Скотт Сиглер - Клон Дьявола

Тут он почувствовал, что Муки все же просунула голову меж его икр. Он резко свел ноги вместе, но голова Муки и плечи уже проскользнули наружу. Свен еще крепче сжал ноги и протянул вниз правую руку, кончики пальцев скользнули под собачий ошейник.

— Муки, черт тебя дери, стоять!

Муки рванулась, дернув Свена вперед. Ложе дробовика задело косяк, и ружье повалилось за порог. Свен инстинктивно выбросил правую руку схватить его, и в этот момент Муки вылетела с крыльца и метнулась к коровнику.

— Муки! Стоять!

Муки не остановилась.

Свен бросился за ней. Как только он сбежал с крыльца, оставив безопасный домашний кров, на него набросился ветер и едва не сбил с ног. Снег летел с такой силой, что жалил лицо и руки.

На бегу Свен дослал патрон в патронник.

Муки стояла перед большой откатной дверью коровника, лая так отчаянно, что с сотрясающейся морды летела слюна — длинными тоненькими нитями, завиваясь вокруг носа и головы.

Свен, держа ружье правой рукой, расставил ноги и заскользил по снегу. Муки была так занята облаиванием двери, что заметила своего хозяина слишком поздно. Она было повернулась бежать, но левая рука Свена схватила собаку за шкирку и высоко подняла.

— Плохая собака! Плохая!

Длинный пушистый хвост Муки поджался меж задних лап, и она принялась визжать.

— Да прекрати ты, поганка! Если я сказал «стоять», значит, надо стоять!

Что-то с силой врезалось в дверь изнутри. Свен схватился обеими руками за ружье. Муки полетела на землю. Свен направил «моссберг» на дверь. Муки шмыгнула ему за спину.

Даже при таком ветре Свен учуял запах… паленой шерсти?

Истошный рев коров, тяжелые удары, треск ломающегося дерева и… еще какой-то звук… рычание? Что-то внутри творилось с его коровами. Точно не болезнь, и уж черта с два Свен будет «держаться подальше» от коровника, если какой-то хищник жрет его коров!

Тяжело дыша от всплеска адреналина и странного чувства отчаяния, Свен сжимал в правой руке дробовик, не снимая пальца со спускового крючка, а левой ухватился за черную ручку сдвижной двери. Потянув, он приоткрыл ее на дюйм — ровно настолько, чтобы одним глазом заглянуть внутрь.

Лавиной хлынули запахи: дерьма, животного страха, паленой шерсти… и тяжелый запах крови. Девяносто охваченных паникой коров в помещении, рассчитанном на пятьдесят спокойных. Они бегали вперед-назад, будто ища выхода, врезались в стойла, в стены, друг в дружку. Кровью были забрызганы стены, кипы сена, сами коровы. На полу — красные длинные липкие потеки и отпечатки копыт. Прямо перед ботинком Свена длинной змеей от одной стены коровника до другой вилось содержимое кишечника; его влажную поверхность облепляли грязь и сено.

Свен вертел головой — стараясь разглядеть помещение под разными углами и найти источник опасности. Он не собирался полностью открывать дверь, пока не поймет, с чем имеет дело. Свен вытянул шею, пытаясь заглянуть за подвижную массу скота. И мельком увидел изуродованные коровьи трупы, растерзанные так, что их шкуры казались ярко-красными с темно-красными отметинами, а не черно-белыми.

Бум!

Корова врезалась в дверь, и Свен отпрыгнул назад. В груди от страха похолодело — он пригнулся и посмотрел внутрь. Корова опять бросилась на дверь: удар был такой, будто в нее ударила молния.

Бирки в ухе нет. Это его корова.

Еще две коровы присоединились к ней, возможно учуяв шанс выскочить на волю.

Бам-бам-бам!

Все три ударили в дверь — почти пять тысяч фунтов отчаявшихся животных. Свен изумленно смотрел, как первая корова ударила вновь — на этот раз с такой силой, что кожа между глаз лопнула от середины носа и до точки за ушами. Кровь хлынула вниз по морде, но вместо того чтобы остановиться, животное вновь устремилось вперед.

Вам!

Ни у одной из этих трех не было бирок. Это его коровы. Надо вывести свое стадо. Оно уже увидело путь на волю — даже если он закроет дверь, они разобьются насмерть, пытаясь убежать из этого ада. Если он выпустит их, то сможет застрелить хищника, а потом они с Муки соберут стадо и загонят обратно.

Свен приставил ружье к двери и взялся обеими руками за заиндевевшую ручку. Коровы продолжали бить в дверь, при каждом ударе на мгновение сбивая ее с направляющей роликов. Он налег со всей силы, взрывая снег каблуками, пытаясь двигать дверь частыми рывками. От ударов дверь угрожающе скрипела и вибрировала. Первая корова — голова в крови, лоскутья кожи свисают с носа и морды — наполовину протиснулась в щель, застряв в ней плечами. Она вытолкнула низ двери наружу, тем самым сместив ролики с направляющей. Свен снова потянул изо всех сил, но не смог даже сдвинуть дверь с места. Коровы продолжали неистово молотить в нее.

Еще одна корова высунулась вслед за первой, прорываясь вперед, пытаясь переползти у той по спине, продраться через щель, острыми копытами молотя по голове, что была под ними. Свен откинулся назад и всем своим весом налег на дверь та не двигалась.

Бам-бам-бам!

Словно выстрел, треснуло дерево. Свен глянул вверх: левый ролик почти оторван.

Бам-бам-бам!

Вышибло все ролики и шрапнелью сыпануло в снег. Десять футов высотой, восемь шириной и три дюйма толщиной — дверь упала, как подъемный мост.

Свен не успел отскочить.

Дверь из толстого дерева выбила облако крутящегося снега, рухнув на землю и… на его ногу, чуть выше лодыжки. Малая и большая берцовые кости хрустнули, как свежие морковки.

С выпученными побелевшими глазами, с покрытыми пеной мордами, коровы с ревом устремились наружу, словно единый объятый ужасом организм. Каждый гулкий шаг, каждый удар копытом по двери бил по сломанной ноге Свена, прижимая к земле, не давая ее вытащить. Его крики влились в панические вопли охваченного паникой стада.

Некоторые коровы спотыкались и падали. Сзади напирали, обегали вокруг, скакали прямо по упавшим. Животных словно выпирало из коровника — как бело-красное облако газа, они устремлялись прочь, через укрытое снегом поле — в нарастающий шторм.

Свен лежал в снегу, крепко зажмурившись, оскалив зубы и широко распахнув рот в беззвучном мучительном крике. Он пытался высвободить ногу, но малейшее движение раздирало тело жгучей болью. Крутящиеся черные точки затуманивали зрение. Яростно мотнув головой, он ненадолго отогнал их. Из ботинок вытекала кровь, пятная снег расползающейся красной жижей.

Больно, не больно — но надо как-то выбираться, даже если для этого придется оторвать собственную ногу. Существо, которое перерезало коров, все еще там, внутри. Превозмогая муку, Свен сел и просунул пальцы под дверь. Надо лишь чуть-чуть приподнять…

Его старые, натруженные мускулы взбугрились, когда он отчаянно попытался поднять трехсотфунтовую дверь. Дерево приподнялось буквально на долю дюйма, но этого оказалось достаточно, чтобы он удвоил усилия. Вот она поднялась еще на полдюйма и… внезапно рухнула вниз, будто ей повелел сам Господь.