Вадим Деружинский - Книга вампиров

Вольтер видит в вампиризме только одно: невежество народа. Скорее всего, это лишь неуемный оптимизм (или скептицизм?) знаменитого просветителя эпохи. Иначе, как можно проходить мимо тех фактов, что целые деревни, доведенные до отчаяния страхом перед вампирами, оставляли свои насиженные места и уходили, кидая все имущество, за многие километры? И, кстати говоря, от чего они уходили? Вольтер (с присущей ему легкостью и поверхностностью в суждениях) не задумывается об этом. А ответ очевиден: они уходили от кладбища. В деревнях кладбище расположено близко с селением, что позволяет вампирам беспрепятственно добираться до людей. По этой же причине столь редки случаи вампиризма в городах (в России сенатский указ 1772 года запрещал «хоронить в черте города по всей территории Империи — во избежание эпидемий; все городские кладбища были ликвидированы, а новые располагали только за городскими заставами).

С великолепной легкостью Вольтер обвиняет родственников якобы вампиров в лжесвидетельстве. Помилуйте, будут ли нормальные люди желать эксгумации и позорной, жестокой казни близкого им, любимого человека? До какой же степени отчаяния нужно довести людей, решившихся на такое!

И с равной легкостью Вольтер подвергает сомнению достоверность протоколов многочисленных следственных комиссий на том основании, что не может объяснить результатов их работы и природу явления: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, вот и все. Позиция Вольтера самая простая — и, вместе с тем, менее всего научная.

Следует сказать, что исследователи эпохи Вольтера рассматривали феномен со своей особой точки зрения. Прежде всего, все они были религиозны, и сами просветители, включая Вольтера, верили в Бога! А отсюда нелепые попытки объяснить вампиризм происками сатаны и т. п. Эти объяснения не объясняли ничего. Орешек оказался не по зубам науке той эпохи.

Рисунок Крукшанка. Герой его просыпается, среди ночи и приходит в ужас при виде… одежды, которую сам накануне разбросал по комнате. Художник в рисунке отразил скепсис просвещенных европейцев: мол, наши «фантомы» нередко оказываются всего лишь следствием такого рода оптических иллюзий

Часть исследователей (сам Вольтер, Кальме, Бенуа XIV и др.) признали, что «нечто» такое действительно существует, но, покопавшись в этом «нечто», обнаружили, что не могут найти ему никаких приемлемых (лежащих вне теологии) объяснений, и сами это «нечто» признали несуществующим. Собственно говоря, у них не было другого выхода. Не стоит забывать, что тот же Вольтер отвергал существование метеоритов и жестоко высмеивал тех, кто приносил ему «небесные камни». И он не мог поступать иначе, поскольку просветительство заключалось в отвержении старых догм и научных воззрений, а верным признавалось только то, что было понятно и созвучно модным теориям.

Вампиризм же понятен не был. Это и предопределило судьбу вампирологии: набравшее мощь просветительство одержало победу, и к концу XVIII века вампирология оказалась под запретом.

Обозначим территории, охваченные вампиризмом, на карте Европы. Они сольются в единую область, границами которой станет круг с центром в Карпатах — между истоками рек Прут и Тиса, а радиус круга составит около 800 километров.

Нанесем на карту места первых появлений вампиризма в Европе, затем — места последующего его проникновения. И станет ясно видимой картина постепенного заполнения этого круга: с нижней его части (от условной линии, соединяющей албанскую Тирану и болгарскую Варну) на Запад, Север, Восток: до Германии, Польши, России.

Эти несложные операции совершенно очевидно показывают, что вампиризм (болезнь ли это или предрассудки) распространялся в Юго-Восточной Европе подобно эпидемии, а источником (эпицентром) являлась граница с Турцией, владевшей в то время Грецией и Болгарией. Если полагать вампиризм предрассудком, заразившим от турок умы южных, а затем западных и восточных славян, то неминуемо возникает вопрос: каким образом этот предрассудок смог перешагнуть через барьеры религиозной, социальной, культурной и национальной самобытности?

Немецкая гравюра XVI века, изображающая дьявола

Прежде всего, славяне — весьма разнородная масса, единая лишь языковыми чертами, древними национальными корнями и христианской религией. Хотя славяне и признавали во все времена свою солидарность, им так и не удалось создать единое государство, которое объединило бы все славянские народы.

Европа всегда делилась на три части: романскую, германскую и славянскую, но взаимопроникновение культур никогда не позволяло провести конкретную границу между тремя европейскими началами.

Католическая Польша, например, имела в те годы гораздо больше общего с западноевропейскими народами, чем с южными славянами. Поляков (как и чехов) трудно обвинять в дикости и приверженности к предрассудкам, но, согласно источникам, вампиризм в Южной Польше был достаточно широко распространен. И, кроме того, источники называют другие неславянские территории, где свирепствовал вампиризм: у греков, румын, австрийцев, южных немцев, албанцев, венгров. Это показывает несостоятельность оценки вампиризма как предрассудка. Распространению заразы не смогли помешать ни этнические, ни культурные, ни религиозные отличия соседствующих европейских народов.

Если же отнестись к приходу вампиризма в эти страны как к эпидемии инфекции, то будет видна схожесть происшедшего с распространением чумы, холеры, оспы и других болезней, не раз посещавших Европу.

Вампиризм пришел в христианскую Европу из мусульманской Турции. Известно, что погребальные традиции Востока отличаются от европейских. Во всех арабских странах мусульманские традиции предписывают класть тело покойника на специальные погребальные носилки — тобут и относить на кладбище в день смерти, до захода солнца. Гробы мусульмане никогда не использовали, а укутывали тело в саван и опускали его в вертикальную могилу, внизу которой находилась выдолбленная ниша для покойника. Труп помещали в нишу, которую затем замуровывали, а шахту засыпали землей. Аналогичные традиции существовали и у евреев, погребавших умерших перед заходом солнца в тот самый день, когда они умерли.

Столь поспешные похороны, принятые повсеместно на Ближнем Востоке и, что важно для нас, в Турции, в значительной (или даже решающей) мере способствовали распространению вампиризма в тех краях.