Томас Гунциг - 10000 литров чистого ужаса

— Я не понимаю. Где Кати? Как она могла… исчезнуть?

— Не знаю. Мы вообще не знаем, что произошло.

— Здесь ошивается какой-то бродяга. Больной на голову. Это он напал на меня и сбросил в озеро. Ах ты, черт! Значит, этот псих куда-то уволок Кати. Надо идти искать. Черт!

Марк повернулся к нему. Лицо у него было зверское.

— Я никуда не пойду, пока не приедет полиция. Искать — это их работа. Мало ли, вдруг тот тип, что на вас напал, вооружен… Откуда я знаю… Мало ли, кто это может быть… Безопаснее для всех нас остаться здесь и ждать… Я отсюда ни шагу не сделаю.

— Ну, ты и смельчак! — превозмогая боль, усмехнулся Джей-Си.

— Отвянь. Тебя стукнули по голове, да ты еще и под кайфом. Так что лучше заткнись.

Джей-Си медленно сел. Когда он принял вертикальное положение, его едва не вывернуло наизнанку — так стало скверно. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул прохладный воздух. Боль, разлившаяся было по всему телу, мало-помалу локализовалась в правой руке и голове и стала терпимой.

— Где моя одежда?

Марк посмотрел на него так, словно видел воочию операцию на открытом сердце.

— Тебе бы лучше полежать. Еще полчаса назад ты был скорее мертв, чем жив. Да ты сам и шнурки завязать не сможешь.

— Ты не врач.

— Ты тоже.

Джей-Си вздохнул. Спор отнимал слишком много сил. Он заметил в углу кучу тряпья. Марк поймал его взгляд.

— Твоя одежда мокрая.

Джей-Си встал. Голова немного кружилась, но ноги слушались. Он направился к лестнице и поднялся в спальню.

Войдя, он почувствовал себя так, будто вернулся домой после долгих лет отсутствия. Увидел валявшийся в углу вибратор, окурок косяка, смятые простыни, вдохнул запах Кати. У него сжалось сердце. Кати, конечно, дура, но ему была невыносима мысль, что она в опасности, что ей больно или страшно, что она совсем одна. Она терпеть не могла оставаться одна, он помнил, как она ему об этом говорила. Ей наверняка очень плохо сейчас…

Джей-Си сел на кровать, взял окурок косяка, прикурил. Глубоко затянулся, сказав себе, что действие травки поможет превозмочь боль. Выждав немного, он встал и полез в свой чемодан за чистой одеждой.

Вскоре он спустился в гостиную в чистых джинсах, кожаных кроссовках, пуловере из полартека и куртке из гортекса. Марк посмотрел на него как на законченного психа.

— Ну, и куда ты собрался?

— Попробую поискать Кати. А ты оставайся, если хочешь, так, наверно, даже лучше. Если ребята вернутся с полицией, скажешь, что я ушел к озеру.

Джей-Си говорил, выдвигая один за другим ящики буфета. Издав победный клич, он продемонстрировал свою находку — старенький карманный фонарик.

— Вот видишь, ничего-то вы без меня не можете. Стоило только как следует поискать. А с чем же они ушли?

— С керосиновой лампой… Слушай… Я не стану тебя удерживать, но ты все-таки придурок. Не железный же ты, в конце концов.

Джей-Си выпрямился. В правой руке он крепко держал большой кухонный нож.

— Этот ублюдок, что напал на меня, тоже.

Марк смотрел вслед Джей-Си. Он провожал его глазами, пока тот шагал, прихрамывая, к лесу, и, когда темный силуэт скрылся из виду, покачал головой.

— Вот придурок-то! — произнес он вслух.

Потом, не зная, что теперь делать, поставил чайник, заварил себе кофе, сел с дымящейся чашкой на диван и стал пить маленькими глотками.

