Владимир Венгловский - А зомби здесь тихие (сборник)

От подобных святотатственных мыслей Алекса даже затрясло.

– Хабух! – Тяжелая ладонь ударила его по плечу. – Хабух!

Колени подогнулись сами, и он шлепнулся наземь рядом с остроконечным камнем.

Руки ему развязали, но той же веревкой пленника примотали к «пальцу», не очень туго, но достаточно крепко. Ножи при этом, правда, не отобрали, те так и остались висеть на поясе – похоже, обитатели Каменного Леса просто не знали, что это за штуки и на что они годятся.

Пленитель Алекса отступил на шаг, с удовлетворением оглядел свою добычу и издал некий горловой звук. Собравшиеся вокруг зобы ответили ему дружным бормотанием, и толпа начала расходиться.

Вскоре Охотник остался один.

Дождь продолжался, волосы промокли насквозь, холодные капли текли по лицу, забирались под одежду. Голова болела все так же, хотелось есть, но в общем Алекс чувствовал себя нормально… еще немного отдохнуть, перевести дух, оглядеться и побыстрее убраться отсюда.

Зобы, скорее всего, припасли пленника для какого-то ритуала… молебна.

Алекс представил себя уродливого, наполовину сгнившего отца Иржи в грязной сутане, и ему даже стало смешно.

– Помоги мне, Святая Мила, – взмолился он, когда припадок нервного хохота закончился.

Покровительница Охоты, защитница рода человеческого, пребывающая ныне на небесах, не отозвалась, но некоторое облегчение Алекс почувствовал – беспокойство отступило, и даже голова стала вроде бы болеть немного поменьше, как и синяки, и ссадины.

Сев поудобнее, он огляделся.

В деревне, да, деревне, иначе это нельзя было назвать, шла обычная, повседневная жизнь. И чем-то она сильно напоминала человеческую, хотя в каменных хижинах обитали зобы, ходячие мертвецы.

Разве что скота они не держали… Непонятно, кстати, едят ли они вообще?

С одной стороны, вроде бы не живые, а с другой – силы-то они тратят на ходьбу, прочие движения?

Ага, вон здоровенный мужик, похожий на Сиволапого, разве что половина лица сгнила, тащит зайца… Интересно, как он его поймал, с зобьей ловкостью с луком не управишься, хотя можно ведь и валуном кинуть, и ловушку поставить.

Вон два других лупят кусками камня по неровной глыбе, обтесывая ее – слышны удары, летят осколки. Вон женщина ведет куда-то ребенка не старше трех лет, голого, покрытого язвами с ног до головы, с высунутым языком… тот брыкается, тянет в сторону, начинает реветь, совсем как человек!

Неужели эти… эти существа могут размножаться? Но как, как?

Нет, такое допустить нельзя… этот ребенок был таким же и много столетий назад, во времена святой Милы! И он будет таким же еще долгое время, если не перерубить ему позвоночник и не оторвать голову!

Это зобы, богомерзкие кровожадные твари!

Но прежнего отвращения и чувства превосходства Алекс не ощущал, просто не получалось. Приходилось напоминать себе, что вокруг не люди, что они смердят, лишены разума, едят человеческие мозги…

Он закрыл глаза, на мгновение стало жарко-жарко, точно очутился у печи.

Алекс заставил себя поднять веки – нет, он должен смотреть на то, что происходит вокруг, хотя бы для того, чтобы выдумать план бегства.

– Хрыльхы, – сказал проходивший мимо зоб и – помилуй, Господь! – улыбнулся пленнику.

Нет, нет… это свирепый оскал!

Алекс отвел взгляд – так, за человеком вроде бы никто не следит, но должен же быть наблюдатель, должен – не могут же его бросить просто так; ага, женщина успокоила карапуза, мягко, без единого громкого звука… Да, на память приходят сердитые вопли жены, пытающейся усмирить Макса; в одной из хижин развели огонь, из щелей повалил дым… то ли зобы греются, то ли готовят еду, и то и другое еще сегодня утром показалось бы совершенно невероятным; четыре мужика волокут плиту, видно, что она тяжелая… ага, один выпустил, другому досталось по пятке, аж вскрикнул…

«Сейчас драка будет, – подумал Алекс. – Ну ссора – точно».

Но зобы разобрались как-то очень мирно – пара скрежещущих «слов», кивок, и плиту поволокли дальше.

Случись нечто подобное у людей, ору было бы до самой колокольни, а виновник мог и в торец получить. Уж обиду ушибленный затаил бы точно, как толстяк Душан, пять лет назад попытавшийся зарезать собственного племянника.

Бог тогда помиловал, обошлось.

Алекс повертел головой туда-сюда и вновь не смог обнаружить никого, кто за ним наблюдал. Попытался встать, чтобы спровоцировать укрывшегося сторожа хоть на какие-то действия, но ничего не добился – путы позволили лишь слегка приподняться, и никто из зобов на это внимания не обратил.

Что за ерунда… ну ладно, нашим легче, выжидаем момент и бежим.

Осторожно, чтобы никто не заметил, Алекс вытащил меньший нож и аккуратно убрал под себя, чтобы в нужный момент быстро пустить в ход. Затем привалился спиной к камню и некоторое время отдыхал, глотая падающие в рот дождевые капли… поесть и попить было бы неплохо, но это потом.

Деревня зобов продолжала жить собственной жизнью.

Тут не было пьяных бездельников вроде того же Роба, да и вряд ли местные сумели додуматься до такой вещи, как брага… ну а даже если бы сумели, интересно, как бы она на них подействовала?

Алекс представил захмелевшего зоба… да, от человека отличий почти нет.

А ведь создания Зла… но при этом куда менее злобные, чем те же люди.

Как такое может быть?!

Нет, не думать, не думать!

Дождь прекратился, из разошедшихся туч на мгновение выглянуло солнце, теплое, почти летнее. Рядом никого, никто не смотрит, самое время для того, чтобы сбежать, ну или хотя бы попытаться.

Он аккуратно вытащил нож.

Лопнула одна веревка, другая, и Алекс для начала поднялся на четвереньки – для старта позиция отличная, а к тому же, пока пленник не выпрямился, боковым зрением трудно будет заметить, что с ним непорядок.

Несколько раз глубоко вздохнуть и сделать рывок…

На первом же шаге Алекс споткнулся и с трудом сохранил равновесие, под ногой захрустели мелкие камешки. Уловил донесшийся сзади удивленный вскрик, но оборачиваться не стал – когда удираешь, надо смотреть вперед и только вперед, одна секунда может решить все дело.

Сбоку появился кто-то, Алекс бросился в другую сторону, но шагу не сбавил.

– Аргхаааа! – завопили в стороне, и зобы начали вылезать из хижин, один появился из-за кучи развалин.

Проклятье, загораживает дорогу, да еще руки раскинул!

Алекс рванул вверх по склону кургана, сложенного из обломков, ходячий мертвец полез ему наперерез. Махнул ручищей, пытаясь цапнуть беглеца, но не достал, и сам не удержался на месте, съехал вниз.

Лодыжку дернуло болью, напомнили о себе ушибы, но Алекс наддал еще.

Слетел на тропинку, петляющую по Каменному Лесу, и помчался по ней, не обращая внимания, что грудь ходит ходуном так, что едва не трещат ребра и что сердце лупит уже где-то в горле. Твердое и тяжелое ударило по затылку, второй метательный снаряд угодил меж лопаток, это оказалось очень больно, и он на мгновение сбился с шага.