Иннокентий Соколов - Бог из глины

Надежда попыталась улыбнуться в ответ. Недавний сон, все еще напоминал о себе, отдаваясь тупой болью в висках. Надежда каждую секунду ждала, что вот-вот померкнет солнечный свет и под маской окажется страшное чудовище.

(И тогда… привет, детка!)

Ничего такого не произошло. Сон это сон, а реальность остается реальностью, какой бы неприятной и скучной она не была. Надежда одевалась, а докторша что-то черкала ручкой на бланке, оставляя запутанным медицинским почерком неровные строчки.

Надежда вышла из кабинета, осторожно прикрыв дверь. Она села на скамейку, что стояла у входа и перевела дух.

(Три месяца. Маленькая жизнь, нашла свое место у нее под сердцем — подумать только, три месяца!)

Мимо проходили будущие мамы. Некоторые гордо несли огромные животы, словно предлагая другим оценить размер, другие скромно ждали своей очереди, им пока еще не чем было хвастаться.

Надя повертела головой. Никакого сходства с темным и мрачным коридором. Странно, откуда вообще берутся такие сны? Почему иногда сознание способно рождать чудовищ, и услужливо подбрасывать в сновидения?

У нее не было ответа на эти вопросы. И, по правде говоря, не было и особого желания докапываться до сути. В конце концов, каждому хотя бы раз, но снился страшный сон. И забивать из-за этого голову всякой ерундой — нет уж, увольте…

Надежда достала направление. Кабинет номер восемь. Ну что же, поднимай свою толстую попу и вперед.

Поднявшись на второй этаж, Надежда пристроилась в конец небольшой очереди. Краем уха она слышала разговоры теток, стоящих впереди, но ее мысли были сейчас далеко.

Три месяца, значит, еще осталось полгода. У тебя в запасе два-три месяца, а что дальше?

Интересно, какое будет лицо у Сергея, когда она решится, наконец, посвятить его в свои планы, связанные с рождением ребенка? Надежда сильно сомневалась, что оно зальется радостью. Почему-то все попытки завести разговор на подобные темы всегда заканчивались ссорой. Сергей не любил детей, или ему просто не хотелось окунаться во все эти проблемы. Грязные пеленки, бессонные ночи…

Вообще-то, в последнее время, Надежда стала замечать, что ее муженек довольно неплохо пристроился. Остатки денег от продажи дома, пока еще давали возможность худо-бедно сводить концы с концами, но в самом-то деле, это не будет продолжаться вечность!

Скудный доход позволял вполне сносно существовать, но теперь, когда у них будет ребенок, Сергею, скорее всего, придется подыскать себе какое-нибудь занятие.

В том, что у них будет малыш, Надежда не сомневалась ни секунды. Для себя она уже твердо решила, что оставит ребенка. Именно поэтому, она не посвящала Сергея в свои планы, чтобы потом, когда он узнает обо всем, уже было поздно что-либо менять.

(Вот так-то парнишка-Сергей, чик-чирик и ты попался…)

Вот почему беременность должна остаться тайной. Ненадолго.

Надежде хотелось, чтобы наступил скорее момент развязки (когда Сережка узнает обо всем) наступил как можно скорее, но одновременно она страшилась предстоящего разговора. В том, что разговор будет трудным, она не сомневалась. Ну и пусть. Живут же другие семьи, и она ничем не хуже остальных, и, в конце концов, имеет право на свое маленькое, женское счастье.

Почувствовать тепло малыша, приложить его к груди, и сладко-сладко баюкать, напевая песенку.

(И с песней подарить, много сладких снов…)

Надежда улыбнулась. Улыбалась она и тогда, когда подошла ее очередь.

Раздевшись, она прилегла на кушетку, возле которой примостился загадочный аппарат с кучей разных индикаторов, стрелок, с большим экраном, в окружении многочисленных кнопок. Что-то гудело там, в аппарате, и Надежде на секунду стало немного страшно.

— Не бойся — ласково произнесла медсестра, заметив ее испуг. — Ложись удобнее, и покажи-ка мне свой животик.

Надежда покорно задрала футболку (серый мышонок Микки забавно скорчил носик) оголив пупок. Медсестра подсела рядом, и принялась смазывать живот неприятно-прохладным прозрачным гелем. Надежда поежилась.

— Так, не боимся и не вздрагиваем — с притворной строгостью сказала медсестра. — А то ничего не получится.

Обмазав ее так, что Надежда почувствовала себе эскимоской, медсестра взяла в руки странный предмет, отдаленно похожий на трубку телефона. От "трубки" к гудящему агрегату шел толстый провод. Медсестра приложила раструб к животу Надежды, и принялась легонько водить, что-то высматривая при этом на экране.

— Так, так — медсестра пристально вглядывалась в непонятное мельтешение, и Надежда снова почувствовала страх. А вдруг там окажется что-нибудь не так?

— Что там? — Надежда с неприязнью ощутила жалобные интонации в собственном голосе.

Медсестра улыбнулась.

— Все просто отлично. Никаких патологий.

Надежда облегченно выдохнула. Медсестра нахмурилась:

— Так, Наденька, сохраняйте спокойствие, а то ничего не разобрать… Сейчас, посмотрим кто там у нас. Мальчик или девочка…

Почему-то этот вопрос даже и не приходил в голову Надежды. Раньше она не задумывалась о том, кого хочет больше — сына или дочь. Скорее всего она бы одинаково любила и озорного мальчишку, и проказницу дочурку.

— Ну, кто? — Надежда вытянула шею, пытаясь подсмотреть, что там на экране. Какие-то пятна — ничего не разобрать. Как она может что-либо увидеть на этом экране?

— Прячется, не хочет показывать… Так, ага…

Надежда затаила дыхание.

— Девочка… Да… Точно — девочка.

(Еще одна маленькая Надя Жданова)

— Фотографию хотите? — медсестра посмотрела на Надю, и та кивнула головой.

Медсестра ткнула кнопку, и что-то загудело в недрах умной машины. Раздался непонятный стрекот, машина поднатужилась, и из расположенной сбоку щели, выплюнула небольшой, сантиметров десять на десять, снимок.

— Держите мамаша — медсестра протянула снимок.

В мельтешении пятен, Надежда пыталась угадать очертания малыша. Она повертела снимок и так и сяк. Ничего не разобрать. Она жалобно посмотрела на медсестру.

— Ну смотрите — медсестра развернула снимок — вот головка, вот ножки, вот тут сердечко…

И как только она это сказала, Надежда тут же рассмотрела все. С фотографии, улыбаясь, на нее смотрел ребенок. Ее ребенок, ее малыш…

Медсестра протянула салфетку, чтобы Надежда оттерла гель. С трудом, убрав остатки смазки, Надежда натянула футболку, и погладила рукой живот.

Медсестра улыбнулась на прощание, и вновь повернулась к аппарату, подготавливая его к следующему обследованию.

Надежда вышла на улицу. Несмотря на то, что увиденный сон казался уже чем-то далеким, Надежда все равно испытала странное облегчение, покинув стены женского отделения. Она уселась за руль и вновь достала из сумочки фото.