Горький напиток взбодрил его. Он прикинул, что хорошим шагом, пожалуй, сможет догнать Ивану и Патриса, но одумался. Это ничего не изменит, а выходить одному опасно. Для всех лучше, если кто-то — пусть это будет он, — останется в доме «на всякий случай»…

Вопрос «на какой случай?» пришел ему в голову, но он от него отмахнулся, пожав плечами, и в задумчивости уставился на сложный узор толстого шерстяного ковра на полу. Вышитых на нем стилизованных зверей трудно было опознать. Кажется, собаки, летучие мыши, жуки, улитки, киты. Еще какие-то крошечные фигурки, и вовсе неразличимые в грубой вышивке. Марк не сразу понял, почему от их вида ему стало не по себе, потом всмотрелся получше и сообразил: все эти крошечные фигурки лежали по большей части скрюченные.

«Трупики», — подумалось ему.

В самой середине ковер был чуть-чуть приподнят — Марк не замечал этого раньше. Как будто под ним лежало что-то круглое. Лениво вытянув ногу, Марк зацепил ковер каблуком и потянул к себе.

Под ковром оказался люк.

Несколько мгновений Марк постоял, раздумывая, что ему делать с этим открытием. Это ход в подпол, решил он. А в подполе, наверное, найдутся фонари или другие вещи, которые могут пригодиться.

Делать ему все равно было больше нечего, кроме как ждать в одиночестве в гостиной. Он нагнулся и потянул за кольцо.

Люк легко открылся. Темень внизу была такая, словно посреди гостиной образовался абсолютно черный прямоугольник. Даже свет электрических ламп, который должен был бы рассеять эту тьму, ничего не освещал: его, казалось, всасывала черная пустота. Из люка потянуло сыростью и как будто солью — так пахнет овощной суп, остывая. И больше ничего — ни звука, ни отголоска, ни дуновения.

Марк посмотрел по сторонам и остановился на большой пепельнице из какого-то синего камня. Он взял ее — тяжелая, не меньше килограмма. Громоздкая, никому не нужная безделица, уродливая к тому же. На миг он задумался, не обидится ли на него тетя Патриса, потом решил, что в ее нынешнем состоянии она и не вспомнит об этой пепельнице из синего камня. И он бросил ее в люк. Подождал — но так ничего и не услышал. Это было странно. Такой тяжелый предмет по идее должен был упасть на твердую поверхность с довольно громким стуком, а при том, какая тишина стояла в доме, он не мог этот стук не услышать. Может быть, внизу была вода? Но тогда он услышал бы характерный всплеск.

Марк лег на пол и заглянул в черную дыру. Он ощутил лицом холодный сквозняк. Вытянул руку — та исчезла в темноте. Как будто ее отрезали на уровне бицепса. Пошарив, он наткнулся пальцами на что-то твердое — это была лестница.

Если в подпол ведет лестница, значит, там, внизу, должно что-то быть. Логично? Более чем логично. Марк на мгновение задумался. Потом взял с буфета оставленный там арбалет и, закинув его на плечо, вернулся к люку. Сел и осторожно свесил ноги в пустоту. Нащупав ступеньку, глубоко вздохнул, представил себе лицо Иваны, когда он встретит ее с фонариками и бог весть с чем еще, что найдет в этом подполе…

И начал спускаться.

Кати знала, что будет дальше.

Сначала ее станут искать. Полиция прочешет лес, обшарит озеро, ее фото покажут по телевизору, и женский голос за кадром опишет, во что она была одета. Но все это ничего не даст. Джей-Си, Патриса, Марка, Ивану допросят, поговорят с ее родителями, друзьями и знакомыми, но и это ничего не даст. А потом поисковую группу полиции расформируют, и мало-помалу, постепенно — как холодильник оттаивает — поиски прекратятся совсем. Студенты в университетских аудиториях немного поговорят о ней. Одни будут утверждать, что «близко знали эту фигуристую блондинку», другие — выспрашивать подробности. Через год о ней никто больше не вспомнит. Даже Джей-Си забудет ее и заведет себе другую фигуристую блондинку. Может быть, эта история даже пойдет ему на пользу, усилив «воздействие его ауры» на девушек. Он станет для всех «парнем той девчонки, которую так и не нашли».