Даша Пар - Мёртвая бабочка

Слепая, как маленький котенок, я приподнялась на руках и прислушалась, мои пальцы сжались, и на них выросли длинные когти. Мой рот приоткрылся, и показались острые клыки. Биение усиливалось, его, ранее ровный ритм ускорился, стал более рваным, тревожным и таким сладким! Принюхавшись, я поняла, откуда раздается этот и другие звуки. Кто-то маленький сидел неподалеку от меня, он тихо поскуливал и царапал руками пол, оставляя на нем кровавые следы.

Из моего рта раздалось глухое шипение, и во рту образовалась кровавая слюна – мой паразит почувствовал пищу и осознал, как он голоден.

Монстр проснулся.

Гораздо позже, свернувшись калачиком в углу неизвестной комнаты, и засыпая в пронзительной тишине, монстру пришла далекая мысль, что нужно убрать за собой – что таковы правила выживания, но эта мысль была мимолетной и она тотчас же пропала, под давлением кого-то, кто был неизвестен монстру, но внушал абсолютное доверие. Что-то коснулось кровавых губ монстра, нежно, как перышко и прошептало тихо, еле слышно:

– Спи спокойно, моя маленькая малышка. Я позабочусь о тебе…

Второе рождение сопровождалось чугунной головой и целой плеядой мыслей. С раздражением приоткрыв глаза, я обнаружила себя в своей спальне в Португалии. Разумеется, моей первой осознанной мыслью был вопрос – что я здесь делаю? Осторожно пошевелив конечностями и убедившись, что тело нормально меня слушается, я выбралась из смятой постели и поплелась в душ. За окном, в которое я мельком посмотрела, стояла глухая ночь, не освещенная призрачным светом луны или хотя бы месяца. Ночь новолуния, самая темная для самых темных.

Уже стоя под душем, я вспомнила самое главное, то, что не сразу смогла осознать по пробуждению – меня убили. От этой мысли, я резко открыла глаза и выскочила из-под душа. Быстро протерев успевшее запотеть стекло, я уставилась на свою девственную грудь, на которой не было ни раны, на даже малюсенького шрамика, напоминавшего о случившемся. В панике, я стала осматривать себя со всех сторон и, не увидев ни следа от произошедших со мной событий, медленно осела на мокрый пол.

В данный момент мне было всё равно – капает ли вода, заливая пол или же это следы цунами, бушующего за окнами – в моей душе воцарился невиданный доселе покой. Я никогда не умру. Никогда не постарею. Моё тело совершенно, оно чистое, прекрасное, белое, вечно живое. Не замечая, как по щекам текут розоватые слезы, я принялась безудержно смеяться и плакать одновременно. Мой взгляд упал на бритвенный набор, быстро вскочив на ноги, я схватила бритву и вытащила из неё лезвие, а затем уставилась в зеркало. Оно вновь запотело, но мне так даже более нравилось – из-за тусклого освещения создавалось впечатление, что моя кожа светиться. Я сделала резкий надрез на левой руке возле запястья и с минуту наблюдала, как он затягивается. После ещё один, и ещё, и ещё… а затем я порезала шею, порезала живот, грудь, ноги, сделала глубокий надрез возле бровей, под глазом, в интимной части тела. Я резала и резала себя, не видя, как по телу стекает на белый коврик красная кровь, как она окрашивает меня в этот ржавый цвет, как скапливается у моих ног, пропитав всё вокруг своим тяжелым приторным запахом. Я просто продолжала резать себя и хохотать, размазывая по щекам свои слезы. А затем я стала пачкать всё вокруг своей кровью, и первым делом зеркало. Я стала рисовать на нем странные узоры, поминутно макая палец в свои раны, используя кровь, как краску. Время от времени мне приходилось вскрывать надрезы заново – они слишком быстро закрывались. Наконец, мне это надоело, и я вновь опустилась на пол. Теперь мне захотелось большего – я хотела проткнуть себя, выколоть глаза, отрезать язык, поранить себя так сильно, как только возможно, чтобы увидеть – насколько бессмертной я стала. Мой далекий и безнадежный смех стих, теперь я только тускло всхлипывала. Мой голос был скрыт звуковой волной душа, но на это мне было всё равно. Я просто продолжала своё дело.

