Владимир Венгловский - А зомби здесь тихие (сборник)

У меня перед глазами плавают темные пятна. Слизь залепила рот, я с трудом стираю ее рукавом и слежу за дергающимся трупом.

О н должен быть мертв! О н умер! Млекопитающие, теплокровные, позвоночные не могут существовать без головы!

Но э т о т… э т а тварь живет. Она сгибает и разгибает конечности, шевелит пальцами. Из рваной дыры на месте шеи течет все та же прозрачная слизь, она уже образовала под трупом целую лужу.

Спохватившись, с трудом отвожу взгляд от ужасного зрелища и, хватаясь за стену, передвигаюсь к тамбуру – нужно надеть «кот» и запереть внешние двери, со следующим гостем я могу и не справиться.

О н затих лишь спустя полчаса или более. Точное время определить трудно, потому что я в какой-то момент потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что у иллюминаторов маячит неясная тень.

Второй. Движимый каким-то патологическим любопытством, ползу к иллюминатору, опираясь на край дивана, поднимаюсь на ноги и вплотную приближаюсь к стеклу.

Э т о т сохранился куда лучше первого. Искаженное гримасой ужаса посиневшее лицо, ледяные мутные шарики вместо глаз, на теле – порванный во многих местах климатический костюм, шлема нет. Пальцы с сорванными ногтями шарят по стеклу в тщетных попытках прокопать в нем проход и добраться до вожделенной добычи.

До меня.

На голове у н е г о уцелели длинные светлые волосы. В их прядях снег. В нескольких местах волосы вырваны вместе с кусками кожи. Неожиданно понимаю, что передо мною женщина. Это открытие заставляет отшатнуться от иллюминатора. Желудок стискивает спазм, меня выворачивает прямо на диван.

Сил совсем нет. Похоже, дела мои плохи. Нашариваю в бедренном клапане «кота» аптечку экстренной помощи АЭП-М, вытаскиваю, прикладываю к руке. Я берег эту хитроумную штуковину на самый крайний случай, и, похоже, он наступил.

В кожу мне впивается игла анализатора. Приборчик чуть вибрирует, по его торцовой панели пробегают разноцветные огоньки. Что-то чуть слышно щелкает, и я ощущаю, как мне под кожу впрыскиваются препараты. Это не лекарства, это стимуляторы, обезболивающие и активизирующие нервную систему вещества из арсенала боевой фармацевтики. Если кратко, то АЭП-М нашпиговывает меня допингом. Без него совершить задуманное мне никак не удастся.

Голова сразу проясняется, мышцы наливаются силой. Пристегиваю шлем «кота», достаю пистолет. То, с чем я столкнулся на станции номер Двенадцать, несут угрозу. До появления здесь других людей эту угрозу нужно свести к минимуму.

Иду в шлюз, отпираю входную дверь. Сияние в небе стало более насыщенным, его зеленоватые отблески гуляют по снегам, и они напоминают декорации к страшной сказке. С удивлением констатирую, что дышу очень часто, словно собака в жаркий летний день. Странно, а ведь я чувствую себя просто отлично. Все же химия – великая наука!

Итак, к делу. Мне нужно сделать десяток шагов вдоль стены модуля, повернуть и выстрелить э т о й в голову. Затем вернуться, попробовать еще раз связаться с Центральной, подготовить краткий отчет о случившемся, повторить манипуляции с АЭП-М и идти в трещину на поиски двух оставшихся… людей? Пусть пока будет так.

Э т а продолжает царапать иллюминатор. Пожалуй, т о т, что валяется в холле, был посообразительнее.

Поднимаю пистолет – рука тверда, движения четкие, уверенные – стреляю. Голова э т о й разлетается, как тыква после удара бейсбольной битой. Тело валится в снег, начинает копошиться там, словно крот. Замечаю, что стационарный рюкзак климатического костюма приоткрыт и из него торчит странно неуместная здесь брезентовая сумка. Машинально делаю несколько шагов, выдергиваю сумку из зева рюкзака и иду обратно на станцию.

В тепле труп посреди холла оттаивает и начинает ощутимо пахнуть, но не мертвечиной, уж этого-то запаха я в своей жизни нанюхался, а какой-то кислой дрянью. Так пахнут затхлые пруды и непроветриваемые подвалы.

Накидываю на труп покрывало, ставлю чайник, начинаю изучать трофей. У меня в руках довольно ветхая сумка защитного цвета с латунной застежкой. На сумке нечитаемая надпись латинскими буквами. Открываю клапан – внутри тетрадь, какие-то старинные документы в виде маленьких книжечек, такие были в ходу в ХХ веке. Все очень ветхое и буквально рассыпается у меня в руках.

После нескольких безуспешных попыток достать и прочесть документы принимаю решение оставить это специалистам. С меня хватит тетради. Она сохранилась намного лучше, страницы практически не пострадали, возможно, потому что бумага со специальной пропиткой.

Единственный минус – вся верхняя левая часть тетради залита некой жидкостью, и текст там не читается, строчки просто выело в результате химической реакции.

Пью кипяток, изучаю тетрадь. Судя по всему, это дневник, и ему более ста лет. Написано по-шведски, мелким, но разборчивым почерком. У нас в Турку шведский – практически второй язык, его знает даже бабушкин кот Тойво, так что я читаю без труда. Некоторые страницы содержат обширные лакуны, на других текст сохранился.

…февраля 1938 года

…от хребта …до побережья около трех тысяч километров. На всем протяжении пути – лед, снег, трещины, сугробы и температура ниже минус сорока пяти градусов. Идеальные условия для того, чтобы выстроить здесь тюрьму для особо опасных преступников.

Или хранилище сверхъядовитых веществ. Или микробиологического оружия – у профессора Кранца есть весьма интересные разработки в этой области. Хотя я бы загнал сюда вообще все оружие, созданное человечеством, сложил его штабелями в каверны и полости, запер створы и выбросил ключи.

27 февраля 1938 года

Из-за особенностей рельефа ледник здесь, судя по всему, не имеет тенденции к перемещению в зоны абляции. Таким образом, в районе пересечения сто сорокового меридиана и восьмидесятой широты сформировался очень мощный ледниковый купол, толщина которого доходит до четырех километров.

Каскад трещин позволяет совершать безопасные спуски практически до скального основания материка, хотя такие походы и занимают целый день. Внизу, по сравнению с поверхностью, очень тепло, термометр показывает всего – 7 °C. Я поставил там камеральную палатку и провел в ней ночь, даже не одевая меховых штанов.

Вчера по радио связывался с Гюнтером. Экспедиция Граубе заканчивает работу у горы Минто на мысе Адэр. Их санный поезд по пути к Земле Уилкса, где они собираются сделать измерения магнитных возмущений у Южного магнитного полюса, пройдет через нашу станцию. Это случится через четырнадцать дней. Я отправил Шрадера и рабочих с оборудованием и продовольственными припасами закладывать лагерь для экспедиции будущего года, а сам остался на месте с достаточным количеством еды и теплых вещей.