Роберт Стайн - Дневник кошмарных пророчеств

— Контрольной не будет, — беззаботно ответила Тесса.

— Что? Как это не будет? Что еще за новости? — спросил я.

— Миссис Калтер заболела, — весело ответила Тесса. — Она приходила сегодня на прием к моей маме.

Мама Тессы врач-терапевт.

— Мама говорит, что миссис Калтер серьезно больна, — продолжала девчонка. — Она не появится в школе по крайней мере до конца недели. Поэтому… завтра у нас никак не может состояться контрольная по алгебре.

Я едва не расхохотался. Мне даже пришлось зажать себе ладонью рот, чтобы смолчать.

— Вот это прекрасная новость, — выдавил я из себя.

— Я уже обзвонила всех и сообщила, что контрольной не будет, — сказала Тесса.

— Круто! — воскликнул я.

Я закрыл ладонью микрофон и дико гоготнул, не в силах больше сдерживаться.

Вот и в этой контрольной я буду на высоте. А эта воображала провалится!

Меня переполняло такое счастье, что я даже поцеловал дневник!

Прошло еще несколько минут. Наконец мне удалось избавиться от Тессы, и я вскочил на ноги и стал бешено скакать по комнате. А в заключение исполнил танец дикарей.

— Тесса провалится! — распевал я, выбрасывая в воздух кулаки. — Тесса провалится! Тесса провалится!

Бедняжка Тесса, подумал я. Как ей не повезло! Ведь у нее нет дневника, предсказывающего, что ее ждет на следующий день.

Тут я вдруг вспомнил, что не дочитал до конца запись в дневнике. Что там осталось еще одно предложение.

Когда я схватил дневник со стола, меня переполняло счастье. Настолько огромное счастье, что даже немного кружилась голова.

Однако мое настроение резко изменилось, когда мои глаза пробежали по последнему предложению завтрашней записи.

Я невольно ахнул — и тупо уставился на прыгающие учебники, не веря своим глазам…

Плохая новость, дневник. Когда я возвращайся домой из школы, меня сбила машина.

Нет!

Я закричал.

— Не может этого быть!

Я уставился на последние строчки. Несколько раз поморгал и прочитал их еще раз:

Когда я возвращался домой из школы, меня сбила машина.

— Ничего подобного не должно произойти! — громко заявил я.

Дневник, вероятно, ошибается. Вообще-то я очень осторожно хожу по улицам. Я никогда не перебегаю дорогу, не поглядев по сторонам.

Тогда почему же там так написано?

И как он может ошибиться в этом, если все остальные его предсказания сбываются?

Я резко захлопнул тетрадку и засунул ее в ящик стола.

Мое сердце бешено колотилось. Завтра я должен быть особенно осторожным, — сказал я сам себе. Просто сверхосторожным — и тогда предсказание дневника не сбудется.

Внезапно в моей памяти ярко вспыхнул тот страшный сон.

СМЕРТЬ… Единственное слово, написанное жирными черными буквами на белой странице дневника. СМЕРТЬ…

Значит, и это исполнится тоже?

В дневнике написано только то, что меня собьет автомобиль, напомнил я себе, нервно барабаня пальцами по крышке письменного стола.

В нем не написано, сильно ли я при этом пострадаю, получу ли какие-нибудь травмы. Или…. Или… умру ли я.

Почему он этого не говорит? Почему он останавливается там, где не надо?

Почему он не объясняет мне, как это случится?

Я тяжело вздохнул.

Может, из-за того, что там уж больше нечего говорить?

Я резко дернул на себя ящик стола и вытащил дневник.

Может, он расскажет мне что-нибудь еще, надеялся я. Может, он сообщит мне, чем все закончится, хорошо или…

Мои руки так вспотели, что страницы прилипали к пальцам. Наконец, повозившись, мне удалось открыть завтрашнюю запись, и я прочел ее еще раз.

Плохая новость, дневник. Когда я возвращался домой из школы, меня сбила машина.

И ничего больше. Ничего.

На следующее утро, в семь часов, мама пришла меня будить. Я застонал и перевернулся на другой бок.

— У меня что-то творится с желудком, — застонал я. — Мне больно. Меня тошнит. Правда.

Мама прикусила нижнюю губу. Она наклонилась надо мной и дотронулась ладонью до моего лба.

— Лоб нормальный. Жара у тебя нет. Может, вызвать доктора? — спросила она.

— Нет, не нужно. Отлежусь немного, и все пройдет, — прошептал я, изо всех сил изображая из себя больного. — По-моему, сегодня мне лучше посидеть дома.

Над этим планом я думал всю ночь. Если я останусь дома, меня никак не сможет сбить автомобиль.

— Что ж, ладно, — ответила мама, озабоченно нахмурив брови и глядя мне в глаза. — Я принесу тебе горячего чая. Может, после этого твой желудок успокоится.

Я слабо кивнул. Потом лежал и слушал ее шаги, когда она спускалась вниз по лестнице.

Я поудобней положил голову на подушку. А ты парень не промах, сказал я себе. Побудь весь день дома, и предсказания твоего дневника не сбудутся.

Зазвонил телефон. Я взял трубку и нажал на кнопку.

— Алло? — слабым голосом произнес я, входя в роль больного.

— Не забудь свою гитару. Ты мандражируешь? А на меня напал такой мандраж!

Это был Чип. Почему он так разволновался?

— Гитару? — проскрипел я, не забывая про свою роль. — А что?..

— Ты что, обалдел? — заорал он так, что трубка едва не выпала из моей руки. — Мы ведь сегодня играем втроем в школьной столовой.

Ой, и верно!

Я забыл про все. Все мои мысли теперь крутились только вокруг волшебного дневника.

Миссис Джарвис, наш завхоз, предложила нам сыграть сегодня на большой перемене в школьной столовой для всех учащихся школы. Это будет наше первое публичное выступление!

— Может, захватишь свой усилитель? — попросил Чип. — Мы его установим в холле.

— Хм… да. Конечно, — ответил я.

Я не мог подставить своих друзей. Так что выбора у меня не оставалось. Я вынужден пойти в школу.

Да и, конечно, мне все-таки не хотелось пропустить контрольную по алгебре. Ведь я подготовился к ней и вполне мог блеснуть на фоне остального класса.

Ладно, ладно. Ничего не поделаешь, решил я, вставая с постели.

Просто я буду осторожным после школы. Очень осторожным…

Когда я появился в школе вместе с гитарой и усилителем, меня ожидал неприятный сюрприз. Чип и Шон не хотели со мной разговаривать. Более того — они просто бурлили от злости.

Оба моих приятеля двинулись на меня, сжав кулаки. Я поставил гитару и повернулся к ним.

Чип двинул меня кулаком в грудь, да так сильно, что я ударился правым плечом о стенку своего шкафчика в раздевалке.

— Эй, ты чего? Крыша поехала, что ли? Или ты так теперь говоришь «доброе утро»? — сказал я, шевеля ушибленным плечом и стараясь вправить его на место.

— Почему ты сказал Тессе, что она может репетировать вместе с нами? — грозным тоном спросил Шон.

— Да! Почему? — повторил Чип и снова ударил меня кулаком, немного сильней. — Это у тебя крыша поехала, а не у меня!