Ричард Лэймон - Кол

Может, он даже не воспользовался такой возможностью».

Она слезла с табурета, передвинула его и увидела, что мистер Крамер смотрит, как она залезает на него.

— Осторожней, — предупредил он.

Она улыбнулась и кивнула головой.

Внезапно ее пронзила ужасная мысль.

«А что, если он считает, что я так оделась, чтобы соблазнить его?»

Лейн всю, словно огнем обожгло.

«Он, должно быть, подумал, что я какая — нибудь потаскушка».

И пока она прикрепляла портрет Теннисона, она просто вся обливалась потом.

«Я действительно хотела хорошо выглядеть ради него, — сказала она себе. Но я понятия не имела…»

Лейн молила Бога, чтобы она оказалась в джинсах и в длинной облегающей кофточке, которую можно было бы заправить.

«Я бы так и сделала, — молила она. — Так помоги мне. Я бы так и сделала, если бы имела хоть малейшее представление…

Я не потаскушка.

А что, если он считает, что я сделала это ради оценок?»

Известно, что многие ученики флиртуют со своими учителями в надежде получить более высокие оценки. Возможно, что некоторые даже предлагают секс. Хотя Лейн не знала никого, кто бы занимался этим, но предполагала, что иногда такое случается.

«Я и так получаю самые высокие оценки, — говорила себе Лейн. — Он не может подумать, что я так оделась ради этого.

А раз это так, то с какой стати он должен считать, что я так вырядилась ради него. Скорее всего, он думает, что я так стараюсь ради своего приятеля».

Мало — помалу ее смущение проходило, и Лейн почувствовала себя лучше.

«Ну, конечно, — подумала она. Он и не подозревает, что я так оделась ради него. Он не умеет читать чужие мысли».

Она продолжала прикреплять картины, балансируя на табурете, наклоняясь за новыми, поднимая их вверх и вставляя в них кнопки, часто слезая и передвигая табурет все ближе и ближе к столу мистера Крамера.

Она частенько поглядывала на него. Учитель читал сочинения. Однако несколько раз оказывалось, что он смотрит на нее через плечо. Когда это случалось, он никогда не пытался отвернуться и сделать вид, что не смотрел. Обычно он просто улыбался или кивал головой и говорил что — нибудь вроде: «Хорошо работаешь», или «Рад, что там наверху ты, а не я», или «Не переутомляйся, слезай, если начнешь уставать».

В конце концов Лейн начала подозревать, что ему вообще все равно, во что она одета.

«Я могла бы с таким же успехом напялить на себя какой — нибудь комбинезон, — подумала она. — Интересно, может ли он быть нахальным?»

«Прекрати, — сказала она себе. — Чего ты хочешь? Он ведь учитель».

Она спустилась опять на пол и передвинула табурет еще на пару футов ближе к его столу. Развернув свой стул, мистер Крамер обозревал ряд портретов под потолком.

— Отлично, — сказал он. — Тебе не кажется, что они придают особый дух комнате?

— Еще лучше было бы, если бы они были живые.

— К сожалению, литературный мир не слишком-то заинтересован в живых писателях. Они не могут стать «великими писателями», пока не умрут.

Лейн считала, что он не прав. Ей было неудобно вступать с ним в дискуссию, но обычно он любил поспорить с учениками. Кроме того, если она сейчас замолчит, то он опять вернется к своим сочинениям.

— Отец говорит, что это миф, — сказала она и залезла на табурет. Она подняла портрет Хемингуэя и приложила к пробковой доске. — Большинство из этих ребят имели огромный успех и были очень известны в свое время, при жизни. — Лейн вставила кнопку в угол картины. — Лишь только некоторые из них были признаны после смерти. Как По, например.

Наклонившись, чтобы взять портрет Стейнбека, она посмотрела на него через плечо. Мистер Крамер улыбнулся и кивнул головой.

— К тому же По был очень эксцентричным человеком, — добавила она.

Мистер Крамер рассмеялся.

— Так и должно быть, судя по тому, что он писал.

— Не знаю, не знаю, — Лейн выпрямилась и прижала картину к доске. — Отец пишет об еще больших ужасах, чем По, а он совершенно нормальный. Я встречала уйму писателей ужасов — ну и что? — Лейн прижала кнопку, затем осторожно повернулась на табурете и посмотрела вниз на мистера Крамера. — Некоторые из них — лучшие друзья отца. И никто из них не является чем-то вроде вурдалака. На самом деле, они даже более нормальны и коммуникабельны, чем большинство людей, которых я знаю.

— Даже трудно поверить.

— Знаю. Вы, наверное, думаете, что они какие — нибудь буйные сумасшедшие, да?

— По крайней мере, слегка ненормальные.

— А вы знаете, что такое ненормальный? Почти все из тех, кого я знаю, большие юмористы. Они всегда заставляют хохотать меня до коликов.

— Странно. Может быть, этот юмор является отражением их несколько необычного взгляда на жизнь.

— Более, чем вероятно. — Лейн спустилась с табурета, передвинула его еще ближе к мистеру Крамеру и залезла на него снова. Поднимаясь, она взяла портрет Фолкнера и прикрепила его кнопками на место. Услыхав поскрипывание, Лейн оглянулась. Мистер Крамер развернул свой стул и смотрел на нее снизу вверх.

Он ничего не говорил.

Лейн присела за следующей картиной. Поднимаясь, она сказала:

— Вы помните, что мы говорили об умерших писателях и их судьбе?

— Миф.

— Правильно. Хотите знать еще кое — что? Верно и обратное. Во всяком случае, в наши дни. — Она прикрепила кнопками портрет Фроста. — Когда писатель сыграет в ящик, он становится никому не нужен.

Она услышала, как учитель рассмеялся. Повернувшись, она улыбнулась ему.

— Издатели заинтересованы в том, чтобы «сделать» писателя. А раз он мертв, он им больше не нужен.

Смех стал еще громче.

— Это правда. Если только он действительно не великий. К большинству же они просто теряют интерес. Я слышала об одном агенте. Одна из его самых лучших писательниц умерла, так он оставил это в тайне! Она была известным романистом. С ее смертью он мог потерять свое состояние. Так что же он сделал? Нанял каких-то литературных поденщиков, которые стали писать, подражая ей, а он стал продавать эти книги, подписанные именем умершей писательницы. Разве можно в такое поверить?

— Придает несколько новое значение понятию о «неувядаемой литературной славе».

— Да, это уж, точно.

Лейн отвернулась и взяла с подставки портрет Сандберга. Выпрямившись, она поняла, что надо было передвинуть табурет. Фрост уже висел от нее немного левее. Чтобы повесить Сандберга, придется тянуться еще дальше. Но Лейн решила, что справится.

Подавшись немного вперед, она уперлась правой рукой о классную доску, а сама потянулась влево. Она достала до того места, где должна была висеть картинка с Сандбергом, и прижала ее к стене, как вдруг табурет качнулся.

Лейн только успела воскликнуть:

— О, черт!

Казалось, частичка ее разума отсоединилась, отлетела в сторону и смотрела со стороны на эту смешную и неловкую ситуацию. Лейн видела, как она падает вниз, руки взлетели над головой, табурет перевернулся, а ее правую ногу отбросило вверх к потолку. Ее юбка задралась до бедер. Кофточка приподнялась до половины груди.