Деннис Уитли - Им помогали силы Тьмы

— Я так вас понял, — спросил в тон ему Грегори, — что вы готовы остаться?

— Да, я остаюсь. Покинуть Сассен для меня сейчас означает пойти против воли звезд — несколько месяцев жизнь моя будет ровной и небогатой событиями. Кроме того, просматривая ваш гороскоп, я понял, что нам суждено сотрудничать с вами в будущем и вы окажетесь рукой Провидения, которая спасет меня от страшной опасности, быть может даже от смерти.

— Очень рад услышать такие вести, — с сарказмом сказал Грегори. — Может, вы заодно и преподнесете мне мою дневную порцию адских мук, перебинтовав ногу, ведь я и зайца не спасу из капкана с такой-то ногой.

Малаку равнодушно пожал плечами.

— У вас имеются все основания для иронии, принимая во внимание мое малодушное поведение. Но я бы попросил вас не забывать, что природа наделила меня отличными от ваших чертами характера. Вы — человек действия, в то время как я по натуре склонен к созерцательности и обладаю исключительно впечатлительным и живым воображением. Люди, подобные мне, часто подвержены страхам и в панике способны на шаги, которые, по их понятию, могут избавить их от физических страданий. Вы человек мужественного склада, а я…

— Бог свидетель, мужество бы мне сейчас очень пригодилось, — перебил его Грегори. — Каким бы ярким и живым ни было ваше воображение, сомневаюсь, чтобы вы даже представить могли себе мои муки, когда делаете перевязку.

— Отчего же, прекрасно себе представляю, — сказал доктор серьезно, — и чтобы вы сами убедились в том, что я не жалкий трус, я могу, если желаете, на своей собственной шкуре испытать их.

— То есть?

— Очень просто, приняв ваши страдания на себя. Вы, очевидно, слышали, что люди с развитыми психическими способностями иногда так поступают.

— Что-то такое слыхал, — признался Грегори. — Ну что ж, вы мне, кажется, кое-что должны в качестве компенсации за тот страх, который нагнали на меня два часа назад. Будем считать, что мы квиты, и я постараюсь стереть все из своей памяти, если вам удастся проделать ваши штучки с моей ногой и я при этом не почувствую никакой боли.

Откинув простыни, Малаку начал разбинтовывать ногу. По мере того как он снимал бинты, Грегори, к немалому своему изумлению, обнаружил, что не испытывает обычных болей. Зато сам оккультист едва сдерживал стоны. Лицо Малаку посерело и было залито потом. Время от времени он был вынужден прерывать процедуру и закрывал глаза, хрипло дыша и дрожа. Несколько раз его толстые губы мучительно кривились от нестерпимой боли и его стоны переходили в крик. Когда он закончил, лицо его осунулось, а по морщинистым щекам текли слезы.

Он в изнеможении упал на стул и несколько минут сидел, обтирая лицо платком и тяжело переводя дух. Когда Малаку понемногу пришел в себя, Грегори сказал:

— Я благодарен вам за это. Ох, если б каждый день так!

Малаку ворчливо заметил:

— Сами виноваты, что приходится терпеть. Ведь я еще две недели назад предложил вам делать перевязки под гипнозом.

— Да, и я отказался.

— И зря. Разве вы не видите, что отвергать этот метод обезболивания и вместо этого позволять накачивать себя наркотиками противоречит всякой логике? Не откажетесь ведь вы от анастезии при операции, не так ли?

— Это правда, — медленно произнес Грегори, — но вы не тот доктор — в привычном значении этого слова, — и Купорович был уверен, что вы вступили в сделку с Дьяволом. Прибавьте к этому еще и то, что вы в моем присутствии отрекались сегодня от вашего Бога. Я не принадлежу к глубоко религиозным людям, но…

— То, что так думает русский, меня нисколько не удивляет, — не дал ему договорить Малаку. — Русские вообще очень верят в предрассудки. Ну а с ним и тем более все ясно, ибо он находится под влиянием Луны. Такие люди верят в Бога и в Сатану. И то, что я отрекся от Иеговы, также объясняется тем, что я не исповедую уже давно иудаизм как религию. Это то же самое, как если бы протестант сказал: «А черт с ним, с этим Папой!» Но, как мне кажется, вы человек с широкими взглядами на эти вещи, так что я принесу вам несколько книг по гипнотизму, прочтите их, и, может быть, тогда ваше мнение о гипнозе изменится.

Несмотря на благоприятные предсказания оккультиста, Грегори несколько дней серьезно тревожился о судьбе Купоровича. Но все было тихо. Очевидно, Купорович воспользовался чьими-то документами и путешествовал под чужим именем.

На это предположение наводил странный случай. В Сассене пропал деревенский почтальон: совсем хворый и немолодой белобилетник. Был он вдовец, жил одиноко и нелюдимо. В последний раз его видели копающимся в огороде в пятницу вечером, а в субботу утром он не вышел на работу. Решили, что он приболел — с ним это случалось. Хватились его только в понедельник утром. Дали знать в полицию, обыскали его домишко, но полиция ничего не обнаружила. Так его и не нашли. Был человек — и нет человека.

Ухаживал за Грегори теперь Тарик. Грегори быстро установил, что горбун общается со своим хозяином либо посредством передачи мыслей на расстояние, либо вслух на идише. Других языков он, видимо, не знал, и Грегори приходилось объясняться с ним знаками.

Хуррем раньше уже заходила к изувеченному англичанину, а теперь, после исчезновения Купоровича, она стала навещать его чаще. Выглядела она такой же печальной и подавленной, измученной своими таинственными заботами. Грегори был уверен, что приходит она к нему за человеческим участием. Он предложил ей помощь, если она откроет ему источник своей меланхолии, но она отказалась. Разговоры их, казалось, состояли из одних пауз и заканчивались обычно тем, что она вставала и под предлогом какой-то очередной срочной работы на ферме или по дому уходила. И он ни разу не попытался задержать ее.

Грегори частенько проводил долгие часы в одиночестве и до конца недели успел прочесть несколько книг по гипнотизму на немецком и фундаментальный труд Дж. Мильне-Брэмвелла по этим проблемам на английском.

Когда же Малаку полюбопытствовал, как продвигается его домашнее чтение, он ответил:

— Я прочитал достаточно литературы по гипнотизму, чтобы удостовериться в том, что гипнотизм — один из способов применения на практике возможностей человеческого мозга и никоим образом не связан со сверхъестественными силами.

Доктор удовлетворенно заулыбался, показав два ряда длинных крепких зубов.

— Но вы, надеюсь, не станете отрицать, что гипнотизера лет пятьсот назад обязательно зачислили бы в колдуны, не так ли?

— Не сомневаюсь, что так оно раньше и было.

— Вот вам и объяснение всех загадочных тайн. Сверхъестественное — это просто слово, служащее для обозначения какого-то явления, понимание которого лежит вне сферы познаний современной науки, а магическое — это способ или средство достижения результата, который не может быть объяснен с точки зрения законов, основанных на причинно-следственных связях. Но по мере того, как мы узнаем все больше и больше тайн и законов природы, вчерашнее магическое становится научным фактом.