Резкий окрик, прозвучавший в комнате, донесся до меня, как сквозь очень плотную завесу, он был гулкий, и я не поняла, что он кричал. Затем дверь распахнулась и на пороге появилась фигура, скрытая от моих глаз кровавой пеленой. Эта фигура подскочила ко мне и выхватила из рук лезвие, затем отбросила его в сторону и осторожно взяла меня на руки, поместив в душевую кабинку. Она не обращала внимания на то, что из крана вода течет прямо на неё, ей было не до этого. Фигура принялась бережно отмывать моё тело от следов крови и, наконец, добралась до глаз. После чего я отключилась, так и не увидев лица своего спасителя.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил сухой голос Константина.

– Который час? – сонно пробурчала я, переворачиваясь с одного бока на другой.

– Наступило утро, – тем же тоном ответил вампир, – ты не ответила.

– Я чувствую себя мертвой. Не успела воскреснуть после того, как ты меня убил, кстати – спасибо за то, что предупредил! – более грубо, чем мне хотелось бы, ответила я.

– Да, я вижу твою реакцию. Какого черта ты вчера делала?

– Мне было плохо, это разве не понятно? – приподняв голову над кроватью, я уставилась на вампира, – у меня была вполне себе логичная истерика после того, как ты меня убил! – последнее слово я прокричала, а затем резко оборвала голос, чтобы речь прозвучала более сильно.

– Но ты же жива, – резонно возразил вампир, – вчера ты даже так сильно была жива, что нашла в себе силы изрезать своё тело, и чуть было не приступила к настоящему членовредительству.

– Ой, да брось – все мы не без греха, – немного смущенно проворчала я, – как я уже говорила – у меня была истерика.

– На почве чего? – поинтересовался вампир, сложив руки лодочкой и приставив их к своим губам, – может ты что-то увидела там такое, что так сильно тебя взволновало?

– Да ничего я не видела, – зло процедила я, – я вообще ничего не почувствовала… просто провалилась в эту яму, а очнулась уже в этой комнате.

– В этой комнате? – в глазах вампира мелькнула незнакомое мне выражение, после чего он улыбнулся кончиками губ, – ну, что же, дорогая моя, позволь мне немного огорошить твою бесценную головку интересной информацией – твоя смерть длилась чуть больше месяца. Сейчас начало августа.

– Что? – я непонимающе уставилась на вампира, принимая вертикальное положение, – больше месяца?!

– Прости, немножко не рассчитал с дозировкой серебра, – как бы извиняясь, вампир развел свои руки в стороны, – обещаю, что это больше не повториться.

– Как я оказалась здесь? – резко спросила я, выбираясь из постели и мельком замечая, что на мне надета легкая пижама. Воспоминания о прошедшей ночи были сумбурны, и я совершенно не помнила, как оказалась в постели… и кто меня сюда уложил. Как только я сообразила это, то тотчас же залилась краской… я была голой! А теперь одета! Это нельзя трактовать никак иначе, чем Константин видел меня без одежды! И наверняка касался… я украдкой посмотрела на него, но лицо вампира было абсолютно невозмутимо, как будто бы он и не догадывался, какая буря только что разразилась внутри меня. По сути своей, я всё ещё была девочкой, невинности я лишилась в каком-то странном сумбуре, окутанном дождем и мраком. Она была спутана событиями утра, а затем и последующими… я до конца не смогла толком подумать об этом, словно не желая расставаться с этой частью человечности. Да что там – просто детства! Последняя черточка, которая отлетела словно пыль… Теперь же я даже не знала, что сказать, и вообще стоит ли поднимать эту тему, ведь я вчера была явно не в себе… может это не считается? И я заискивающе посмотрела внутрь себя. Но, не успев ответить на этот вопрос, как новая молния пролетала у меня в мыслях – месяц! А это значит, что Даниэль стал вампиром! А я сейчас здесь, в этом городе! Противоречивые чувства нахлынули на меня, так, что смятение проступила на моем лице и Константин рассмеялся.