Джеймс Херберт - Логово

Нелли хотела, чтобы он сообщил, вечно она паникует, дура. Всю жизнь прожила тут, родилась, выросла, никого не боялась до лондонского Нашествия. Так-то вот. Очень она тогда испугалась. До сих пор мышей боится. Хорошо, что они в дом не пошли, а то стали бы ее расспрашивать. Она бы им все выложила. Вздуть бы ее хорошенько. Тогда узнала бы, как болтать. Вот вздул ее — когда же это было? — лет семь назад. А не спал он с ней все десять. Земля высасывает все соки.

Им он сказал: нет, мистеры, ничего тут нет. Да и на самом деле нет ничего особенного. Вот если он заметит что-то необычное, тогда, конечно, сообщит. Это же в его интересах, разве не так? Довольны они были, когда уходили, а он сидел на тракторе и не отрываясь глядел им в спины.

Ладно, сегодня он положит еще яду, и побольше. Сделает все что нужно, только им его не запугать. Что они знают о фермерских делах? Он сам о себе позаботится. А теперь пора позаботиться о желудке. Есть хочется, как никогда.

Ступив на твердую землю, он постучал ногами, чтобы сбить прилипшую к ботинкам глину. Нелли он ничего не скажет о визитерах, а то она опять заведет свою волынку. Тяжело шагая по двору, он все бурчал себе под нос, что с фермерством надо было кончать лет двадцать назад, когда еще не ушла молодость. Оба его сына, жалкие трусы, сбежали еще сосунками. Теперь они на торговом флоте. А могли бы остаться тут и помочь ему. Вот тебе и образование. Он помедлил немного перед дверью старого, с осыпающейся штукатуркой двухэтажного дома. Поднял ногу, держась рукой за дверную раму, и, ворча, скинул ботинок.

Но пока он стоял, балансируя на одной ноге, ему вдруг пришло в голову, что во дворе как-то необычно тихо. Не то чтобы здесь обязательно должен был быть шум, но какое-то движение все-таки должно было быть. А тут ничего. Даже птицы не поют. Разве...

Он опять повернулся к двери и уставился на нее. Разве вот... едва слышное царапанье внутри.

Ничего не понимая, он приложил ухо к двери и прислушался. Опять до него донеслось царапанье, словно кошка пробежала по деревянному полу за бумажным шариком. Однако так громко ни одна кошка не бегает. Вуллард выпрямил спину и выругался, удивленный собственным странным поведением. Стоит тут и подслушивает, как старуха! Это все визитеры, они его взбаламутили своими дурацкими вопросами о чертовых крысах. Он схватился за ручку двери и, не раздумывая больше, широко распахнул ее в узкую прихожую.

— Господи Боже мой... — проговорил он еле слышно.

Вся его ярость куда-то испарилась, когда он увидел то, что увидел. Столпотворение черных зверей, которые копошились на полу, карабкались друг через друга, входили и выходили в открытые двери, лезли на стены, словно стараясь вырваться из массы сородичей, взбегали по лестнице и рвали в клочья что-то окровавленное, что лежало там. Нелли сверху смотрела прямо в глаза своему мужу, но смотрела уже мертвым взглядом. Рукой она все еще держалась за перила, отчего не соскользнула вниз, а так и лежала на ступенях на спине, словно поскользнулась, когда убегала, но успела повернуться и ухватиться за перила, а потом уже крысы потащили ее вниз, кусая за ноги, бегая по ее телу, погружая зубы в ее груди.

Пока он смотрел, пальцы у нее начали разжиматься, потому что крыса перегрызла сухожилия на запястье, и ее тело заскользило вниз, увлекая за собой не желавших расставаться с добычей крыс. Но голову она все еще держала прямо, словно не хотела отводить от него глаз, а на самом деле он видел, что это крыса забралась ей под подбородок и терзает ее горло.

Она скатилась к подножию лестницы и так и осталась лежать с высоко задранными ногами поверх из-за множества мечущихся внизу крыс, зато голова у нее упала набок, и он облегченно вздохнул, не чувствуя больше на себе ее притягивающего взгляда.

Фермер бросился в комнату, вновь обретя свою ярость, и стал бить единственным ботинком по черным спинам, пока не поскользнулся на подвижном ковре из черного меха и, в отчаянии цепляясь за стены, не упал на колени. Он попытался ползти к двери, но крысы уже примерили к нему свои острые зубы и принялись рвать его в клочья, как до него его жену.

И все же фермер упрямо двигался вперед, хотя необутая нога уже была вся искусана и изгрызена. Он хотел защитить лицо и для этого поднять руки, но крысы повисли на них, и он не в силах был даже пошевелить ими. Тогда он замер на четвереньках, не видя больше за крысами жены, а вскоре под их тяжестью вовсе рухнул на пол и исчез под мечущейся туда-сюда живой массой.

Пендер заглянул в могилу и содрогнулся, увидав останки двух людей, их чуть ли не дочиста обглоданные кости. Один скелет, частично лежавший в гробу, был быстро идентифицирован посетителями кладбища. Он принадлежал за день до того похороненной старухе. Зато кому принадлежал второй, они могли только гадать. В конце концов было решено, что это викарий церкви Невинных Младенцев, потому что его нигде не могли найти.

Кровь пропитала могильные стены, удобрила почву, залила сдвинутую крышку гроба. Пендер не понимал, как все произошло. Может, викарий шел в церковь рано утром, услышал шум с кладбища и пошел посмотреть? А потом, увидев, что здесь происходит, потерял сознание и свалился в могилу? Или его туда свалили? И могли ли крысы, даже самые большие, сотворить все это? Пендер недоверчиво покачал головой. Крысы не роют норы, значит, они не могли раскопать труп. По крайней мере, нормальные крысы не могли. Неожиданно его размышления были прерваны.

— Мистер Пендер? Мне сказали, вы можете это объяснить.

Пендер даже улыбнулся наивному полицейскому оптимизму.

— Не уверен, — сказал он.

Он повернулся спиной к могиле и пошел к невысокой, не больше фута, церковной ограде. Полицейский последовал за ним. Пендер присел на железную перекладину и провел ладонью по жесткому подбородку. Возле входа на кладбище стояли несколько человек, и ни один из них не смотрел в сторону могилы. Там были занятые беседой Уитни-Эванс, и Алекс Милтон, и рапортующий инспектору по безопасности о ничего не давшем утреннем опросе населения Денисон, и еще несколько человек, неизвестных Пендеру, наверняка из районного начальства. Старший учитель Вик Уиттейкер успокаивал Дженни, обняв ее за плечи. Почему он не уведет ее отсюда, от этой проклятой могилы, не понимал Пендер.

— Сэр, вы мне что-нибудь сообщите? — спросил, наклонившись над скрюченным крысоловом, полицейский. Пендер поднял голову и пожал плечами.

— Мы думаем, это крысы, — сказал он. Полицейский заметно побледнел.

— Вы думаете, черные крысы? Те самые, что были в Лондоне? Пендер кивнул.

— Похоже.

Неожиданно он встал и посмотрел прямо в лицо полицейскому.

— Слушайте, я думаю, вам надо всех, кто имеется сейчас в вашем распоряжении, пригласить сюда. Кажется, они начали действовать, и чем быстрее полиция будет введена в курс дела, тем лучше.