Марти Бурнов - Мёртвый город на Неве

Волки ощетинились, прижав головы к земле, зарычали.

— Надо спешить! — Анна стянула накидку и сунула в пасть Жаку. — Теперь все глуты и жандармы будут разыскивать нас. Вперед!

Она бросилась в воду и поплыла к Крестовскому острову. Волки, чуть приотстав, плыли следом.

Берег Крестовского утонул в тумане. Постепенно прорисовывались очертания лип и каштанов. У самой кромки воды шелестел тростник.

Жак и Анри скользили лапами по размокшей глине и цеплялись за облетевший шиповник, недовольно ворча. Анна ждала их на едва заметной дорожке, засыпанной листьями. Жак подал ей накидку.

— Надо было пойти в обход, — прорычал он. — Тут территория Нидхольмов.

— У нас мало времени, — неуверенно ответила Анна. — Пойдем напрямик.

Они углубились в заросший парк. Тут было совершенно тихо. Крестовский казался запущенным и безжизненным, но все трое знали: это ощущение обманчиво.

Они шли, то петляя по тропинкам, то продираясь сквозь кусты. Неожиданно, на поляне у большого пруда, Жак и Анри замерли. Шерсть на их загривках встала дыбом. Братья зарычали, оскалив зубы, и заступили дорогу Анне.

Анна сперва не заметила ничего странного впереди. Но потом… Медленно, словно материализуясь из ниоткуда перед ними предстал оборотень огромных размеров. Его густая шерсть чуть завивалась, благородная седина блестела в ней серебром. Голова была гордо поднята. Он казался совершенно спокойным, лишь глаза злобно поблескивали.

— Гуннар, — прошептал Жак.

— Он самый, — ответил оборотень. — Зачем вы явились сюда? Вы изгнаны, изгнаны навеки. В память о вашем отце, благородном Онорэ, что пал, защищая наше племя от морского чудовища, я не убью вас здесь и сейчас. Вы пойдете со мной, на совет клана. Как скажут волки, так и будет!

Он повернулся и зашагал по дорожке.

Бежать не было смысла. Анна, Жак и Анри понимали, что Гуннар, глава клана Нидхольмов, в два прыжка нагонит их и порвет в клочья. Опустив головы и прижав уши, волки поплелись за вожаком. Анна пошла следом. Ее впечатлила нарочитая беспечность Гуннара, что повернулся к ним спиной и спокойно пошел. Достоинством и превосходством так и разило от него. «Вот бы заполучить такого союзника!» — думала русалка.

Клан Нидхольмов собрался в самой заросшей части парка, больше походившей на лес, на крохотной поляне, возле небольшого плоского валуна. Оборотней было не много, от силы — две дюжины. Они обступили гостей и недовольно скалились.

— Что с ними делать? — рыкнул Гуннар.

— Убить!

— Порвать!

— Съесть! — раздались насмешливые голоса.

— Позвольте сначала сказать! — крикнула Анна.

Глаза ее сверкнули, подул ветер и усилился дождь.

Волки отпрянули от неожиданности, но быстро пришли в себя.

— Русалка! Да еще и ведьма! Не будем слушать ее! — прорычал старый крупный оборотень. — Волки нашего клана никогда не водились с нечистью. Мы не Кребье какие-нибудь…

— Тихо! — оскалися Гуннар. — Хорошо. Пусть говорит один из братьев Кребье!

Жак взглянул на Анну, глубоко вздохнул и вышел вперед.

— Говорить буду я, Жак Кребье! — он гордо поднял голову и оскалился.

— Щенок!

— Трус!

— Что он может сказать нам?! — заворчали Нидхольмы.

Жак не смутился. Полон решимости, он продолжил:

— Я скажу вам, что трусы — вы!

Не ожидавшие такой наглости, оборотни даже притихли.

— Вы! — продолжил Жак. — Вы прислуживаете жандармам и глутам. Вы отдаете им своих детей. Вы боитесь высунуть нос за пределы этого островка. Вы свободное племя? Ха! Да вы живете в резервации, отведенной вам Дюссельдорфом, лижете руку его, укрепляете его власть. И кто после этого трус?! Вас не пускают в город без цепи. Вы сгниете в этом лесу, как чухонские колдуны! Сколько вас было, когда изгнали нас? Сотня? Больше? На этой самой поляне вам не хватало места. Здесь собирались только старейшие и достойнейшие! И что я вижу теперь?! Старики, волчицы, да пара щенков. Вы и их отдадите на откуп жандармам?!

Нидхольмы недовольно ворчали, осмысливая услышанное. Завозились и заскулили щенки. Совсем еще маленькие, только покинувшие логово матери. Им явно не хотелось покидать этот лес и разлучаться с кланом.

— Он прав, — первым нарушил тишину Гуннар. Вожак помрачнел, видно вспомнил своего сына. — Но если он пришел оскорбить нас — мы убьём его. А если пришел предложить что-то — выслушаем.

Жак важно стоял на валуне и гордился собой. Анне даже показалось, что он улыбается.

Из толпы вышел седой матерый оборотень. Недоверчиво покосившись на русалку и братьев Кребье, он повернулся к своим:

— Я служил в жандармерии полвека. Я чистил этот город от таких, как она, — он кивнул на Анну. — И я не буду слушать щенков-Кребье и уж тем более не буду прислуживать русалке. Посмотрите! Она приручила их! Она управляет ими! Она ведет их к погибели. И что бы они не задумали, власть Дюссельдорфов сильна и справедлива! Им все равно не жить. Поэтому, одного из них я убью прямо сейчас, — старый волк ехидно ухмыльнулся, переводя дух. — Жак Кребье! Я вызываю тебя на бой! Драться будем здесь и сейчас, перед всем кланом! Я разукрашу кровью щенка Кребье это место! Я навеки заткну его лживую пасть!

Нидхольмы притихли. Анри оскалился, зарычал. Жак шагнул с валуна и встал рядом с противником.

— Начинайте, — мрачно сказал Гуннар.

У Анны защемило сердце. Старый волк, ветеран жандармерии, натасканный и обученный, по размеру превосходил Жака раза в полтора. Невозможно было даже предположить, что у Жака есть хоть какие-то шансы. И похоже, так думали все, кроме самого Жака.

Оборотни ходили по кругу, примериваясь друг к другу. Порой, «жандарм» делал ложные выпады, а Жак делал вид, что не замечает этого. Это злило старого волка, он принялся рычать, скалиться и нервно подергивал хвостом.

Наконец, Нидхольм прыгнул.

Жак, вместо того, чтоб отскочить или прыгнуть навстречу — упал и прижался к земле. «Жандарм» метил слишком высоко, когда рассчитывал прыжок, поэтому, задев Жака лапами, нелепо кувырнулся через него и впечатался мордой в валун.

Жак поднялся и пренебрежительно отряхнулся.

Это взбесило старого волка, вывело из себя. Он взревел и бросился на Жака напролом.

На это Жак и рассчитывал. Он был готов. Он ловко уворачивался, не давая противнику сомкнуть пасть на своей шкуре. Старый волк то и дело щелкал в воздухе зубами, лишь раз незначительно поцарапав Жака.

Так продолжалось некоторое время, и потом старый оборотень начал сдавать. Движения его становились все более неуклюжими, броски неточными. К ярости, застилавшей глаза, примешалась теперь и усталость.

И тогда прыгнул Жак.

Он обманул старого волка ложным маневром, извернулся на лету и вцепился «жандарму» в шею.

Старый волк крутился, катался по земле, мотая Жака из стороны в сторону, но высвободиться из захвата ему не удавалось.