Ричард Лаймон - Кровь? Горячая!

— На балкон лучше не выходить. Боюсь, что в некоторых местах он совершенно прогнил, — предупредила Мэй.

— Я заметила, — сказала Эллен.

— Да, как видишь, с чего-то все начинается. Теперь я оставлю тебя, моя милая: я что-то немного устала. Не вздремнуть ли нам обеим до обеда?

Эллен посмотрела на тетю, и сердце ее сжалось при виде ее утомленного, бледного, морщинистого лица. Подъем на второй этаж оказался для нее таким тяжелым, что она совершенно выбилась из сил. Руки у нее дрожали, и она была вся серая от усталости.

Эллен сжала ее в объятиях и сказала с искренней теплотой в голосе:

— Тетушка Мэй, теперь я буду помогать вам. Вы отдыхайте, а я обо всем позабочусь.

Мэй высвободилась из объятий племянницы и закивала:

— Да-да, моя милая, мне очень приятно, что ты здесь. Будь как дома. Она повернулась и ушла вниз.

Только оставшись одна, Эллен вдруг почувствовала, как устала сама. Она опустилась на голый матрас, обозревая свои унылые владения. Голова шла кругом от старых и новых проблем. Она, собственно, никогда не была близко знакома с тетей Мэй — на этот визит она решилась скорее от отчаяния. Желая на какое-то время избавиться от мужа, чтобы наказать его за неверность, она искала место, куда можно сбежать от Дэнни и где он не сможет ее найти. Уединенный дом тетушки Мэй на морском побережье показался ей лучшим из вариантов. Она ожидала найти здесь покой, скуку, сочувствие — но только не умирающую женщину. Рядом с этой проблемой померкли все ее трудности с Дэнни.

Ей вдруг стало очень одиноко. Она уже жалела, что рядом с ней нет Дэнни, который бы успокоил ее. Жалела, что дала себе клятву не звонить ему в течение по крайней мере недели.

«Во всяком случае, отцу я могла бы позвонить, — думала она. — И предупредить, чтобы он ничего не рассказывал Дэнни». Но очень уж не хотелось, чтобы родители узнали о ее семейных проблемах. Впрочем, если Дэнни будет искать ее, он, конечно, позвонит родителям, и они все равно узнают, что что-то случилось.

«Вечером позвоню отцу», — твердо решила она. Он приедет проведать сестру, возьмет на себя все заботы, отвезет тетю в больницу, найдет доктора с чудодейственным лекарством. В этом она была абсолютно уверена.

Но сейчас она чувствовала себя просто парализованной от усталости. Растянувшись на голом матрасе, она говорила себе, что попозже сходит за простынями и застелет постель, как полагается; а сейчас она просто закроет на пару минут глаза, просто закроет глаза и немного отдохнет…

Было уже темно, когда Эллен проснулась, и ей очень хотелось есть.

Она сидела на краю кровати, окоченевшая, сбитая с толку. В комнате было холодно и пахло плесенью. «Сколько же я проспала?» — подумала она.

Когда она повернула выключатель на стене, свет не зажегся. Тогда она ощупью нашла выход из комнаты и двинулась по темному коридору к тускло освещенной лестнице. Ступеньки громко скрипели под ногами. Спустившись, она увидела, что свет горит в кухне.

— Тетушка Мэй?

В кухне было пусто, только светилась флюоресцентная трубка над плитой. У Эллен было такое чувство, будто она не одна. Как будто кто-то наблюдал за ней. Но, обернувшись, она ничего не увидела. Только темнота холла.

Минуту она вслушивалась в скрипы и стоны старого дома и в приглушенные звуки моря и ветра, доносившиеся снаружи. Во всех этих звуках не было ничего человеческого, но ее не покидало чувство, что стоит как следует прислушаться — и она уловит чей-то голос…

Свет горел еще где-то за лестницей, и она направилась туда. Ее ботинки громко стучали по голому деревянному полу То был свет небольшого бра, висевшего у приоткрытой двери. Она слегка толкнула ее, услышала голос Мэй и шагнула в комнату.

— Я совсем не чувствую своих ног, — говорила Мэй. — Никакой боли, никаких ощущений. Тем не менее они мне все еще служат. Я боялась, что, когда уйдет чувствительность, они совсем перестанут двигаться. Ничего подобного. Конечно, ты знал это; ты говорил мне, что так и будет.

Она закашлялась, потом в темной комнате послышался скрип кровати.

— Зайди сюда, в комнату.

— Тетушка Мэй?

В ответ тишина — Эллен не слышала даже тетушкиного дыхания. Наконец Мэй сказала:

— Эллен? Это ты?

— Я, конечно. Кто же еще?

— Что? Извини, я, кажется, вздремнула. — Кровать снова заскрипела.

— Вы, кажется, говорили что-то насчет своих ног? Снова скрипение.

— М-м-м? О чем ты, дорогая? — Голос — как у спящего, который безуспешно пытается проснуться.

— Так, пустяки, — сказала Эллен. — Я просто не сообразила, что вы уже легли. Поговорим утром. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, дорогая.

Эллен выскользнула из темной душной спальни, чувствуя себя сбитой с толку.

Наверное, тетя Мэй разговаривала во сне. А может быть, в ее больном и запутавшемся мозгу рождаются галлюцинации. Во всяком случае, не было никаких оснований подозревать — и все-таки Эллен подозревала, что тетя Мэй не спала. Просто она по ошибке приняла Эллен за кого-то другого, кого она ожидала увидеть, кого-то другого, находящегося в доме.

Звуки шагов на лестнице, прямо над головой, заставили Эллен испуганно вздрогнуть. Но лестница оставалась темна и пуста, и как ни всматривалась Эллен в ее темноту, она не смогла ничего увидеть. «Наверное, это всего лишь еще один из тех звуков, которыми полон этот умирающий дом», — подумала она.

Мрачная, неудовлетворенная собственными объяснениями, Эллен вернулась назад в кухню. Она обнаружила, что шкафы битком набиты всякими консервами, и сварила себе суп. Когда она села за стол, шаги послышались снова — на этот раз ей показалось, что ходят по комнате у нее над головой.

Эллен уставилась в потолок. Если там действительно кто-то бродит, то он вовсе не пытается это скрыть. При этом ни на что другое, кроме шагов, звук похож не был: наверху определенно кто-то был.

Эллен отложила ложку, чувствуя, как все внутри похолодело. Поскрипывание продолжалось.

Неожиданно все стихло. Нервы Эллен были так взвинчены, что ей казалось, будто она видит, как человек становится на колени, прикладывает к полу ухо и ждет, не будет ли от нее какого-нибудь отклика.

Эллен вскочила, вознаграждая своего слушателя грохотом отодвигаемого стула. Она подошла к шкафчику около телефона — и здесь, на полке, рядом с телефонной книгой, аптечкой и лампочками нашла карманный фонарик, точно такой же, как в доме у папы.

Фонарик работал, и при виде ровной полоски света она приободрилась. Вспомнив, что в комнате у нее света нет, Эллен взяла из шкафчика еще и лампочку и пошла наверх.

Эллен шла по коридору, открывая все двери подряд: все это были комнаты без мебели, ванные или чуланы. Шагов она больше не слышала и не обнаружила никаких признаков того, кто мог бы расхаживать здесь. Постепенно напряжение отпустило ее, и она вернулась в свою комнату, захватив с собой белье из шкафа в коридоре.