Дмитрий Герасимов - Крест в круге

«Интересно, а кому же молодой человек в плаще вручил цветы, если ее все это время не было в номере?»

Вадим переступил порог операторской в тот самый момент, когда на табло тревоги вспыхнула лампочка с номером 222. Пульт хрюкнул, и комната наполнилась жалобным писком.

Ефремов щелкнул клавишей и уставился на табло.

– Двести двадцать второй…

– Позвони, – лениво распорядился Зевкович и углубился в чтение детектива.

Вадим застыл на пороге, вновь охваченный странным тревожным предчувствием.

Ефремов подержал трубку на весу, давая возможность Зевковичу послушать длинные безответные гудки, и вздохнул, наморщив лоб:

– Не отвечают…

Он уже собирался положить трубку на рычаг, когда вдруг гудки оборвались и чей-то высокий голос задребезжал в мембране:

– Ребята… Ребята… Алло! Это я… Андрей. Белл-бой! Мужики!

Через полчаса в 222-м номере орудовала дежурная группа из УВД Центрального административного округа.

Еще через полчаса подъехал начальник местного ОВД, а вслед за ним – прокурор межрайонной прокуратуры и следователь.

– Ну что, геморроя прибавилось?

– Похоже, коммерса завалили. Два выстрела, в грудь и в голову. Две гильзы от «ТТ».

– Оперативникам придется отработать жилой сектор на этаже, – предупредил начальник ОВД Жору Зевковича. – И еще понадобятся для беседы все сотрудники отеля, которые в последние два-три часа находились поблизости.

К «Националю» подъехала «скорая». Носилки быстро вынесли из номера к дверям, ведущим к служебному лифту.

Молодая женщина из 222-го номера была безутешна. Пока оперативник опрашивал белл-боя о событиях этого, уже свернувшегося, как молоко, вечера, следователь неспешно и терпеливо записывал ее показания. Она говорила медленно, делая большие паузы между предложениями, то вдруг вообще умолкала и беспомощно обводила заплаканными глазами операторскую, словно ища подсказки, помощи. Вадим несколько раз встречался с ней взглядом, и всякий раз сердце его сжималось от жалости.

Со слов женщины выходило, что она снимала этот номер в «Национале» для себя и своего жениха – главного редактора известной газеты. В девятом часу ей понадобилось отлучиться из «Националя» по неотложным делам: забрать из дома кое-какие вещи для отъезда на отдых.

– А когда я вернулась, – женщина всхлипнула, – то увидела, что… он лежит на полу. Кровь…

Столпившиеся у дверей сотрудники посторонились, и в операторскую решительно вошел начальник службы безопасности отеля Юрий Груздев. На мгновение он задержался возле ссутулившейся в кресле женщины и наклонился, чтобы получше рассмотреть ее лицо:

– Будто я тебя раньше тут видел, девонька. Промышляешь, что ли, в отеле нашем?

Женщина вспыхнула в негодовании и встала с кресла.

– Это – гостья отеля, – сгладил неловкость следователь. – Она проживает в двести двадцать втором номере. Убитый – ее коллега.

– Во-он что… – равнодушно протянул Груздев. Было видно, что ему ни капельки не стыдно за свою развязную бесцеремонность. Он был изрядно пьян. – Прошляпили убийцу, бездельники! Киллер приходит в пятизвездочный отель в самом центре… столицы нашей родины… вашу мать!.. всех расстреливает кого хочет… и потом, насмехаясь над нами, уходит! И его никто не видел!.. Кто вечером дежурил на центральном?

У Вадима стукнуло сердце.

– Я дежурил… – опередил его Плешаков. – Ну и что?.. Я должен всех входящих в отель обыскивать, что ли?

Оператор Коля Ефремов поспешно вскочил с места и возбужденно вклинился в назревающий конфликт:

– Так был же посетитель в двести двадцать втором! Помнишь, Игорь? Мы же с тобой переговаривались по рации! Парень в зеленом плаще с цветами!

Плешаков поморгал глазами, приходя в себя, и буркнул хрипло:

– Да. Помню. Переговаривались…

– В котором часу это было? – оживился следователь. – Вы запомнили его внешность?..

– Это было… – Ефремов нахмурил лоб, – в начале одиннадцатого.

«Если быть точным, – мысленно поправил его Вадим, – пятнадцать минут одиннадцатого. А ровно в половине одиннадцатого посыльный покинул отель. Я как раз посмотрел на часы и подумал, что мне осталось еще полчаса дежурить на центральном. Что ж, ребята, бойкот – так бойкот. Выпутывайтесь сами. Вспоминайте, сочиняйте… Упрямцы и глупцы».

Он насмешливо глядел на оператора.

– Да, в начале одиннадцатого, – повторил Ефремов, стараясь не встречаться взглядом с «опальным» Григорьевым. – Можно посмотреть на пленке. Я наблюдал за ним в камеру.

И он кивнул головой на шахматную доску мигающих квадратиками мониторов.

Оперативник удивленно перевел взгляд с Вадима на оператора и переспросил, словно ослышался:

– Так на центральном входе дежурил только один сотрудник?

Ефремов невозмутимо щелкнул кнопкой на пульте и стряхнул с рукава невидимую пыль:

– Да. Один.

Пока оператор отматывал пленку, отыскивая нужную запись, следователь закончил опрашивать женщину.

– Администрация отеля предоставила вам другой номер, – сказал ей Зевкович, – чтобы вы могли отдохнуть.

– Не стоит. – Она покачала головой. – Я теперь все равно не усну, а утром у меня самолет. Хотя… Какой теперь самолет… Спасибо. Мне нужно побыть одной. И не здесь… – Она тяжело встала.

– Наш сотрудник проводит вас. Вам вызвать такси?

Дима Мещерский провел ее по длинному коридору, мимо двери комнаты с депозитными сейфами, через тяжелую штору, мимо стойки лобби – через просторный зал reception. Они вышли через распахнутую швейцаром дверь центрального входа в свежую, наполненную пестрыми огнями осеннюю ночь. Мещерский помог ей сесть на заднее сиденье такси и, захлопнув за ней дверцу машины, попятился обратно на тротуар. Она посмотрела на него в окно и, наклонившись к шоферу, скомандовала спокойным, деловым голосом:

– В аэропорт. Живо!

Следователь тем временем усадил напротив себя сотрудника рум-сервиса. Это был худощавый молодой человек лет двадцати с бегающими глазками и подобострастной улыбкой.

– Хлопков я не слышал, – пробормотал он, – но… как будто… Я слышал – «спасите!» Как будто… «Спасите!»

Оперативник бросил на него удивленный взгляд, в котором одинаково читались недоверие и презрение. Следователь поднял голову:

– Вы слышали, как кто-то звал на помощь?

– Как будто…

– Что значит «как будто»? – рявкнул уставший оперативник. – Я шляюсь по этажам, пытаюсь достучаться до полоумных и трусливых стариканов, а тут сидит, понимаешь, молодой да резвый, который слышал крики о помощи и – как в рот воды набрал!