Юрий Леж - Леж Юрий

- Быстрее...

Стоящий ближе всех Алексей отреагировал на её слова автоматически, отдергивая завесу и тут же вдыхая ударивший в лицо теплый, показавшийся после ночной прогулки по заросшему кустами полю и брождению по пустым комнатам "Черного дома", даже горячим, воздух. Отлично подогретое для отдыха помещение за черной бархатной портьерой оказалось до боли, до спазмов в горле знакомым.

У невысокого бортика бассейна с чуть теплой водой стояла, уперевшись в него руками и высоко отклячив симпатичную попку, обнаженная девица, а позади нее исполнял свои мужские обязанности совсем молоденький паренек с полузакрытыми от наслаждения глазами и чуть приоткрытым ртом. Его ритмичные, обыденные движения завораживали, как блестящий шарик или кристалл в руках гипнотизера, и в такт им вдруг начала приоткрываться дверь позади этой знакомой, но впервые увиденной живыми, парочки...

Еще до конца не поняв, не осознав, что же сейчас должно произойти в комнате, Ворон шагнул вперед, за портьеру, и тут же мир наполнился звуками: едва слышным гудением электротэнов в парилке, пощелкиванием реле, журчанием воды, льющейся из плохо закрытого кем-то крана, пыхтением и вздохами наслаждающейся друг другом парочки у бассейна, невнятной, но хорошо различимой возней за соседствующей с выходом из Зеркальной Комнаты альковной портьерой...

Как ухитрилась одновременно с ним проскользнуть в комнату Маха, Алексей не заметил и не понял. Но в тот момент, когда дверь за спиной юноши у бассейна открылась и в помещение, крадучись, вошел еще один человек, рыжая, маленькая девка стояла рядом со штурмовиком.

Вошедшего Ворон признал мгновенно. Именно ему несколько дней назад он стрелял по ногам, именно он лежал мертвый и холодный на полу Зеркальной Комнаты. Но сейчас живой и невредимый оборотень, мгновенно уловив опасность, чуть склонив голову, буравил Алексея тяжелым взглядом своих разноцветных глаз. Наверное, этот пристальный, злой и обеспокоенный взгляд смог на мгновения скрыть от штурмовика истинные намерения оборотня. И когда, без разбега, прямо от дверей тот прыгнул на Ворона, время невероятным образом замедлило свой ход. Алексей, с труднопередаваемой тоской в душе, понял, что не успевает... ни достать из-за пояса пистолет, ни выстрелить, защищая своих товарищей, стоящих за его спиной... еще мгновение-другое, и тяжелое, налитое ненавистью тело оборотня собьет его с ног, клыки вонзятся в шею и... все еще инстинктивно он тащил и тащил пистолет, в душе уже согласившись со своей обреченностью... как рядом, в полушаге, оглушительном взрывом в тесном помещении рявкнул выстрел...

Пуля оборвала прыжок оборотня, изменила его траекторию, и тяжелое, почти мертвое тело рухнуло в двух шагах, чуть левее Ворона на подогретый, красивый кафельный пол, выгнулось дугой и - стало совсем мертвым...

Каким образом Маха успел достать старенький, затертый множеством прикосновений револьвер, прицелиться, нажать на спусковой крючок, не смог понять никто. А она, уже запихнув оружие обратно куда-то под бушлат, не обращая внимания на выпученные глаза и окончательно открывшийся рот паренька, все еще продолжающего свои древние движения, ласково взяла Алексея за руку и зачастила, приговаривая:

- Это ничего... не твоя беда, он же в полтора раза почти быстрее... тут никто бы не успел... а ты не думай, все правильно сделал, как надо было... ты пока присядь... вот, давай-ка сюда...

Все еще пребывая в шоке, Ворон покорно пристроился на краю бассейна, совсем неподалеку от пребывающей в не меньшем шоке парочки, которую, впрочем, вывел из их состояния резкий и властный голос Голицына, с ходу объявившего:

- Всем оставаться на местах! Жандармский Корпус! Специальная операция!!!

И тут же, практически без паузы, подполковник ткнул пальцем в наконец-то завершивших любовную игру Санчо и Танюху:

- Вы! Перейдите вот сюда, сядьте и ждите...

Послушные повелению жандарма, все еще оглушенные звуком выстрела, падением мертвого тела, неожиданно возникшими в помещении мужчинами и женщинами в похожей, как военная форма, одежде, молодые люди, даже не прикрывая наготы руками, как это обычно бывает, перешли от бассейна на лавочку у стены и покорно сели рядышком, как два манекена.

- Ворон, проконтролируй тут... - обратился было Голицын к Алексею, но его перебила Маха:

- Я прослежу, делай, что надо...

Подполковник бросил быстрый взгляд на худенькую, маленькую девку, на распластавшееся тело оборотня... и уже через несколько секунд из соседней комнаты доносился его голос, отдающий распоряжения по телефону: "Пятерых ко мне, в сауну в подвале, с ними трех экспертов, вызовите труповозку, как приедет - проводите сюда же санитаров. Всё сделать скрытно, гостей в залах и комнатах не пугать, удостоверениями не размахивать! Исполняйте!"

Маха, непонятно как и когда успевшая сбегать в соседнюю комнату и остаться при этом незамеченной подполковником, присела рядом с Алексеем на бортик бассейна и сунула ему в руки красивую, граненую бутылку наполненную темной янтарной жидкостью.

- Ты выпей, - посоветовала она штурмовику. - Полегчает, отпустит быстрее... и я с тобой выпью, чтоб не скучно и за компанию...

Она едва успела запрокинуть бутылку, чтобы хлебнуть ароматный напиток прямо из горлышка, как прикрывающая альков портьера откинулась, и только-только заметивший что-то неладное, происходящее в соседнем помещении, Степка шагнул было из глубины интимного уголка в заполненную посторонними людьми комнату.

- А ну, брысь! - зло скомандовала недовольная тем, что её оторвали от коньяка, Маха. - Не видишь, что ли - жандармская операция!

Она кивнула на смирно стоящих у стены репортершу и Сову в дядиных еще комбезах, распахнутых от жары бушлатах и кажущихся странными в этом мире яловых сапогах.

- Сидите там тихо, - продолжила Маха, указывая горлышком бутылки за спину Степки. - И ждете, когда за вами придут... Марш!

Наверное, если бы вместо странных девиц в полувоенной одежде по комнате шустрили привычные широкоплечие молодчики Жандармского Корпуса, Степка и смог бы найти нужные слова, чтобы затребовать для разговора их начальство, ну, или, по крайней мере, сделать вид, что затребует. Но при взгляде на Нину, Сову, а особенно почему-то Маху, ему совершенно расхотелось задавать вопросы и чего-то требовать. Он молча отступил назад, задергивая портьеру и что-то невнятно объясняя своим сокоешникам больше жестами, чем словами. В голове у Степки внезапно всплыл невольно подслушанный давным-давно монолог отца. Тот, объясняясь с кем-то из пришедших к нему на дом просителей, говорил: "Нет, уж. За дело против жандармерии я не возьмусь и под угрозой Страшного Суда. Вы, милостивый государь, просто понять не в состоянии, что же это за организация такая - Жандармский Корпус. Держаться от них надо как можно дальше, а уж если так получилось, что пересеклись ваши пути-дорожки, то лучше всего - улыбаться и кланяться... кланяться беспрестанно и выполнять все, что они скажут..."