Сергей Арно - Живодерня 2

Что-то темное, неотвратимое вдруг возникло перед ним из пола, словно силуэт кого-то в черном, расплывчатый и неразборчивый. Так бывало всегда, когда Кириллу грозила серьезная опасность. Такое бывало, даже когда сама опасность еще не определилась — он являлся, как предчувствие.

— Ну что?! — вдруг закричал он в лицо плешивому. — Что, я тебя спрашиваю?!

Не дожидаясь ответа, рванулся в процедурную… И остановился на пороге. Дыхание перехватило…

— Все, — прошептал он еле слышно, — я покойник…

Михаил Александрович удивленно разглядывал рваные раны лежащего перед ним человека: сухожилия были порваны, с тыльной стороны мясо содрано, и виднелась белая поцарапанная кость.

— Где это ему угораздило? — спросил он у оставшегося с ним парня.

С виду парню было лет двадцать восемь: узкий лоб и насупленные брови выдавали в нем минимум присутствия интеллекта, перед ним был типичный и яркий представитель своей профессии. Парень промычал в ответ что-то нечленораздельное. Раненый постанывал, иногда впадая в обморочное состояние, он явно перенес сильный болевой шок. Раны были совсем свежие.

Доктор Пинчер снял очки, лицо его вытянулось, и он стал еще больше походить на лошадь. Перед ним был человек, судя по ранам, поеденный огромной собакой. Сомнений в этом у Михаила Александровича не было. Он посмотрел в окно — вдалеке возле забора он увидел больничную стену, сторожку охранника… И тут внезапная мысль просветила сознание. А что если это собака охранника?!

Доктор Пинчер снял трубку местного телефона. Парень сделал по направлению к нему шаг, и сунул руку в карман. Это движение и жест не утаились от наблюдательного доктора.

— Вы собираетесь звонить?

— Конечно, здесь хирургические инструменты нужны: это психиатрическое отделение, а тут сухожилия зашивать нужно. Ты зря не стой, руку неповрежденную и ноги ему ремнями пристегни пока.

Парень пошел исполнять приказание, в то же время искоса наблюдая за действиями доктора.

Телефон охраны не отвечал. Значит, он не ошибся. Доктор Пинчер знал, что после смерти Китайца разрушение созданной им империи неизбежно, и те кто служил ему, должны будут пострадать. Знал, но не думал, что это начнется так скоро. Неужели и его конец пришел? Ведь он так еще молод, ведь он последний из рода Бородавко остался. У него затряслись руки, положив трубку, он несколько секунд стоял, глядя на аппарат.

— Ну, пристегнул, — вывел его из задумчивого состояния исполнительный бандит.

— Тогда хорошо! — Пинчер провел рукой по рыжей шевелюре и снова надел очки. — Теперь прикрой получше дверь. Сейчас на хирургии все спят. Но мы его и так вылечим.

Парень исполнил приказание. Михаил Александрович уселся за пульт, на котором было множество приборчиков и выключателей. Защелкал выключателем, загорелось несколько лампочек.

— Сейчас главное — раны нужно обеззаразить, — пояснял он узколобому кряжистому парню, остановившемуся у него за спиной и с интересом наблюдавшего за действиями доктора. — Сейчас будешь делать, что я скажу. Вон, видишь, проводочки — на концах две ручечки. Видишь?

— Вижу.

— Возьми их в руки.

Парень исполнил приказание.

— Держишь?

— Держу.

— Ну, молодец. Крепко держи. Зовут-то тебя как?

— Миша.

— Тезки значит, — Михаил Александрович ухмыльнулся, блеснув крупными неровными зубами, поворачивая тумблер до упора. — Сейчас ранки обезвредим… Ну, ты как там, держишь?

В полоборота повернулся доктор Пинчер.

— Да, держу, держу.

— Ну тогда прощай, тезка.

Доктор Пинчер, оскалив кривые зубы, изо всех сил вдавил большую красную кнопку и, не отпуская ее, повернувшись в пол-оборота и, скосив глаза, глядел на парня.

Поначалу спокойное его тело вдруг напряглось, он бешено затрясся, глаза вылезли из орбит, на губах выступила пена… Держа в руках два проводочка, парень напоминал сейчас наездника русской тройки, лошади которой внезапно понесли, мчатся к обрыву; и наездник, видя впереди неминуемую гибель, напрягся весь и трясется, не выпуская тем не менее вожжи…

Он так и стоял, и трясся три, пять, десять секунд… От рук пошел дымок, запахло горелым мясом… но Пинчер не отпускал красную кнопку. Наконец, парень рухнул на пол, дернулся раз, другой и затих. Тогда Пинчер отпустил кнопку, подошел к лежавшему на полу. "Лихой наездник" с обугленными черными руками лежал смирно. Носком ботинка Пинчер ткнул его убедился, что мертв.

— Тут тысяча вольт, как на электрическом стуле, ни один тезка не выдержит.

Доктор Пинчер наклонился и, с трудом разжав почерневшие Мишины пальцы, вытащил два проводочка.

Раненый лежал на столе без сознания, иногда выкрикивая возмущенно что-то нечленораздельное. Михаил Александрович присоединил проводочки к его руке и, подойдя к красной кнопке, дал разряд. Сердце раненного остановилось быстро, доктор даже не стал фиксировать смерть, а, так и оставив его, быстрыми шагами вышел из процедурной в кабинет. Нужно было торопиться. Он знал, что Кирилл — его бывший подчиненный — придет сейчас за его жизнью.

Михаил Александрович вынул из стола паспорт, паспорт был настоящим. Доктор Пинчер имел два паспорта: во втором была его настоящая фамилия Бородавко. Под этой фамилией хранились и все его сбережения.

А теперь бежать. Бежать!

Он выскочил на лестницу, спустился до первого этажа. Куда же теперь? Нужно было отсидеться где-нибудь до утра. И тут доктора осенило. В крематорий! Никто не догадается искать его там. Скорее! Бежать!

"Ну теперь все, теперь конец, — разглядывая почерневшие от чрезмерной порции тока трупы братков, оставленных с доктором, думал Кирилл. — Теперь меня, точно, не пощадят."

— Что, блин, начальник, загробил братков? — поигрывая окровавленным ножичком, покачал головой плешивый, оказавшийся за его спиной. — Забойщик, блин, огорчится.

— Как же он, гаденыш, догадался?.. — сквозь зубы прошипел Кирилл.

И тут же в голове просветлело.

— Знаю где он, гаденыш! В крематории! Я его, гада, на куски разрежу. Пошли за мной. Быстро.

Парни, насмотревшись на мертвых своих товарищей, уже нехотя поплелись за Кириллом, недовольно бурча. В гробу они видели таких начальничков.

— Обшарьте здесь все, — выломав ломиком непрочную дверь крематория, приказал Кирилл. — Он должен быть тут. Другого выхода нет, разве что через трубу дымом.

Бандиты разошлись по крематорию в поисках сбежавшего доктора. Одного оставили сторожить выход. Кирилл тоже принял участие в поисках проклятого докторишки. Он неистовствовал, был вне себя от гнева и заглядывал во всякую щель, где могло поместиться хотя бы пол человека. Как будто от того, найдет ли он садиста-врача, зависела его жизнь, как будто этим он мог вымолить у Забойщика прощение за двоих отправленным к праотцам "братишек".