Ирина Молчанова - Пленники рая

— Он извинился, просто ты глухая или слышишь только себя! — Не обращая внимания на вытаращенные глаза и скривившиеся губы, Илья обратился к Никите: — Садись на санки, дармоед!

Алиса подошла к брату и чуть ли не силком усадила в сани.

Кирилл с Ксюшей уже поравнялись с соседским сараем, когда Илья побежал за ними, увлекая за собой мягко скользящие по рыхлому снегу сани. Мальчик перевернулся, сел на колени и с распахнутыми от страха глазами смотрел на Алису.

— Ники, сядь нормально и держись крепче! — крикнула она им вслед. Сама же быстро огляделась и шагнула в сторону вросшего в землю дома, где в сарае видела кровь и чью-то тень. Помешкав, она сделала еще один шаг по направлению к лачуге, пугающей даже при дневном свете, и остановилась, когда до нее донесся окрик Кирилла:

— Алиса, давай сюда, мы тебя ждем!

Девушка с сожалением оторвала взгляд от манящего черного окошка и зашагала к остановившимся ребятам. Она видела, что Ксюша еле выносит ее присутствие рядом с Кириллом. По сути, ее Кириллом, которого она благородно уступила подруге. Но Ксюше этого, видимо, казалось мало. Та хотела получить парня целиком и полностью, заполнить все его помыслы, стать незаменимой.

«Трудно винить Ксюшу, что она хочет стать для него единственной. Если бы на месте Кирилла был „Ночной маньяк“ тот, кого я представляла и ждала, мне бы захотелось того же», — размышляла Алиса. Она все понимала: и тот ревнивый взгляд, что подруга бросала то на нее, то на Кирилла, когда внимание молодого человека переключалось, и частые вспышки ярости. Но где-то в глубине души ее сильно задело, что какой-то мальчишка смог вот так легко посеять между ними молчаливую вражду.

— Ты как будто специально так медленно ноги переставляешь, — словно невзначай обронила Ксюша.

— Мы ведь гуляем, — с напускной веселостью заметил Кирилл. Стало очевидно, что недовольство Ксюши утомило не только всех окружающих, но даже его.

Алиса промолчала, хотя в голове и крутился язвительный ответ, в два счета поставивший бы задиру на место. Стерпела, решила, что рвать чудесную дружбу за взгляд необыкновенных аквамариновых глаз и серьгу в виде кинжала не стоит.

Ксюша то рассказывала что-то о лимонном пироге, то перескакивала на какую-то невообразимую тушь, что удлиняет ресницы в два раза, а Алиса думала о пропаже куртки и ребенке, за которым бегала по лесу с мыслью, что ловит брата.

Молодые люди добрались до пруда, но тот пустовал. Лед слегка припорошило снегом, и кругом стояла давящая на виски тишина.

— А где же… — Ксюша не договорила, потому что на другой стороне из-за деревьев выскочил Илья и замахал руками.

Они перешли на другую сторону пруда, где стоял Илья. Друг повел их по узенькой извилистой тропке и остановился возле ямы.

— Ну и что это? — устало спросила Ксюша.

— Берлога, — ляпнула Алиса и усмехнулась, когда заметила, каким тревожным стал взгляд подруги.

— Похоже, — улыбнулся Кирилл, и от нее не укрылось, как он легонько сжал затянутые в розовые перчатки пальцы Ксюши.

— У тебя руки замерзли? — Илья участливо тронул Алису за плечо.

Та удивленно подняла брови, но глаз с Ксюшиных рук так и не спустила.

— Могу дать свои перчатки, — продолжал он, по привычке пожевывая молнию на пуховике.

Кирилл проследил за ее взглядом и тоже поинтересовался:

— Ты замерзла?

— Нет… — она кивнула на яму, — так что тут?

— А-а-а, да так, ничего особенного.

— Ну и чего же мы тогда стоим? Раз ничего особенного! — рассердилась Ксюша.

— Да вон, — Илья поддел ногой снежную шапку, и оттуда показалась маленькая ручка.

Алиса наклонилась и вытащила однорукую куклу с вырванными волосами, изрисованным углем лицом и выдавленными глазами.

— А где горки? Мы кататься на санках пришли или как?

Илья внезапно смутился.

— Подумал, что это может быть интересным. А горки там, — махнул он на спускающуюся с небольшого пригорка тропинку, — недалеко.

— Интересным, — фыркнула Ксюша, с презрением глядя на куклу, а точнее то, что от нее осталось после нехитрых манипуляций какого-то вандала, — интересным кому? Может, детям дошкольного возраста?

— Да пошла ты, — взорвался Илья. — Ты меня уже забодала!

Кирилл тем временем переместился поближе к Алисе и взял у нее куклу.

— Странно для места, где всего один ребенок, не находишь?

— Нет, на чердаке у Саванчука этих игрушек полным-полно, но тут кое-что другое…

— Что же?

— Помнишь, мы читали про эту куклу в дневнике? Это она, я видела ее на чердаке!

— Ты уверена? — усомнился Кирилл. — Мало ли кукол разных, тем более игрушек по коробкам и в самом деле много.

— Так мы идем? — напомнила о себе Ксюша.

— Пошли, — Илья схватил ее за руку и потащил за собой.

— Отпусти! — взвизгнула девушка.

Кирилл на долю секунды отвлекся на нее, но потом вернулся к созерцанию куклы.

— Значит, девочка где-то тут, бегает по лесу?

— Не знаю, — со вздохом призналась Алиса.

— Не может же она быть одна! Где же Саванчук?

Девушка забрала куклу, с минуту молча смотрела на нее, пытаясь запомнить, хотя того и не требовалось, — девушка запомнила ее сразу, как впервые увидела на чердаке.

— Возьмешь ее?

Алиса бросила куклу в снег и подняла глаза на него. Взгляд задержался на губах. В памяти всплыл вчерашний поцелуй, и стало как прежде не по себе.

— А может, я ошибаюсь, — быстро проговорила она, отстраняясь от него и делая вид, что ее заинтересовали верхушки деревьев.

Он тоже видно вспомнил о том же, потому что несмело начал:

— Не хочешь поговорить о вчерашнем… я подумал…

— Ксю, наверно, рвет и мечет, что нас так долго нет, — бестактно перебила Алиса и пошире улыбнулась в попытке искупить свою резкость.

— Тебя разве это беспокоит?

— Что именно?

— Ксю, — будничным тоном пояснил он.

Она помолчала, а потом указала на куклу:

— Я вот что придумала: оставим ее тут, а завтра или послезавтра придем и посмотрим, будет она все еще тут валяться или нет.

— А что это даст? — Кирилл съехал на ногах с пригорка и выжидающе обернулся. — Думаешь, если мы придем, а куклы не окажется, это подскажет, кто ее забрал?

— Во всяком случае, будем знать, что кто-то тут есть, — Алиса сбежала к нему и добавила: — Я хочу знать правду, иногда у меня ощущение, что все просто объясняется, а остальное — плод моего воображения и нет никакой Мари-Сусанны, нет Саванчука и Тамары. Есть, но не тут, а там, где и должны быть.

Парень с любопытством смотрел на нее, но не перебивал, когда же она умолкла, лишь спросил:

— И где же, по-твоему, они должны быть?

— Не знаю, где-то, — она нервно рассмеялась, — может быть, в городе.

— Удивительно, если многое из того, что происходит, — плод твоего воображения, то каким образом все это может быть так же плодом и моего воображения? Где-то я слышал, что с ума не сходят парами.