжал мне руку, но если для ободрения, то ничего из этого не вышло. — Там кто-то один, так что проблем не будет.

— Для тебя — может быть, а я — человек.

И хотя драться я умею, но у меня и близко нет силы или быстроты не-человека. А это засада, потому что моя работа — драться с паршивыми овцами именно из этого стада.

— Чтобы напасть на тебя, надо будет пройти меня. Так что не волнуйся, не случится этого.

Я не смогла не улыбнуться. Вервольфы так уверены в собственных бойцовских качествах, что это иногда даже пугает. Но вот в данном случае это как раз чертовски было в масть.

К холодному воздуху примешался запах свежей земли, и через две-три минуты мы вышли к телу. Убитый лежал на спине возле трактора, прямо у свежевырытой могилы, и на его лице застыло недоумение, наводящее на мысль, что он даже не видел своего убийцу. На шее зияла прореха, сделанная чем-то зазубренным, но очень немного крови впиталось в воротник комбинезона и толстой куртки. Кто-то — наверное, наш вампир с поломанными клыками — высосал все.

— Зачем было копать могилу глубокой ночью? И без света?

— Сейчас такими вещами занимаются многие не-люди, и среди них многим не нужен свет, чтобы видеть ночью. Вот от этого человеком не пахнет. — Он выпустил мою руку и наклонился над телом. — Здесь держится запах, который я сегодня уже чуял. Но есть и другой, более слабый — который я нашел возле других жертв.

— Значит, у нас два вампира, которые могут быть между собой родственниками или нет, и они работают вместе. — Я всмотрелась в окружающую темноту. — Ты думаешь, они могут здесь прятаться?

— Не первые были бы вампы, устроившие себе дом на кладбище. В конечном счете отсюда и идут легенды про вампиров, встающих из могил.

— Но если наш сегодняшний вамп был настолько голоден, чтобы напасть на этого могильщика, он бы должен был напасть и раньше? Черт возьми, я там стояла вся такая замерзшая и заброшенная, и он никак не собирался на меня нападать?

— Может быть, почувствовал в тебе гнев, и решил, что слишком много будет воз…

Окончания я не расслышала, потому что из окружающей тьмы вылетело что-то длинное и тощее, устремляясь прямо ко мне. Мелькнуло белое лицо, а потом он налетел, выбил колья из руки и рухнул вместе со мной на землю.

От удара у меня дыхание отшибло и посыпались искры из глаз, но они очень быстро погасли от рычания вампира. Он прижимал меня всем телом к земле, и на каждом вдохе ощущался его запах — разрытая земля и немытое тело. Он оскалился, показав разбитые окровавленные клыки, подтверждающие подозрение, что могильщика убил он. И сейчас он еще на мне хотел нажраться.

Но в мои планы это не входило.

Я вздыбилась, чтобы его сбросить, но он оседлал меня как мустанга и хрипло засмеялся. Этот звук резко оборвался, когда мой кулак ударил его в лицо. Пусть я человек, но я сильная, и от моего удара нос у него лопнул, брызнув кровью во все стороны.

Он испустил горловое рычание — и внезапно ему ответил такой же звук. А потом он слетел с меня, отброшенный в ночь как мусорный мешок, и Броуди поднял меня на ноги.

— Цела? — спросил он отрывисто, и зеленые глаза светились тревогой за меня и гневом.

— Да, все нормально…

— Отлично. Подожди здесь, я с этим гадом разберусь.

— Броуди, нет! Подожди… Но я говорила уже в пустоту.

Потирая плечи, я осмотрелась. Тот, кто наблюдал за нами по дороге, сейчас наблюдал за мной, и от этого ощущения мурашки поползли по коже. Это было более старое зло, чем то, за которым погнался Броуди, и от него исходило какое-то странное чувство удовлетворения.